Журнал «Русская литература»

В первом номере (2009) журнала «Русская литература» центральное место занимает раздел, посвящённый 200-летию со дня рождения Н.В. Гоголя. Во вполне публицистической статье Н.Н. Скатова «Человек и гражданин земли своей…» высказывается идея, что главными началами веры Гоголя в будущность России были язык, слово (“Гоголь уходил в глубинную подпочву, сочетав две славянские языковые стихии — русскую и украинскую, выявляя их кровную близость, открывая их общий родовой корень”) и Пушкин. Гоголь “поставил Пушкина в исторический ряд”. Это бесспорно, но какие-либо другие выводы из статьи сделать не представляется возможным.

В статье В.Д. Денисова «Первые гоголевские повести о Петербурге» (речь идёт о «Портрете», «Невском проспекте» и «Записках сумасшедшего» из сборника «Арабески») обосновывается важный вывод, что Гоголь выступает здесь “отнюдь не «сшивателем» различных направлений: сам романтизм, поэтика которого во многом определяла творческий метод писателя, становится у него одним из средств отражения мира”. Это суждение прямо направлено на необходимое обновление наших взглядов на русский литературный романтизм, окончательно запутанных критикой после Белинского и затем чудовищно опошленных в подсоветском литературоведении. В.Д. Денисов справедливо пишет об исходящем из религиозной философии романтизма “гоголевском восприятии двуединой, «синтетичной» природы действительности. Такое противоречивое соединение позволяет автору, а следом за ним и читателю увидеть в каждом моменте повествования «все концы мира», обусловливает глубину и достоверность изображения, множественность точек зрения на историю и действительность — что было свойственно и всему сборнику «Арабески»”.

Статья Е.Г. Падериной «К вопросу о карточной теме, карточной игре и шулерстве у Гоголя (“Мёртвые души” и “Игрок”)» даёт хороший материал для того, чтобы с помощью экстравагантной темы приблизиться к изучению философской проблематики творчества Гоголя. Правда, учителю надо будет постараться перевести некоторые тяжеловесно-учёные обороты автора на живой язык, который способны воспринимать школьники.

Е.В. Кардаш в статье «Слово и реальность в поэтике Гоголя и Мережковского» также развивает проблемы романтического у Гоголя (тема книжного и живого слова, спор о “подлинном” и “ложном” слове уже в «Вечерах») и его развития в последующей словесности (в “наследовавшей романтикам культуре символизма”). “Внешне возвращаясь к принципам романтического повествования, символисты на деле переосмысляли те координаты, которые определяли, среди прочего, смысл и строение гоголевских сюжетов”. Интересен итоговый вывод статьи: “В интерпретации Мережковского тоталитарная власть построенного большевиками общества представляла собой видимую, явленную на социальном уровне версию иного, в чём-то более глобального тоталитаризма — диктатуры логоса. Установление этой диктатуры было, в определённой степени, закономерным итогом развития культуры, для которой слово служило основанием и стержнем концептуальных философских и эстетических построений”. (В связи с этим невозможно не вспомнить саморазоблачительные — и очень точные! — слова Ленина из его “толстовской статьи” «Герои “оговорочки”»: “общечеловеческое идеологическое начало — начало празднословия”. Ведь именно на словесной демагогии, а не на каких-то экономических, объективных основаниях и построена вся идеология коммунизма, большевизма, а теперь и посткоммунизма, в котором ныне прозябает наша страна.)

Из других материалов номера обратим внимание на статью, входящую в круг проблематики современного изучения романтизма и переосмысления истории этого изучения, — «Европейский и русский романтизм в восприятии молодого В.М. Жирмунского (по материалам архива учёного 1905–1906 годов)» B.В. Жирмунской-Аствацатуровой.

Также полезны статьи Ю.М. Прозорова «“И меланхолии печать была на нём...” (к характеристике художественного мышления В.А. Жуковского)», С.В. Иванова «Из истории одной этимологии: бег-Бог», А.А. Чуркина «Тема и мотивы семьи в “Семейной хронике” С.Т. Аксакова», Н.Н. Подосокорского «Наполеоновский миф в романе Ф.М. Достоевского “Идиот”: биография генерала Иволгина».

Публикуется продолжение переписки В.В. Розанова и публициста С.Ф. Шарапова (1893–1910) (вступительная статья, подготовка текста и комментарии О.Л. Фетисенко; начало в № 4/2008). В статье В.Н. Быстрова «А.Блок и Д.И. Менделеев» дан очерк темы, для всех заметной и при этом почти не исследованной. Автор стремится непредвзято оценить не только значение для Блока личности Менделеева, занимавшей немалое место в его размышлениях о проблемах рокового расхождения народа и интеллигенции, но и его неоднозначное отношение к “отцу жены, каким он знал его в обыденной жизни”, человеку с нелёгким, вспыльчивым нравом.

Заслуживает внимания маленькая рецензия патриарха мирового литературоведения И.З. Сермана на книгу М.Г. Альтшуллера «“Беседа любителей русского слова”: У истоков русского славянофильства» (2-е, доп. изд.; М.: НЛО, 2007), где актуализируются наши давние проблемы с объективной оценкой деятельности «Беседы…». В частности, И.З. Серман на основании работы М.Г. Альтшуллера делает свой вклад в восстановление объективного образа А.С. Шишкова — публициста и литературного деятеля. С.А. Фомичёв достаточно подробно разбирает содержание пятого тома многострадального «Словаря русских писателей: 1800–1917», хотя часть его замечаний зовёт не к безоговорочному их принятию, а к научной дискуссии.

Наконец, как обычно, предложу читать в литературоведческих журналах и раздел научной хроники, где можно почерпнуть немало полезного (пусть и представленного в тезисной форме). Так, в этом номере «РЛ» публикуется обзор международной научной конференции, посвящённой М.М. Зощенко, в Пушкинском Доме (это одна из последних работ безвременно скончавшегося В.Н. Запевалова). Д.В. Токарев подробно освещает ход международной научной конференции «Изображение и слово: формы экфрасиса в литературе» (экфрасис — понятие в риторике, обозначающее словесное представление предмета визуальных искусств, прежде всего живописи, но также скульптуры, архитектуры, фотографии и кинематографа). Лессинга помните? А там шла речь не только о «Лаокооне». Очень интересно!