Если вас проверяют…

Слов нет, это неприятно. Конечно, никто из нас не совершенство, и при желании у нас можно найти множество всяких недостатков (кстати, если проверить проверяющих, они тоже окажутся совсем не ангелами во плоти — ну просто все мы люди, и все разные). Но самое неприятное, когда нас начинают проверять по совершенно несущественным, надуманным, формально-иезуитским каким-то критериям.

Это напоминает детскую игру в нарисованные на асфальте домики. Наверно, все её видали: возьмёт дитя мелок и нарисует себе апартаменты. Много комнат, много дверей — и только попытайтесь пройти сквозь стену. Хозяин виртуального жилья поднимет крик и потребует, чтобы вы шли через воображаемые двери —и никак иначе.

Мне много раз хотелось бросить работу в школе не потому, что она тяжёлая, и не потому, что всё не ладилось и от собственного бессилия впору было выть на луну (хотя такое и бывало — а у кого не бывало?), а потому что это унизительно, в конце концов! Я делаю тяжёлую и нужную работу, вкладываю в неё все силы и всю жизнь, а меня при этом (вместо этого!) хотят заставить играть в виртуальные домики. За тридцать лет работы в школе чего только не требовали неугомонные наши начальники от просвещения. И конспектов, написанных с соблюдением трёхсот китайских церемоний, и обязательного — на каждом уроке! — использования технических приспособлений, наглядности, плакатов собственного производства, раздачи индивидуальных заданий, групповой работы, игровых моментов, компьютерных фокусов, проектов и т.п. Само по себе всё это бывает и уместно, и полезно (кроме разве что парадного конспекта), но зачем же лоб-то расшибать? А в совсем “прошлые” времена бывали требования и “содержательного” порядка, от которых становилось ещё омерзительнее. Но всё-таки как-то хватало сил и юмора попросту игнорировать начальственный бред, не воспевать партию и кого-то лично, не тащить технику, куда не надо. Не рваться “на хороший счёт”, а тихо, незаметно учить читающих, думающих и пишущих — по возможности так, чтобы они и дальше оставались таковыми.

Когда видишь, что ничего по сути не меняется в этих формальных “требованиях”, только слова “линяют” примерно раз в пять-семь лет, терпение начинает иссякать. Хотя это не совсем правильно. Ведь можно сделать прямо противоположный вывод: в словах этих нет смысла, и не надо обращать на них внимания. Это всё “галочки”, которые чиновникам удобно ставить в каких-то отчётах, оправдывающих их существование. Собственно, в этом и проблема. Учитель учит, занят делом, но это дело реально, а потому не укладывается в бумажные рамки. Зато чиновник от образования существует в мире бумаг, отчётов, процентов и другой виртуальной ирреальности. Чтобы подтвердить сам факт своего существования (и как-то его оправдать), он вынужден придумывать всё новые и новые “формы отчётности”. Кого-то заставляют фиксировать каждый урок на видео, кого-то писать “само-анализ”, одни вопросы для которого еле вмещаются в три листа… Портфолио недавно вошли в моду… И кажется, наверно, что чем больше учитель оставит “документальных улик” своей деятельности, тем лучше будет результат его работы. Как будто цель нашей работы — “продукт”, увековеченный на всяческих “носителях информации”.

А на самом деле всё наоборот. Настоящая работа учителя не имеет ничего общего со всей этой “отчётностью”. И бедного чиновника даже можно понять: он должен контролировать процесс, проконтролировать который невозможно. Нет, что-то очевидное, конечно, поддаётся проверке: знание терминов и дат, знакомство с текстом. Как будто в датах (или терминах) суть дела… Но вот поймать эту таинственную суть формальными сетями невозможно.

Никакой “срез” и никакой экзамен (особенно ЕГЭ в его нынешнем виде) не покажет, что на самом деле смог и чего не смог сделать учитель литературы. Проверяющий должен быть не менее чем в ангельском чине, чтобы увидеть в перспективе всей грядущей жизни, что дал учитель-словесник своим ученикам. Любят ли они читать? Или, может быть, возненавидели классическую литературу на всю оставшуюся жизнь? Умеют ли понимать книги, которые им никто не растолковывал (ещё, может быть, и не написанные к тому дню, как выпускник окончил школу)? Способны ли мыслить в контексте русской и мировой культуры? Участвуют ли в том общем диалоге, которым и является “мировая культура”, или довольствуются “поп”-объедками? На каком языке выражают свои мысли (буде такие имеются)? На сленге? Непечатно? На убогом вездесущем канцелярите?..

Может быть, это очень “непедагогично” (и редакция к моему мнению не присоединится), но знаете, коллеги, ни к чему нам тратить силы души, время и нервы на поддержание всей этой мертвечины. Если уж очень нужно кесарю получить от нас кесарево — напишем ему не глядя такую же бессмысленную бумажку, которую он нам прислал для “отчётности”. Не понравится такая бумажка — что ж, не обессудьте. Мы для детей работаем, а не для “галочки”.