Иное измерение

Программа 10-го класса по литературе — тот самый случай, когда надо “объять необъятное”. Русская литература XIX века, романы Гончарова, Тургенева, Достоевского, Толстого. Герои русского романа мучительно ищут ответы на сложнейшие вопросы бытия. Герцен назовёт их “гамлетовскими вопросами”. О сюжете, конфликте, о Гамлете и Клавдии, о Гертруде и Офелии мы говорили год назад. Чтобы понять, что Герцен имел в виду, нам пришлось ещё раз обратиться к великой шекспировской трагедии. Почему же именно в шекспировском «Гамлете» каждый новый век видел что-то созвучное его поискам? В чём загадка “гамлетовских вопросов”? Чтобы ответить, нам необходимо вернуться к тексту трагедии. Только теперь мы позволим себе роскошь медленного и вдумчивого чтения, чтения как внутреннего разговора. Для этого особое внимание к слову, к словосочетанию, к отдельной фразе, и лишь потом целое как особое сочетание составляющих.

Владимир Высоцкий в роли Гамлета

Для такого чтения обращение к подлиннику даст иное восприятие текста. Здесь и происходит “выход” в иное пространство — пространство английского языка. Задача учителя английского языка не только подстрочный перевод (в данном случае монолога “Быть или не быть”), но и работа со словом, подбор синонимов, поиск того русского слова, которое передаст адекватное значение английского. Благодаря такой работе представление о значении слова обогащается, понимается важность контекста, лексического окружения. Учитель говорит о том, что глагол “to be” имеет два значения: глагола-связки и слова “быть”, нас интересует второе значение. Учащиеся подбирают к нему несколько синонимов: to live (жить), to survive (выживать), to exist (существовать), to subsist (жить, кормиться), to be humble (смиряться), а значит, “not to be”: “to die” (умереть), “not to submit” (не покориться). Такой выбор не случаен: подстрочный перевод даёт необходимый контекст. На английском языке вместе с учителем ученики обсуждают выбор слова, которое бы сохранило авторский смысл.

Из языкового пространства английского языка мы переходим в пространство русского. На доске записаны английские слова, и теперь уже учитель русского языка просит здесь же написать перевод. Быть, жить, существовать… Ученики узнают о том, что в различных переводах этого монолога было “Жизнь или смерть…” (пер. А.Лисковского), “Жить или не жить…” (пер. А.Соколовского). И всё же в лучших переводах — М.Лозинского и Б.Пастернака — сохраняется дословный вариант: “Быть или не быть”. Борис Пастернак в «Замечаниях к переводам к Шекспиру» писал: “Вместе со многими переводчиками я думаю, что дословная точность и соответствие формы не обеспечивает переводу истинной близости…” А ведь в русском языке жить и быть, существовать — понятия различные. Почему же Пастернак сохранил дословный перевод? Почему не “жить”, а “быть”? Что значит “быть” по Шекспиру? Поиск ответа через семантический анализ учит вниманию к слову, даёт возможность словотворчества, обращение к языку подлинника способствует обретению собственного знания.

Именно “быть”, то есть существовать, выживать, может быть потому, что “жить” — это не смиряться, не сносить

…глумленье века,
Гнёт сильного, насмешку гордеца,
Боль презренной любви, судей медливость,
Заносчивость властей и оскорбленья…

Так от языковой ткани произведения идёт возвращение ученика к вопросу, который он мог не увидеть в тексте. Важно, чтобы вопрос сохранил авторскую интонацию и был бы при этом интересен подростку.

Домашнее задание даётся в форме рассуждения: “Что для меня «гамлетовские вопросы», что для меня «быть или не быть»?” Известно, что самое трудное — “высказать себя”. “Мысль изречённая есть ложь” — для ребят вовсе не метафора. А от слова идти легче, интуитивное знание легче перевести во фразу. Вечные вопросы смысла бытия становятся бытийными… И они начинают думать о себе.

Рассуждения учащихся порой неожиданны, но всегда интересны.

• Вот в чём вопрос и для поколения сегодняшнего дня. Конечно, в зависимости от века, страны, режима, семьи и даже войны — этот вечный вопрос имел или не имел альтернативы или свободы выбора, но актуальность его и истинный смысл никогда не исказятся — так как под ним подразумевается выбор между вещами, не подвластными “ни временам, ни нравам”, а именно между злом и добром. Смирение, бездействие, равнодушие против борьбы, действия, переживания, то есть против жизни.

Маша Л.

• Допустимо ли, что мы — всего лишь песчинки во вселенной, и весь наш необъятный внутренний мир, постоянно взвешивающий все за и против, “быть” и “жить”, может представлять собой молекулу в разрезе вселенной? Песчинки ли мы, когда выбираем “быть”? И кто мы, когда выбираем “жить”? И в каком масштабе мы должны мерить наше “жить” — в рамках города, страны, планеты? Возможно, эти вопросы сейчас и задаём себе мы — Гамлеты XXI века. Возможно, для того чтобы ответить на них, нам всё-таки стоит “жить”!

Кирилл М.

• Сложно оценить выбор современного человека. Страх и недостаток веры главенствуют. Это факт. Маленькими стереотипными шажками мы буквально ползём между или под кем-то, то и дело прогибаясь под изменчивый человеческий мир, даже порой не задумываясь над тем, что можно выпрямиться в полный рост. Мы погрязли в мелочах и не видим главного. И в то же время мы пытаемся претендовать на жизнь, мечтая о больших событиях, но не снисходим до мелочей. Мы живём жизнями других, буквально заглядывая в тетрадку к соседу. Мы смотрим чью-то жизнь на плоском экране телевизора и не видим своего 3D пространства вокруг. Мы не ощущаем себя. Мы существуем.

Антон Х.

• Размякнем ли, как сырок в глазури, в материальных благах, ограничив себя сомнительными стандартами, или перешагнём вавилонскую башню иерархий, чтобы помочь нуждающемуся? Поддадимся ли “тренду” или прислушаемся к себе? Предадим себя или подставимся под удар? Накричим ли на родителей или “досчитаем до десяти”? Позавидуем ли или улыбнёмся проходящему мимо незнакомому человеку? Разрушим ли семью или будем учиться любить? Будем ли растением или будем учиться жить?

Мариам Б.

Возможно, именно здесь и совершился ещё один переход в иное пространство — пространство человеческой личности. Теперь, когда состоялось собственное суждение, начался диалог с писателем, Шекспир стал фактом собственной жизни. А время вышло за рамки урока.