Когда вчитываешься в «Другие берега», невольно проникаешься ощущением ностальгической грусти. Осознание набоковской тоски по родине немыслимо без паломничества туда, где будущий писатель проводил лучшие лета своей жизни. Маленький уголок на планете стал воплощением печали по ушедшей России, счастливого детства, первой любви, того, что дорого, бесценно. Всю свою жизнь в мечтах Набоков возвращался к дому в Петербурге и к русской усадьбе, где прошли его детские и юношеские годы.
…Тоска по родине. Она впилась, эта тоска,
в один небольшой уголок земли, и оторвать
её можно только с жизнью.
Владимир Набоков. «Другие берега»
Места эти в окрестностях Петербурга славятся своими необыкновенными пейзажами. Здесь свои этюды и картины писали Шишкин, Крамской, Исаак Бродский: высокие корабельные сосны, пещеры, речка Оредеж, вдоль извилистых берегов которой сохранились древние курганы.
Река местами подёрнута парчой нитчатки и водяных лилий, а дальше, по её излучинам, как бы врастают в облачно-голубую воду совершенно чёрные отражения еловой глуши по верхам крутых красных берегов, откуда вылетают из своих нор стрижи, и веет черемухой… (Владимир Набоков. «Другие берега»).
Мама писателя любила собирать в этих лесах грибы. Володя охотился за бабочками. Увлечение, унаследованное от отца, выросло впоследствии в серьёзные занятия энтомологией. Известно, что Набокову принадлежит открытие одного из редких видов чешуекрылых.
Всё здесь овеяно романтикой юности. На одной из велосипедных прогулок где-то между Батово и Рождествено впервые повстречались родители писателя, а сам он нашёл свою первую любовь — Валю Шульгину, прообраз Машеньки, а возможно, и Лолиты...
…На закате, надув шины до предельного напряжения, катил Бог весть куда на своём старом «Энфильде» или новом «Свифте», рулевые рога которого я перевернул так, что их вулканитовые концы были ниже уровня седла и позволяли мне гнуть хребет по-гоночному. С чувством бесплотности я углублялся в цветной вечерний воздух и летел по парковой аллее, следуя вчерашнему оттиску моих же данлоповых шин… (Владимир Набоков. «Другие берега»).
По берегам Оредежа раскинулось немало старинных русских усадеб, принадлежавших славным российским фамилиям. Владельцы трёх имений, расположенных неподалёку друг от друга, были связаны между собой узами родства. Рождествено и Вырская мыза принадлежали семье Рукавишниковых, из которой родом была мать писателя. В усадьбе Батово жили Набоковы, родители его отца.
Батовский дом сгорел дотла во время ночного пожара 1925 года, усадьбу «Наша Выра» по одной из версий подожгли отступавшие в январе 1944 года немцы. Огонь не пощадил и Рождествено, где с 1974 года располагался сельский музей, преобразованный в 1987 году в историко-литературный и мемориальный. В 1995-м здесь вспыхнул пожар. Однако дому удалось выстоять благодаря стараниям нынешнего хранителя усадьбы — архитектора Александра Александровича Сёмочкина, самоотверженно занимающегося её реставрацией.
Если приблизиться к Рождествено со стороны Выры, воспетой Пушкиным в «Станционном смотрителе», у впечатлительного путника обязательно перехватит дыхание от восхищения: после продолжительного созерцания ничем не примечательных сельских домишек перед ним предстанет величественная усадьба, возвышающаяся над берегом реки на постаменте из красного девонского песчаника. Все четыре фасада, украшенные портиками с колоннами ионического ордера, выглядят необычайно торжественно.
Дом этот связывают с таинственной легендой. Ходили слухи, что его отстроили на месте того самого дворца, куда Пётр I под домашний арест посадил своего опального сына.
Рождественская усадьба была, говорили, построена на развалинах дворца, где Пётр Первый, знавший толк в отвратительном тиранстве, заточил Алексея. Теперь это был очаровательный, необыкновенный дом (Владимир Набоков. «Другие берега»).
К главному входу ведёт широкая парадная лестница. Поднявшись по ней и пройдя буквально несколько шагов, посетитель оказывался в просторном двусветном зале с обходной галереей на уровне второго этажа. Здесь когда-то проходили балы, приёмы. Широкая чёрно-белая клетка пола ассоциируется с шахматной доской. Невольно возникают мысли об увлечении Набокова шахматами...
По истечении почти сорока лет я без труда восстанавливаю и общее ощущение и подробности… в памяти: шашечницу мраморного пола в прохладной и звучной зале, небесный сверху свет, белые галерейки, саркофаг в одном углу гостиной, орган в другом, яркий запах тепличных цветов повсюду, лиловые занавески в кабинете… — и уже относящуюся к другой в этой книге незабвенную колоннаду заднего фасада, под романтической сенью которой сосредоточились в 1915 году счастливейшие моменты моей счастливой юности (Владимир Набоков. «Другие берега»).
На втором этаже располагались жилые комнаты. Теперь здесь можно увидеть экспозицию, посвящённую семье Набоковых–Рукавишниковых и истории этих мест. Экспонатов пока не так много, но это подлинные вещи и мебель из Вырской мызы. Особого внимания заслуживают фотографии из альбома помолвки Елены Ивановны Рукавишниковой и Владимира Дмитриевича Набокова — родителей писателя.
Над крышей усадебного дома возвышается прямоугольный бельведер, в который ведёт внутренняя лестница. Почти всё пространство сейчас занимает макет Вырской мызы. В хорошую погоду, если в музее мало посетителей, можно выйти на обходную галерею. Отсюда открываются прекрасные виды на окрестности и таинственный старинный парк, раскинувшийся прямо за порогом усадьбы.
Дед Набокова, Иван Васильевич Рукавишников, будучи сибирским купцом, разбогатевшим на золотых приисках Лены, приобрёл эти места в 1870-х годах. После его смерти владельцем Рождествено стал брат матери писателя, Василий Иванович Рукавишников. В 1916 году он умер вдали от родины холостым и бездетным, завещав Рождествено своему любимому племяннику.
Он умер, оставив мне миллионное состояние и петербургское своё имение Рождествено с этой белой усадьбой на зелёном холму с дремучим парком за ней, с ещё более дремучими лесами… и с несколькими стами десятин торфяных болот, где водились замечательные виды северных бабочек и всякая аксаково-тургенево-толстовская дичь (Владимир Набоков. «Другие берега»).
Владимиру так и не удалось вступить в права наследования. Октябрьский переворот, всероссийская катастрофа... Мечта побывать здесь так и осталась неосуществлённой, воплотившись в ностальгических строках произведений писателя.
Каково было бы в самом деле увидать опять Выру и Рождествено, мне трудно представить себе, несмотря на большой опыт. Часто думаю: вот, съезжу туда с подложным паспортом, под фамилией Никербокер. Это можно было бы сделать.
Но вряд ли я когда-либо сделаю это. Слишком долго, слишком праздно, слишком расточительно я об этом мечтал. Я промотал мечту. Разглядыванием мучительных миниатюр, мелким шрифтом, двойным светом я безнадежно испортил себе внутреннее зрение (Владимир Набоков. «Другие берега»).
Адрес: село Рождествено Гатчинского района Ленинградской области.
Телефон: 8 (271) 62317 или 8 (271) 62149.
Часы работы: ежедневно, кроме понедельника и вторника, с 10 до 17 часов.
Проезд: электропоезд с Варшавского или Балтийского вокзала Санкт-Петербурга до станции Сиверская, далее автобусы — № 500, 501, 509 — до остановки «Рождествено-Центр».