Анна Ахматова: материалы из хрестоматии для школьников

• Облик и образ Ахматовой всегда притягивали взоры и сердца. Ей посвящали стихи, её портреты писали выдающиеся художники — Модильяни, Альтман, Петров-Водкин… Аристократическая худоба, изящество удлинённых линий, римский профиль, под чёлкой — большие строгие глаза, гордая посадка головы…

Я завидую ей — молодой
И худой, как рабы на галере:
Горячей, чем рабыни в гареме,
Возжигала зрачок золотой, —

пишет об Ахматовой наша современница Белла Ахмадулина.

А в книге «Дороги и судьбы» (М.: Советский писатель, 1985) читаем воспоминания Натальи Ильиной, познакомившейся с Ахматовой уже в 1955 году: “Ни лебединой шеи, ни чёлки, ни ломаных линий — ничего из ахматовского, по портретам знакомого облика. И всё же эта высокая, полная, седая женщина, медленно ступившая на веранду, медленно, без улыбки, отчётливо произнёсшая: «Здравствуйте!», любезно и величаво наклонившая голову в ответ на призывы нервно суетившейся Серафимы Ивановны («Сюда, сюда, прошу вас!»), могла быть только Ахматовой. Она села. Веранда, только что гудевшая оживлёнными голосами, затихла, замерла.

С тех пор так и пошло. Наши оживлённые застольные беседы замолкали с её появлением. Никто не решался болтать при ней всё, что приходило в голову. «Люди часто не слышат, ЧТО они говорят!» — сказала мне позже Анна Андреевна. В её присутствии люди начинали себя слышать — так она действовала на окружающих. И не в том было дело, что они знали её стихи, её жизнь. Присутствие Ахматовой сковывало и тех, кто ничего о ней не знал. В её молчаливости, в посадке головы, в выражении лица, во всём облике было нечто, внушавшее каждому почтение и даже — робость”.

Между двумя портретами молодой и пожилой Ахматовой — целая жизнь, трагическая и счастливая. “Я завидую ей — меж корней…” (Б.Ахмадулина).

Вернитесь к воспоминаниям Н.Ильиной после знакомства с творчеством Ахматовой. Сможете ли вы сказать, что её поэзия научила вас прислушиваться к себе самому, пристальнее вглядываться в окружающее? Какие произведения и почему вы могли бы особо выделить в этом плане?

• В статье Н.Гумилёва «Наследие символизма и акмеизм» читаем: “Для внимательного читателя ясно, что символизм закончил свой круг развития и теперь падает. <…> На смену символизма идёт новое направление, как бы оно ни называлось, — акмеизм ли (от греческого слова akme — высшая степень чего-либо, цвет, цветущая пора), или адамизм (мужественно твёрдый и ясный взгляд на жизнь), — во всяком случае, требующее большого равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было при символизме. Однако чтобы это течение утвердило себя во всей полноте и явилось достойным преемником предшествующего, надо, чтобы оно приняло его наследство и ответило на все поставленные им вопросы. Слава предков обязывает, а символизм был достойным отцом”.

Первый сборник Анны Ахматовой «Вечер» выходит в 1912 году. Одно из его стихотворений — «Синий вечер. Ветры кротко стихли…». Можно ли сказать, что это стихотворение “приняло наследство” символизма? Обоснуйте свою точку зрения литературными сопоставлениями.

• Первые книги Ахматовой «Вечер», «Чётки», «Белая стая» и вышедшие в послеоктябрьские годы «Подорожник», «Anno Domini» были высоко оценены любителями поэзии и серьёзными исследователями. В.М. Жирмунский выделял Ахматову как самую яркую представительницу молодого поколения поэтов. Это не была так называемая “женская поэзия”, с её мелко- и узкотемьем. И в то же время это была настоящая женская поэзия, в которой раскрывается тонкий, сложный и неповторимый мир лирической героини. Одним словом, это была настоящая поэзия. (Интересно заметить, что ни Ахматова, ни Цветаева не любили по отношению к себе слова “поэтесса”, в котором видели принижающий оттенок значения: или поэт — или никто!)

Одно из знаменитых стихотворений Ахматовой о женщине — «Лотова жена» (1924). Это интерпретация библейского сюжета, о чём говорят и название, и эпиграф. Любопытно, что в Библии жена Лота — женщина, проявившая слабость, ослушавшаяся Божьего веления. У Ахматовой образ этот наполняется иным смыслом: это женщина, не предавшая в сердце своём родного города и прошедшей в нём жизни, оставшаяся навеки с родиной и с теми, кто гибнет там. Чрезвычайно интересны здесь цветовые эпитеты и пространственные образы: чёрная гора — чёрный уводящий путь, позади красный город, а впереди — уходящий из него светлый праведник, и тело женщины, ставшее окаменевшими прозрачными слезами. В контексте исторических событий и биографии Ахматовой мифологема эта наполняется особым содержанием…

1. Как вы могли бы истолковать эти образы?
   
2. Сопоставьте стихотворение «Лотова жена» с более ранним «Мне голос был. Он звал утешно…» и поздним «Родная земля». Обратите внимание на даты написания произведений. Можно ли согласиться с мнением тех, кто утверждал, будто поэзия Ахматовой находится вне потока времени и истории, что она “салонная”, “альковная”, оторвана от народных корней (постановление ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», 1946 г.)?

• По поводу ахматовской «Песни последней встречи» (1911) Марина Цветаева написала: “Когда молодая Ахматова в первых стихах своей первой книги даёт любовное смятение строками:

Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки, —

она одним ударом даёт всё женское и всё лирическое смятение, — всю эмпирику! — одним росчерком пера увековечивает исконный первый жест женщины и поэта, которые в великие мгновенья жизни забывают, где правая и где левая — не только перчатка, а и рука, и страна света, которые вдруг теряют всю уверенность. Посредством очевидной, даже поразительной точности деталей утверждается и символизируется нечто большее, нежели душевное состояние, — целый душевный строй”.

Прочитайте «Песню последней встречи», другие стихотворения разных лет, ответьте на вопрос: можно ли считать психологическую деталь постоянной приметой стиля Ахматовой?

• В книге Лидии Гинзбург «О лирике» в главе «Вещный мир» читаем: “Современная Анненскому новелла — Чехов в первую очередь — раскрывает течение чувств и мыслей между репликами персонажей. Мы узнаём этот метод в скупом чертеже кратчайшей лирической повести. <…> Эстетическое равноправие распространяется не только на будничные вещи, но и на будничные диалоги, на реплики, вкраплённые в монолог лирического поэта. Любовь и страдание способны говорить разговорным языком, так же как и лирически-романсным; даже в большей мере — потому что именно разговорно-интеллигентская речь адекватна недосказанным, обрывающимся коллизиям городского человека начала XX века. <…>

Самые радикальные выводы из уроков Анненского сделала Анна Ахматова. Притом, восприняв некоторые его поэтические принципы, Ахматова сразу же пошла дальше. <…>

Сугубая вещность поэтического мира, интеллигентски-разговорный язык в качестве основного материала лирической речи (нередко в сочетании с языком торжественным), новеллистичность сюжета, связь с традицией психологической прозы, наследие русской классической лирики, точность слова, сдержанность интонации, напряжённый лаконизм — об этих чертах раннего творчества Ахматовой, разительно новых в атмосфере ещё существующего символизма, — сказано много в посвящённых ей работах…

Писавшие о ранней Ахматовой отмечали предметность в качестве господствующего принципа её поэзии. Отсюда неметафоричность ахматовского стиля. Поэзия Ахматовой — не поэзия переносных смыслов. В основном у неё значения слов не изменены метафорически, но резко преобразованы контекстом, сложным и смелым отбором, выделением, соотнесением неожиданных признаков. <…>

Вещи у Ахматовой — представители её лирической стихии. <…>

Героиня ранних стихов Ахматовой — женщина десятых годов, современная женщина, в лирике впервые изображённая в конкретности своего бытия и своего душевного опыта. Это было поэтическим открытием ещё неисследованной страны, где вещи стали аксессуарами развёртывающейся драмы, а интеллигентски-разговорный язык с необычайной смелостью превращён был в язык любовной лирики. <…>

Психологические драмы героини разыгрываются одновременно на двух сценах. Одна из них — город, с конкретными чертами быта, со спецификой Петербурга, другая — природа, сельская жизнь”.

Сравните чеховский психологизм на материале отрывка из рассказа «О любви» (от слов “Между тем годы шли” до слов “Я так и знала, что вы забудете”) с психологизмом Ахматовой в стихотворениях «Вечером» (1913) и «Есть в близости людей заветная черта…» (1915).

• Новаторская поэзия Ахматовой опиралась на традицию, в частности на мифологическую и фольклорную символику, на поэтику народной песни. Это ощущается, например, в её «Сказке о чёрном кольце». Кольцо в фольклоре — символ любви. Недомолвки, намёки в этом произведении “проясняются на уровне народнопоэтической символики; а главное, этот уровень несёт огромный заряд суггестивного воздействия, которое тем более эффективно, чем менее осознаётся” (Баевский В.С. История русской поэзии).

1. Прочитайте «Сказку о чёрном кольце». Как вы можете истолковать смысл четырёх финальных строк произведения? Какие ещё образы, психологические детали привлекли ваше внимание?
   
2. Проиллюстрируйте приведённое выше высказывание В.С. Баевского примерами из «Сказки…». (Суггестивный — данный через воздействие на воображение, эмоции, подсознание читателя путём намёков, внушений, ассоциаций.)
   
3. Согласны ли вы с мнением некоторых исследователей, утверждающих, что Ахматова не создала СВОЕЙ системы символов, а пользовалась лишь традиционной? Аргументируйте свою точку зрения подбором цитатного материала из произведений разных лет.

• Прочитайте стихотворение современного поэта Беллы Ахмадулиной. Как звучит в нём “ахматовская” тема?

Строка

…Дорога не скажу куда…

Анна Ахматова

Пластинки глупенькое чудо,
Проигрыватель — вздор какой,
И слышно, как невесть откуда,
Из недр стеснённых, из-под спуда
Корней, сопревших трав и хвой,
Где закипает перегной,
Вздымая пар до небосвода,
Нет, глубже мыслимых глубин,
Из пекла, где пекут рубин
И начинается природа, —
Исторгнут, близится, и вот
Донёсся бас земли и вод,
Которым молвлено протяжно,
Как будто вовсе без труда,
Так легкомысленно, так важно:
“…Дорога не скажу куда…”
Меж нами так не говорят,
Нет у людей такого знанья,
Ни вымыслом, ни наугад
Тому не подыскать названья,
Что мы в невежестве своём
Строкой бессмертной назовём.

• Вчитаемся в слова Анатолия Ланщикова: “Поэма, в сущности, не есть литературный жанр, Поэма — внезапный, но не случайный высший взлёт поэтического духа, обретающий плоть в поэтическом слове, звуки которого будят тревожные апокалиптические предчувствия, но никогда ясно не укладываются в сознании. Загадка Поэмы в её простоте, а простота труднее всего в постижении, потому как она никогда не присутствует в нашей суетной повседневности, исключая детство, а оно во всю оставшуюся жизнь кажется нам то ли сном, похожим на явь, то ли явью, похожей на сон.

Русская поэзия постоянно металась от Олимпа к Голгофе и от Голгофы к Олимпу, ища в красоте чистоту или в чистоте красоту, и лишь трижды, достигая обеих вершин одновременно и обретая свою конечную цель, поднималась до религиозного откровения.

«Медный Всадник» Пушкина. «Легенда о Великом Инквизиторе» Достоевского (не случайно сначала Алёша, а затем дважды Иван называют «Легенду…» поэмой). «Двенадцать» Блока.

Кажется, давно и навсегда ускакал в никуда всесильный «медный всадник», однако звонкое эхо от стука копыт его коня стоит в ушах до сих пор. Кажется, навсегда ушёл в небытие и грозный девяностолетний «инквизитор», но никак не выбить из сознания его железной логики. И вот мы уже не видим ни того, ни другого, перед нами разворачивается иной парад силы — двенадцать — по числу христовых апостолов — вооружённых людей; и иная демонстрация греха — разгульные Катьки-Ваньки да беззащитная «тварь дрожащая». А в финале шествует то ли почётный эскорт, то ли надёжный конвой. Как выяснилось — конвой. Куда они шли и куда пришли? Конвой — на Голгофу гражданской войны. А подконвойный? Как и в поэме о «великом инквизиторе», вопрос опять остался открытым.

В триединстве Поэм мы прочитываем историю двух столетий, разомкнутую в прошлое и будущее. Мы знаем имена авторов этих Поэм, но их законными соавторами мы вправе считать всех тех русских поэтов, которые в тёмном томлении страстей и в неутомимой жажде небесного света торили трудный путь от Олимпа к Голгофе, проникаясь чувством «галилейской любви» и преодолевая в себе чувство олимпийского высокомерия. Все три Поэмы очень невелики по объёму, а у авторов оказался очень невелик жизненный путь от их создания до своей смертной черты.

Я говорю только о русской поэме, потому как не полномочен говорить от имени других народов о судьбоносно-интимных случаях их духовной жизни”.

1. Прочитайте поэму А.Ахматовой «Реквием». Какое впечатление произвела она на вас? Почему Ахматова выбирает такое название для своей поэмы?
   Прослушайте знаменитый Реквием В.А. Моцарта. Какое настроение и чувства вызывает это произведение? Сопоставимы ли настроение и характер музыки с настроением и образами поэмы? Попробуйте соотнести некоторые музыкальные фрагменты с фрагментами поэмы. Как вы думаете, почему это возможно?
   
   
2. Проследите развитие мотивов крестов и звёзд в поэме Ахматовой, предложите их читательскую интерпретацию. Какие ещё художественные мотивы произведения кажутся вам интересными?
   
   
3. Раскройте одну из тем (по выбору):
   
   1) Человек и государство в поэмах Пушкина «Медный Всадник» и Ахматовой «Реквием».
   2) Лирическое и эпическое начала в поэмах: от Пушкина к Ахматовой.
   3) Мотивы Голгофы в поэмах Блока «Двенадцать» и Ахматовой «Реквием».
   4) Ритм как средство выразительности в поэмах Блока и Ахматовой.
   5) Темы страдания и прощения в поэмах Достоевского «Легенда о Великом Инквизиторе» и Ахматовой «Реквием».
   6) Библейские образы и мотивы в поэмах Достоевского, Блока и Ахматовой.

• В последние годы жизни Ахматовой вокруг неё складывается сильная поэтическая школа. Это была своего рода оппозиция “ангажированным” поэтам, с большей или меньшей охотой принявшим требования власти и наследовавшим традицию, идущую от классицизма, декабристов, Некрасова, — традицию служения чему-либо: государству, обществу, народу. Новое же поэтическое мышление возвращается к пониманию поэзии как самодостаточной ценности. К ахматовской школе принадлежат Арсений Тарковский, Давид Самойлов, Александр Кушнер, Евгений Рейн, Иосиф Бродский. Каждому из них Ахматова была близка какими-то гранями своего таланта, при этом влияние Ахматовой не подав­ляло неповторимости творческих индивидуальностей молодых поэтов и не исключало восприятия иных поэтических традиций.

Одному из представителей ахматовской школы посвятил свою статью «Кратчайший путь» Д.С. Лихачёв (Александр Кушнер. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1991): “…Про Кушнера много было сказано верного и прежде всего то, что он — интеллигентен в самом высоком смысле этого слова. Он не только человек обширных знаний — он способен вчувствоваться, способен к перевоплощению, его стихи растут не на голой почве, своими корнями они уходят в культуру прошлого. Кушнер ощущает свою связь с поэтами-предшественниками. В его стихах слышны отзвуки былых поэтических образов, трансформированные и удалённые. Традиция для него — не трафарет для следования, а стимул и импульс творчества, обогащающий его, необходимый для создания нового поэтического мира.

Начав с объективации своего отношения к миру в различных обрамлениях, Кушнер в конце концов пришёл к мудрым самораскрытиям, — самораскрытиям необычайной смелости. Вот когда поэзия лирических стихов, не поэмы, не описаний, становится кратчайшим расстоянием между поэтом и его читателем (именно читателем, ибо громко декламировать его стихи нельзя: Кушнер не для эстрады). Я приведу одно стихотворение полностью. Это необходимо, чтобы понять если не последние, нынешние, то ещё совсем недавние его стихи:

Быть нелюбимым! Боже мой!
Какое счастье быть несчастным!
Идти под дождиком домой
С лицом потерянным и красным.

Какая мука, благодать
Сидеть с закушенной губою,
Раз десять на день умирать
И говорить с самим собою.

Какая жизнь — сходить с ума!
Как тень, по комнатам шататься!
Какое счастье — ждать письма
По месяцам — и не дождаться.

Кто нам сказал, что мир у ног
Лежит в слезах, на всё согласен?
Он равнодушен и жесток,
Зато воистину прекрасен.

Что с горем делать мне моим?
Спи. С головой в ночи укройся.
Когда б я не был счастлив им,
Я б разлюбил тебя. Не бойся!

Страдание в этих стихах — самый сильный знак существования, любить безответно — самое сильное ощущение собственной любви”.

1. Можно ли мысль Лихачёва о страдании как “самом сильном знаке существования”, о безответной любви как “самом сильном ощущении собственной любви” отнести к лирике Ахматовой? Проиллюстрируйте свою точку зрения примерами из её стихотворений.
   
2. Как вы понимаете слова о мудрости самораскрытия? Всегда ли это необходимо настоящей поэзии?
   
3. Как создаётся камерная, “неэстрадная” интонация в стихотворении Кушнера? А в стихах Ахматовой «И, как всегда бывает в дни разрыва…» (1944), «Последний тост» (1934)?

• А.Кушнер, вспоминая время общения с Ахматовой, пишет: “Бродского А.А. любила и отмечала больше всех”. Она называла его “младшим Осей” (старшим был для неё Мандельштам), ему посвятила четверостишие:

О своём я уже не заплачу,
Но не видеть бы мне на земле
Золотое клеймо неудачи
На ещё безмятежном челе.

Ахматова предчувствовала непростую жизненную дорогу молодого поэта. Она знала это по себе. Сколько и скольких ей пришлось оплакать! Расстрел первого мужа, поэта Николая Гумилёва, тюрьму и ссылку единственного сына, безвременный уход собратьев по перу, близких людей. Её пытались отлучить от литературы и читателя — годы и годы не печатали. Судьба поэта всегда трагедия. Но потому клеймо, о котором пишет Ахматова, и золотое, что без судьбы поэта не бывает.

Для диалога поэтов, как известно, не существует границы между физической жизнью и смертью. Посвящения Анне Андреевне Ахматовой (А.А.А.), эпиграфы — строки из её произведений встречаются в стихотворениях Бродского разных лет (например, в стихотворении «Сретенье»).

Бродский развивает возрождённую Ахматовой форму фрагмента (в XIX веке наиболее полно она воплощена Тютчевым), когда стихотворение начинается с союза, с междометия, оно словно выхвачено из речевого потока и напоминает отрывок из дневниковой записи или письма, жалобу или обрывок песни.

Postsсriptum

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твоё существование, не стало
моё существованье для тебя.
…В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения… Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остаётся
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

Сравните это стихотворение Бродского со стихотворением Ахматовой «Отрывок» (1959). Ощутимо ли влияние старшего поэта на младшего? В чём оно проявляется?

• Как не случайны переклички Ахматовой с поэтами более поздними, так тем более не случайны они с Пушкиным, чьё творчество она любила, знала и исследовала. “Он победил и время и пространство”, — писала Ахматова в «Слове о Пушкине».

1. Прочитайте стихотворения Пушкина «Вновь я посетил…» и Ахматовой «Приморский сонет» (1958). В чём вы видите сходство и различие восприятия поэтами жизни и смерти? Раскройте смысл образов природы, дороги.
   
2. Подготовьте развёрнутый ответ (или напишите сочинение) на тему «Что открыла мне поэзия А.Ахматовой?». (Обратитесь к самому первому заданию в начале изучения творчества поэта.)