Читальный зал
Достоевский без глянца / Составление и вступительная статья П.Е. Фокина. СПб.: Амфора, 2007. 460 с.
Книжная полка
 |
ДОСТОЕВСКИЙ БЕЗ ГЛЯНЦА Составление и вступительная статья П.Е. Фокина. СПб.: Амфора, 2007. 460 с. (Серия «Без глянца»). |
В прошлом номере мы начали знакомить читателей с этой новой интересной серией. Смысл рецензий на книги, выходящие в ней, не просто представление полезных изданий. В конце концов, повторю, ничего особо новаторского в замысле этой серии нет. Апологетические биографии или соответствующие подборки биографических материалов о той или иной личности — это всё же в основном мероприятия по линии политпросвета, а не литературоведения.
Когда в начале 1980-х Юрий Селезнёв выпустил в серии «ЖЗЛ» книгу о Достоевском, вокруг которой до сих пор ломаются копья, некоторые говорили об особой смелости автора, построившего своё сочинение как житие святого и завершившего его словами: “Царство ему небесное”. Правда, произносит их некая безымянная старушка, но, действительно, определённую смелость Ю.И. Селезнёв проявил. Впрочем, в те серенькие ватные времена (да и как многократно до того) литературоведение на Руси больше походило на публицистику. А просто Достоевского всегда особенно недоставало. Ведь и в горьковско-сталинские времена его очернение, хотя и было схоже с глянцем (очернён до блеска!), к истине не приближало.
С другой стороны, у Достоевского всегда хотели прочитать не совсем то, что он писал (и об этом очень интересные размышления К.А. Степаняна в «Интервью у классной доски»). Помню, студент приволок мне том полного Достоевского («Дневник писателя») с соответствующими подчёркиваниями ручкой, и смысл этого подхода был прост: “Если Достоевский позволял себе быть антисемитом, значит, нам, грешным, подавно можно”. Чем можно ответить на такую логику? Спросил, читал ли он «Остров сокровищ». На невнятный ответ напомнил: даже злодей Сильвер порицал пирата за то, что тот позволил испортить собственное Евангелие для вырезывания из него “чёрной метки”. Нельзя портить книги, тем более библиотечные. Затем рассказал правдоискателю, сколько сил потратила редколлегия Полного собрания сочинений, чтобы в советское время издать Достоевского без купюр. Не иначе как для него старались…
Достоевский, разумеется, соблазнителен. Он занят разрешением собственных вопросов, они же — вечные, а мы думаем, что он даёт нам отмашки по тому или иному поводу. Так что “Достоевский без глянца” или, точнее, без гнева и пристрастия в принципе нам всем, и в школе тоже, просто необходим. Другое дело, как это всё построить — чтобы и без глянца, и Достоевского не потерять. Несколько лет назад, на мой взгляд, в этом направлении уже был сделан серьёзный шаг. Пушкинский Дом под редакцией Н.Ф. Будановой и Г.М. Фотдлендера выпустил трёхтомную «Летопись жизни и творчества Ф.М. Достоевского (СПб., 1993–1995). Очень полезное издание, очищающее и корректирующее нашу оптику, направленную на Достоевского. Полагаю, оно стало и остаётся самым объективным сводом фактов о реально жившем человеке и писателе Фёдоре Михайловиче Достоевском.
А, например, в предисловии к рецензируемой книге «Достоевский — человек и икона» П.Е. Фокин пишет о том, что речь Достоевского на Пушкинских торжествах “вызвала всеобщий восторг” (с. 7, далее этот тезис развивается путём подборки цитат в разделе «Пушкинские торжества 1880 года в Москве»: с. 403–416). Но достаточно перелистать соответствующие страницы «Летописи…» (Т. III, с. 419 и след.; она, между прочим, называется П.Е. Фокиным в качестве одного из источников его сборника), чтобы убедиться: не всё было так благостно. Самопрезентация Достоевского здесь тоже вызвала свои эффекты, впрочем, ненадолго.
Нет нужды отрицать, «Достоевский без глянца» — порождение нового, постсоветского времени. В книге учтены не только спорные воспоминания дочери писателя Л.Ф. Достоевской, полный перевод которых лишь недавно издан в России, но и другие малоизвестные мемуары (см. подготовленный С.В. Беловым свод «Ф.М. Достоевский в забытых и неизвестных воспоминаниях современников»). Откровенен раздел «Личность», где подробно рассказывается о болезни Фёдора Михайловича, о его денежных делах. Вместе с тем, очевидно, широкий адрес издания, его предназначенность в том числе и для подростков, побудили составителя проявить определённую сдержанность в изображении личной жизни Достоевского, его взаимоотношений с женщинами, с жёнами (хотя в небольшом разделе «Родные и близкие» есть главки о М.Д. Исаевой, А.П. Сусловой, А.Г. Достоевской). Уведена за кулисы и история с так называемым “ставрогинским грехом” Достоевского (см. об этом подробную статью В.И. Свинцова «Достоевский и ставрогинский грех» // Вопросы литературы. 1995. Вып. II). Уже в предисловии П.Е. Фокин подверг справедливой критике тяготение писателей (почему-то обычно зарубежных, видящих в густом тумане и без того запутанную нашу историю) к скандальным сочинениям о жизни Достоевского. Назван, в частности, именитый Джон Кутзее с его романом «Тhe Master of Peterburg»…
Но тогда получается: без глянца, однако с умолчаниями, пусть и по педагогическим вроде причинам. То есть: глянец глянцу рознь?! Хотя в итоге составителю всё же удалось создать компактную мозаику о жизни и отчасти творчестве Достоевского (это не укор, действительно, полезнее читать книги самого писателя, а не их пересказы). Здесь немало поясняющих и проясняющих подробностей (например, почему Достоевский и Лев Толстой так и не встретились, хотя однажды оказались вместе в одном зале). Но всё же мощь, воздействие личности Достоевского настолько велики, что говорить о нём, пытаться изобразить его в каком-то одном контексте едва ли возможно. Даже в серии, называющейся «Без глянца».