Вспоминая Евгения Маймина

Всё только что сказанное — лишь внешняя, протокольная характеристика человека, который сам внешность и протокол страшно не любил. Посвятив всю свою жизнь изучению русской классической литературы, учёным себя никогда не называл, — но лишь хорошим читателем (сейчас бы сказали — “смысловиком”), и превыше всего всегда ставил преподавание: как возможность живого общения с учениками, возможность смотреть людям в глаза. Его ещё при жизни многие называли Учителем с большой буквы.

Увы, мы не можем уже посмотреть в его глаза, о которых многие, кто его знал, говорили, что они всегда “ровно светились добротой, вниманием к собеседнику” — и были всегда “чуть печальны”. Предоставим слово знавшим его.

“Женя Маймин. Человек, воплотивший в себе лучшие черты российского интеллигента в самом высоком смысле этого слова. Начало нашей дружбы было положено в далёком 1939 году, когда мы, только окончившие школу и поступившие на исторический факультет Ленинградского университета, были призваны по новому Закону о всеобщей воинской обязанности на военную службу <…> Начался так называемый освободительный поход. Мы тогда не знали, что эта акция проводится в соответствии с секретным Дополнительным протоколом к Договору о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 г.”.

C группой университетских призывников из 26 человек Е.А. Маймин в 1939 году был отправлен для военной подготовки в Рязань.

“Скромный, очень застенчивый Женя Маймин, мечтавший об изучении истории, литературы, восхищавшийся произведениями искусства, порой никак не мог понять, чего от него хочет командир отделения Абдарахимов, плохо говоривший по-русски казах с двумя классами начальной школы, заявлявший, что «для того, чтобы заправлять шинеля, не надо образование кончить…»” (Из воспоминаний “однополчан” — И.А. Реформатского и В.К. Фураева.)

В 1941–1942 годах Е.Маймин служит командиром зенитного орудия 54-й танковой бригады на Южном фронте. Когда в середине 1970-х его будут принимать в Союз писателей, то кто-то из комиссии воскликнет: “Да это же смертник!”

“Командир орудия комсомолец-сержант Е.Маймин вёл непрерывный бой с пикирующими самолётами врага под непрерывным огнём артиллерии и автоматов. Под ураганным огнём он заменил санитара и спас жизнь восьми бойцам, вынеся их с поля боя”.

(Из газеты Южного фронта «Красный кавалерист на фронте». Впоследствии Е.А. Маймин утверждал, что вынес с поля всего одного бойца. Но и это было трудно, почти невозможно. В незаметном героизме и состояла для него правда войны, которую он так ценил у Л.Н. Толстого.) Получив в августе 1944 года четвёртое по счёту тяжёлое ранение в ногу, он был демобилизован как инвалид Отечественной войны. В 1945 году он восстанавливается в Ленинградский университет, на этот раз — на филологический факультет.

“13 декабря 1948 года Женя читает свой доклад «Проблема добра и зла у Лермонтова». Чуть взволнованно, но уверенно. Уверенность эта хорошая — он просто уверен в своих силах. Эйхенбаум внимательно слушает. Доклад был блестящий. Так сказал и Борис Михайлович.

1 октября 1950 года. По большому счёту, у нас только два талантливых кандидата в аспирантуру: Юра Лотман и Женя Маймин” (Из студенческого дневника В.И. Базановой).

1950–1957. Ломоносовское мореходное училище, Выборгский педагогический институт.

“Литературный кружок в Мореходном училище <…> Нелегко определить пути влияния на нас, курсантов, молодого словесника, однако суть и результаты его, недолгого по времени, можно понять хотя бы по тому, что трое из выпускников Ломоносовки, в том числе поэт Николай Беседин и прозаик Борис Романов — стали профессиональными писателями” (Из воспоминаний писателя А.А. Бологова).

“В 1955 году в Выборгском пединституте появился новый преподаватель. Он вёл сначала на нашем курсе практические занятия по русскому языку и семинар по стилистике. Среди тогдашней рутины и однообразия, казёнщины и скуки появился человек, поражающий редким, поэтическим чувством слова” (Из воспоминаний преподавателя кафедры русской литературы Псковского педагогического института Э.В. Слининой).

В 1957 году Выборгский институт сливают с Псковским педагогическим институтом. Е.А. Маймин оказывается в Пскове, чужом городе, который станет для него — навсегда — родным и с которым будут связаны основные его творческие свершения.

“Ты любил «угощать» друзей Псковом. Помню — как ты устроил мне пиршество — обход псковских храмов…” (Из воспоминаний однокурсника М.Г.  Качурина). “С 1966 по 1973 год я участвовал в четырёх пушкинских конференциях, ставших благодаря руководству Е.А. Маймина весьма значительными и авторитетными научными собраниями. В них участвовали многие видные учёные — В.В. Пугачёв, В.Д. Левин, А.Б. Ботникова, А.П. Чудаков, Н.И. Михайлова, Ю.М. Лотман. <…> Нельзя обойти вниманием и целую серию пушкинских сборников, с 1962 года регулярно издаваемых Псковским институтом. В их редколлегию почти неизменно входил, часто в роли ответственного редактора, Евгений Александрович, и не будет преувеличением сказать, что именно ему они обязаны своим существованием. На страницах псковских сборников появилось немало значительных исследований; помимо работ самого Е.А., следует упомянуть, например, статьи Ю.М. Лотмана, Ю.Н. Чумакова, как пушкинисты дебютировали в них Г.В. Краснов и Л.И. Вольперт” (Из воспоминаний Л.С. Сидякова). “Вообще между Тарту и Псковом установились отношения не совсем обычные, редкая научная близость: кафедралы «взаимно» участвовали в конференциях, «взаимно» оппонировали, печатались взаимно в сборниках. Например, Юрий Михайлович напечатал в «Пушкинском сборнике» прекрасные статьи о поэме Пушкина «Анджело» и о «Капитанской дочке», много раз выступал с лекциями перед студентами пединститута…” (Из воспоминаний Л.И. Вольперт).

Наверное, основное, что определяло личность, в том числе и творческую личность Маймина, были верность и дружба. В одном из писем, написанных в конце 1980-х годов, он обращается к своему однокурснику, тогда уже известному “древнику” Льву Александровичу Дмитриеву: “Ты для меня не просто Друг — но и единственный. И любовь моя к тебе верная и теперь уж до конца дней”. “У них была общая неподдельная страсть — Литература. И не только потому, что они были настоящими учёными-филологами, но ещё и потому, что просто любили подлинную литературу” (из воспоминаний Н.Л. Дмитриевой).

“Многое о Евгении Александровиче — авторе научных монографий — говорит сам выбор героев исследования — Фет, Пушкин, Тютчев, Л.Толстой. Они близки автору человеческим и гражданским мужеством…” (Из воспоминаний Н.В. Цветковой).

Толстой, Пушкин — как главные фигуры в исследованиях Е.А. Маймина — оказались главными и в работах его учеников, многие из которых давно уже стали известными в своей области исследователями (Э.В. Слинина, Н.Л. Вершинина, Н.В. Цветкова и др.). “Я много встречаю учеников Е.А. Маймина. И все, кого встречал — порядочные, достойные люди. Такое случайно не бывает” (М.Г. Качурин).