Полёт Искандера

Конечно, когда соприкасаешься с тайной, хочется разгадать её или хотя бы приблизиться к разгадке… Но что есть тайна Искандера?!
Явно не то, что он, южнокавказский парень с пёстрыми восточными корнями, родившийся и проживший много лет в Абхазии, стал одним из самых крупных русских прозаиков советского времени. В конце концов русская литература всегда с готовностью и радостью вбирала таланты самого разного этнического происхождения. Про это давным-давно написал один афро-россиянин: “Всё должно творить в этой России и в этом русском языке”.

Нет особой тайны и в творческом долголетии Искандера — как настоящий мастер, он всю жизнь, что бы ни писал, пишет одну и ту же книгу — самый заметный монолит в ней роман «Сандро из Чегема». Это книга “боли и нежности” к человеку (воспользуюсь заглавием одного из лучших его рассказов о любви, он впоследствии вошёл в повесть «Морской скорпион»). Искандер от природы добросердечен, добросердечна и его проза, почему бы не появиться и долголетию?!

Некоторая тайна есть в том, как Искандеру удавалось печатать свои свободные, чуждые любой конъюнктуре вещи в условиях дуболомной советской цензуры? Как эта свобода сквозь препоны и надолбы тупой коммунистической идеологии пробивалась к читателю?!

И здесь вспоминается упоминаемый в «Созвездии Козлотура» танцор Пата Патарая “со своим знаменитым ещё с тридцатых годов па «полёт на коленях»”.

“После сильного разгона он вылетел на сцену и, рухнув на колени, скользил по диагонали в сторону правительственной ложи, свободно раскинув руки и гордо вскинув голову. В последнее мгновенье, когда зал, замирая, ждал, что он вот-вот вывалится в оркестр, Пата Патарая вскакивал, как подброшенный пружиной, и кружился, как чёрный смерч”.

6 марта исполняется восемьдесят лет со дня рождения ­Фазиля Абдуловича Искандера

В «Пирах Валтасара» (книга «Сандро из Чегема») история со “знаменитым номером Паты Патарая: разгон за сценой, падение на колени и скольжение, скольжение через всю сцену, раскинув руки в парящем жесте” вновь поминается. Но здесь танцор — Сандро, который, соревнуясь в “полёте на коленях” с Патой Патарая, закрыв глаза башлыком, “стремительно прошуршал на коленях танцевальное пространство и замер у ног товарища Сталина”…

Это сравнение двух исполнений одного танца видится не случайным. Искандер даёт яркую метафору взаимоотношений художника с такой властью, которая посчитала своей обязанностью управление художником, контроль за ним. В этих условиях любой художественный акт, предназначенный для подцензурного распространения, становится поистине “полётом на коленях”, где сочетаются “дерзновенная преданность”, “трогательная беззащитность раскинутых рук и слепота гордо закинутой головы и в то же время тайное упрямство во всей фигуре”…
Но у художника всегда остаётся выбор: закружиться в итоге “полёта”, подобно неумолимой природной стихии, или замереть у ног… Какой вариант оказался ближе Искандеру, пояснять не приходится.

Для Искандера очень важно разделение того, что все власти, какими бы они ни были, постоянно пытаются соединить, но, как правило, не на добросовестной, а на спекулятивной основе. Страна и — государство (режим). Так вот, Искандер всегда писал о стране и никогда — о государстве. Страна для него — это родина, это мир, это счастье. Это — люди. Это везде. Вот почему ему удалось создать не только пленительный образ южнокавказского черноморья (намеренно не пишу: Абхазия, поскольку сам писатель с истинно творческой мудростью дал себе ещё одну степень свободы, не используя точных топонимов, даже Сухум у него — Мухус), но и Москвы, и России… А вот государство для Искандера — нечто приходящее, может, лучше, может, хуже.

Оно, как и страна, будет всегда, но это не страна, а так… трое в синих макинтошах. Этот мощнейший образ появляется на картине, описанной Искандером в одноимённом рассказе (затем вошёл в «Сандро из Чегема» как глава «Хранитель гор, или Народ знает своих героев»). “Чувствовалось, что художник увидел в изображённых людях какую-то силу зла и в то же время вложил в это изображение долю издевательства, тем самым как бы внушая, что сила зла, воплощённая в этих людях, мнимая. Или само зло мнимое?”

Да, Фазиль Искандер — это не Искандер-Герцен, талантливейший человек, сладострастно налетавший с политическими инвективами на императорскую Россию и при этом остававшийся вполне своекорыстным по отношению к этому строю.

Фазиль Искандер, потерявший в годы репрессий отца, пишет в основном не о силе зла, а о его слабости, порой даже комической нелепости. Что ему это государство, если за ним вечная страна! Страна, где множество прекрасных, замечательных людей, при том никогда не идеальных, это тоже удивительное свойство Искандера — написать человека как он есть, во всей полноте, но никогда не принизить, не оскорбить (см. искандеровское определение сатиры). Наверное, недаром его любимый герой носит однокоренное с его фамилией имя — ведь и дядя Сандро не только мудрец, но и плут.

Так мы приближаемся к открытию, может быть, главной тайны Искандера — в жизни сплошь и рядом приходится совершать “полёты на коленях”, но при этом надо никогда не докатываться до правительственной ложи, не переходить из круга страны в круг государства.

Вне сомнений, Фазиль Искандер — настоящий литературный классик. Он не только способен обо всём написать, но и почти всё напечатать. Даже участие Искандера в альманахе «Метрополь» не сильно повлияло на его общественное положение. Всего через несколько лет, в 1983 году и вовсе произошло маленькое чудо — вышел его подробный библиографический указатель. И где? В Ульяновске! В тогдашнем оплоте большевистской идеологии. Но это не всё! Накануне в США была издана искандеровская философская сказка «Кролики и удавы», как раз эту идеологию и разбивающая, а заодно устраивающая и публичную порку так называемой советской интеллигенции. Как всё это сочеталось и происходило, могу только гадать. Ну, то, что указатель был сделан, объяснимо. Его подготовила Зоя Борисовна Михайлова, библиограф милостию Божией, человек подлинного подвижничества, она и сейчас полна сил, дали бы ей работать, ещё много принесёт добра Симбирскому краю и всей России. Но с любовью и тщанием сделанное Михайловой надо было ещё издать!

И то, что издали, означает лишь одно: все, кто мог бы этому изданию помешать, разоружились перед обаянием таланта Искандера, перед светоносной его прозой.

Разумеется, я немного поигрался словами в заглавии этих заметок. В том числе сделав кивок и в сторону ракетного комплекса «Искандер», который Россия готова установить в Калининградской области в случае неблагоприятного для нас геополитического расклада. Полёт «Искандера» на Запад ничего хорошего никому не сулит. Полёты-перелёты рукописей Искандера в зарубежные издательства в советское время тоже происходили нередко вынужденно. Но так или иначе они прилетали туда с добром, множа число его почитателей по всему миру. Так что над полнотой образа российского Искандера есть повод повсеместно задуматься.

А мы ещё раз порадуемся счастью, что нам даже переводчик не нужен — будем читать и перечитывать Искандера на нашем родном русском языке!