Юрий Манн: “Издание Полного собрания сочинений Гоголя почти не финансируется”

— Юрий Владимирович, начну с самого естественного вопроса: как складывается юбилейный гоголевский год, что удаётся, что остаётся проблемой? Каким Вы его видели и каким он получается?

— Этот юбилей оставляет двойственное чувство, сложное чувство. Очень хорошо, что он проходит так широко. Очень хорошо, что его отметили не только в России, но и за рубежом. Прошли и ещё будут конференции, посвящённые Гоголю. Весь год, как это предусмотрено ЮНЕСКО, будет гоголевским. C другой стороны, звучали и такие интонации, которые противопоказаны юбилейным торжествам и вольно или невольно уводят в область выяснения отношений… Например, большое внимание было уделено музеям Гоголя в России. Я тоже убеждён, что должны быть полноценные музеи Гоголя — в Петербурге, в Москве. Но мнения о происходящем вокруг дома на Никитском бульваре зачастую выражались в повышенно нервном тоне, создавалось впечатление, что музей — это в юбилее главное. Мол, “в России нет дома Гоголя”. В конце концов, если перефразировать Гоголя, можно сказать, что дом Гоголя — Россия. Гоголь заслуживает музея, но поднимать это на уровень главного вопроса некорректно. Иногда в повышенно нервном тоне сетуют на то, что часть дома Талызина-Толстого в Москве занимает библиотека. Но библиотека и музей — вещи совместимые, в конце концов, это не пивная и не дом свиданий. Здесь никакого надругательства над Гоголем нет. Надо просто подождать, когда библиотеку переселят.

— Могу предположить, что здесь отразилась и наша всеобщая аллергия на чиновничье понимание культуры. Ведь власти знали о грядущем юбилее, могли бы своевременно подыскать место для библиотеки. А после юбилея они вновь расслабятся…

— Также очень неприятный осадок оставляет русско-украинский спор о Гоголе. Здесь больше энергии проявляет украинская сторона. Переводы Гоголя на украинский язык — это, конечно, не очень плодо­творное решение. Что оно конкретно означает? Украинская стихия органично входит в текст Гоголя. Украинский юмор, украинские словечки и даже сам порядок слов — все это создаёт неповторимую манеру гоголевского письма, но она сполна проявляется в составе, а иногда и на фоне языка русского и русских реалий. Когда всё переводится на украинский язык, терпит ущерб именно украинская стихия. Гоголь становится одноцветным.

Очень обидны квазирелигиозные толкования Гоголя. Конечно, Гоголь глубоко религиозный человек, и его творчество основано на православном вероисповедании. Всё так. Но он художник, и создаваемое им облекается в плоть эстетики, получает очень сложное выражение. В высшей степени некорректно превращать Гоголя в наивного и настырного проповедника уровня сельского дьячка.

Возникали также удивительные толкования гоголевских произведений. Например, в «Комсомольской правде» было напечатано интервью, где выступающий утверждал: враг Украины предстаёт в образе прекрасной полячки, в которую влюбляется сын Тараса Бульбы Андрий. И этот обольстительный враг хочет поработить тело и душу украинского народа. Страшное упрощение содержания, смысла повести! Ведь в ней воплощён очень глубокий конфликт запорожской солидарности, коллективной воли и индивидуальной судьбы. Это реальная трагическая коллизия, и Гоголь рисует её со всей проникновенностью большого художника. Достаточно вспомнить сцену убийства Андрия отцом, где отчётливо звучат мотивы жертвенности, христианские мотивы. Коллизия неразрешимая, но Гоголь тем и силён, что не боится изображать неразрешимые коллизии.

— А что благотворного принёс юбилей гоголеведению?

— Уже прошло немало интересных международных гоголевских конференций. Мне, правда, удалось побывать только на двух — на симпозиуме в Париже и на конференции в Италии, в Риме. И там были очень интересные выступления, прозвучали очень глубокие доклады. Вышли серьёзные исследования зарубежных литературоведов. Назову, например, лауреата Гоголевской премии профессора Риту Джулиани, её книга «Рим в жизни и творчестве Гоголя, или Потерянный рай», сейчас переведена на русский язык и будет у нас издана. Украина теперь тоже стала зарубежным государством, так что уместно назвать здесь вышедшие в Киеве книги Оксаны Супронюк (ученицы Вадима Эразмовича Вацуро) «Литературная среда раннего Гоголя» и «Н.В. Гоголь и его окружение в Нежинской гимназии». Думается, эти книги станут настольными для всех, кто занимается Гоголем.

— Они на украинском языке?

— На русском. И у нас в России вышли интересные и ценые исследования самарца Владислава Кривоноса «Гоголь. Проблемы творчества и интерпретации» (2009), волгоградца Аркадия Гольденберга «Архетипы в поэтике Гоголя» (2007)… Надо вспомнить и дважды переиздававшуюся книгу Михаила Вайскопфа «Сюжет Гоголя». В прошлом году Вайскопф издал новую, очень интересную книгу «Покрывало Моисея…» — о том, как русская литература осваивала ветхозаветные мотивы, — там он пишет и о Гоголе. Это все работы на русском языке. Что же касается переводов, то это особая тема, скажу лишь, что зачастую они оставляют желать много лучшего. Приведу курьёзный пример. У нас широко распространены издания беллетризированных биографий французского писателя и учёного Анри Труайя. В переводе его биографии Гоголя вообще много огрехов, например, «Выбранные места из переписки с друзьями» названы «Избранными местами…»…

— Ну, это и соотечественники путают…

— Да; но там ещё сказано, в частности, что первые произведения Гоголя широко обсуждались в статье Белинского на страницах журнала «Реноме»…

— Юрий Владимирович, я немало лет преподавал историю русской журналистики и критики, но что-то такого русского журнала не припомню…

— Дело в том, что автор перевода, даже не заглянув в комментарии к Гоголю и Белинскому, так перевёл название «Молва»…

— Приложение к журналу «Телескоп». И при том газета…

— Это как будто бы мелочи… Проблема часто в том, что в издательствах сейчас практически нет научных редакторов переводов, они попросту не предусматриваются. Надеюсь, что книгу Риты Джулиани такая судьба минует, её перевела Аня Ямпольская, одна из лучших наших переводчиц с итальянского, она получила в этом году именно за перевод книги Джулиани премию Николая Гоголя.

Приятно, что и на Западе выходят книги о Гоголе, что он признан как величина мирового значения. Очень серьёзна итальянская школа гоголеведения. У немцев тоже есть заслуживающие внимания работы, в частности, в изданном в Кёльнском университете под редакцией профессора Бодо Целинского четырёхтомнике исследований о русской литературе. Там есть интересные статьи о «Мёртвых душах». А из давних назову труды Ханса Гюнтера, Хильдегунд Шрайер. Исследовательница, правда, несколько упрощает, рассматривая всё преимущественно с точки зрения гоголевской проповеди. А ведь ещё в девятнадцатом веке один из русских писателей, Иван Щеглов, как раз в связи с Гоголем сказал, что писателю положено стоять около амвона, испытывая благотворное влияние христианской религии, но ему негоже взбираться на амвон, для этого есть другие люди.

— Очень тяжело осознавать, что профанации со смешением литературы и религии, церковности развиваются с ускорением. Раньше литературу душили марксизмом-ленинизмом, теперь таким образом отвращают людей от феномена веры.

— И зачастую это делают те же самые люди… Но вернёмся к Гоголю. Ещё один отрадный пример постепенного внедрения его имени в западное сознание. Несколько лет назад я, находясь в Париже, зашёл в гостиницу «Вестминстер». Она интересна тем, что там в 1845 году останавливался Гоголь. Я спросил на ресепшене, знают ли они, что у них останавливался Гоголь. Они ничего не знали, не знали также, кто это — Гоголь. В этом году я обратился к администратору «Вестминстера» с тем же вопросом, и хотя он тоже ничего не знал о пребывании Гоголя в гостинице, но о таком русском писателе он слышал. Налицо явный прогресс… И поскольку я говорил о музеях, вновь вернусь к этой теме. Как хорошо было бы, если бы на этом здании появилась мемориальная доска… Ведь в Риме на Страда Феличе такая доска висит уже сто лет…

— Наверное, это не самое трудное дело. Ведь французы здесь в хорошем смысле слова очень амбициозны, и в том же Париже немало русских топонимов, немало уже обозначенных мемориальных мест…

— Очевидно. И у этого хорошего дела уже есть энтузиасты в самом Париже. Вообще юбилей способствует повышению интереса к юбиляру. Вот появилась экранизация «Тараса Бульбы» — и, надо думать, теперь начнут читать «Тараса Бульбу»…

— Вы видели этот фильм?

— Видел. Во-первых, замечательный подбор актёров. Богдан Ступка в роли Тараса.

— По-моему, гениальный актёр…

— Гениальный. Кстати, мы в Риме с ним как-то очень душевно сошлись. Игорь Петренко в роли Андрия. Польская актриса Магдалена Мельцаж в роли, понятно, полячки. И все остальные. Блестящая игра. Очень интересны массовые сцены. Многих эти сцены шокируют из-за своей жестокости, но что поделаешь, это «Тарас Бульба», это давнее время. И наше время, между прочим, по жестокости не уступает тем временам. Вместе с тем в фильме есть веяния конъюнктурного характера. Запорожцы ведь разные, Запорожская Сечь была сложным явлением. А в фильме умирающие в бою запорожцы обязательно произносят какие-то пафосные слова в духе казённой публицистики. У Гоголя этого нет. Затем взаимоотношения Андрия и польки упрощены, хотя оба актёра играют замечательно. По этому поводу в «Литературке» была статья, где говорилось, что у Гоголя нет такого противопоставления Андрия остальных козакам. Это трагедия любви. Но Бортко, который стал членом КПРФ, очевидно, в каких-то своих тенденциях пошёл на поводу у Зюганова.

— Я читал критические высказывания и по поводу музыки Игоря Корнелюка…

— Ну, музыка по крайней мере отторжения не вызывает.

— Ваше мнение очень важно, так как в той или иной форме этот фильм обязательно будут использовать в школьной практике…

— Несомненно. Здесь я также должен сказать об интересном спектакле Сергея Арцибашева по повести «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» в Театре имени Маяковского. Он поставлен с большим тактом, вкусом и с режиссёрской изобретательностью, свойственной Арцибашеву. В спектакле это произведение получает трагический отсвет. Арцибашеву вообще удаются постановки по Гоголю — «Мёртвые души», «Женитьба»… Также в своё время на меня произвела сильное впечатление товстоноговская постановка «Ревизора»…

— Там один Осип — Сергей Юрский — чего стоил! А «Ревизор» в постановке Валентина Плучека?

— Многие его осуждали, эстеты поругивали, но я считаю его удачей. Там у Миронова новая трактовка Хлестакова, которая, на мой взгляд, вписывается в широкий ряд гоголевских трактовок этого персонажа.

— На мой взгляд, спектакли, и по Гоголю в том числе, — необходимая часть школьного литературного образования. И вообще Гоголя в школе должно быть как можно больше!

— Я об этом не раз писал, но повторю ещё раз. Да, Гоголь должен занять больше места в школьной программе. Есть, конечно, и сложности. «Тарас Бульба» — гениальное произведение, но в школе его дают с купюрами, что само по себе плохо. Но даже эти купюры не спасают от некоторых интонаций в повести, которые можно понять только взрослому человеку.

— У нас несколько лет назад на страницах «Литературы» прошло очень интересное обсуждение того, как изучать и изучать ли вообще «Тараса Бульбу». Многое зависит от состава класса, его настроя, настроя, разумеется, самого учителя…

— Да, но и читать с купюрами на уроках не хочется. Прочтут потом. Также, кроме «Мёртвых душ» и «Ревизора», которые изучались всегда, у Гоголя есть немало произведений, которые просто просятся в школьную программу. «Невский проспект», полный возвышенного, трагического пафоса, он производит огромное впечатление в юности, помню по себе… «Коляска» — верх комизма, изумительное произведение, которое читается детьми и взрослыми… Надо расширять присутствие Гоголя в школе!

— Есть, конечно, и проблемы новых изданий Гоголя. Часто они выходят без комментариев, сопроводительных статей — голый текст! А в это время под Вашим руководством готовится академическое издание Гоголя, на которое, подозреваю, даже в этот юбилейный год не нашлось денег…

— Да, оно выходит медленно не по нашей вине, ведь работающая над ним в Институте мировой литературы гоголевская группа очень маленькая, буквально пять с половиной человек. В издательстве «Наука» лежит третий том — «Арабески» и примыкающие к ним произведения — но денег нет. Мы давно утвердили на Учёном совете первый полутом тома, посвящённого «Мёртвым душам», но… Финансирования нет. Кроме того, тираж этого полного собрания сочинений — Вы не поверите! — всего тысяча экземпляров. А надо бы увеличить хотя бы до пяти тысяч, судя даже по отзывам на вышедшие тома не только у нас, но и за рубежом. Мы с директором ИМЛИ, академиком А.Б. Куделиным были приглашены заместителем министра культуры А.Е. Бусыгиным, и он решительно поддержал нас, но… Пока финансирования нет. А Гоголь нужен всем. Ираклий Луарсабович Андроников в своё время очень хорошо сказал: “«Мёртвые души» — это книга, которой невозможно начитаться”. Но не только «Мёртвые души»!

— Юрий Владимирович! Так получилось, что в нашей беседе главенствует Гоголь, хотя я, прочитав-перечитав только что Вашу книгу «Тургенев и другие», хотел спросить Вас и о новых Ваших трудах, не связанных с Гоголем. Традиционный и необходимый вопрос: над чем Вы сейчас работаете?

— В издательстве РГГУ должна выйти книга моих воспоминаний, условное название «Лица и события». Там, кроме моей уже публиковавшейся ранее мемуаристики, будут напечатаны подборки писем ко мне с комментариями — например, рано умершей, талантливой Татьяны Усакиной, яркой представительницы саратовской филологической школы. Она откликалась на все события литературной и научной жизни 1960-х годов. Кроме того, публикую интереснейшие письма Юрия Зиновьевича Янковского, киевского учёного, преподававшего в Киевском педагогическом институте. У него была страшная болезнь — рассеянный склероз, но преодолевая её, он создал интересные работы, доныне сохраняющие своё значение. Он написал и издал книгу о славянофилах, хотел защищать по ней диссертацию в Киевском университете, но в те времена, в конце 1960-х годов, в Киеве боролись с украинофильством (!), поэтому сами киевляне избрали ведущей организацией наш Институт мировой литературы, здесь, в Москве. Прислали диссертацию, чтобы мы засвидетельствовали: в ней нет ничего украинофильского. Я поддержал и диссертацию, и книгу, подготовил хороший отзыв, но имеющий право подписывать такие отзывы завотделом К.Н. Ломунов его на всякий случай не подписал… В итоге Янковский так диссертацию и не защитил. Теперь в книге с комментариями я эту историю обнародую. Также я публикую письма Эммануила Казакевича, Ираклия Андроникова, Александры Бруштейн, Давида Самойлова, Сергея Залыгина, Юрия Лотмана… Подготовкой этой книги я сейчас занят. Возникла идея и переиздания трёхтомной биографии Гоголя, но это дело будущего...

— Спасибо, Юрий Владимирович! Надеюсь, несмотря на все кризисы, эти Ваши книги вскоре вый­дут, а Полное собрание сочинений Гоголя наконец получит полноценное денежное обеспечение.