Журнал «Вопросы литературы»

Ноябрьско-декабрьский номер «Вопросов литературы» (2008. № 5) выстраивает, как сказано в редакционном вступлении, “магистральный сюжет — проблемы современного биографического жанра”.

Надо ли подчёркивать, какое значение имеет эта проблематика в деле полноценного изучения литературы в школе?! В далёком уже 1980 году практикантом Литературного института мне довелось видеть​, с какими страстями и спорами готовился круглый стол, посвящённый жанру биографии (№ 9), сколько хитроумных усилий было приложено, чтобы в жёстких подцензурных условиях позднесоветского времени всё же высказаться о болезненных вопросах современности, отражающихся и в литературных биографиях…

Сегодня можно говорить и печатать всё что угодно, однако легче не стало — особенно читателю. “Многие биографы забыли, что такое «критика текста», и предпочитают не то, что вызывает доверие, а то, что обещает сенсацию. Очень часто биограф начинает с обещания разрушить мифы, а на деле — творит новые”. Это, разумеется, относится не только к писательским “биографиям”, но и к воспоминаниям, особенно прижизненным, когда иные лихие авторы передёргивают факты, а то и откровенно врут, нерасчётливо забывая, что, кроме их самозабвенных трелей, есть не только другие свидетели происходившего, но и самые весомые свидетельства — изданные книги, газеты, журналы… (Впрочем, в этом номере Мария Елифёрова в превосходных степенях пишет и о книге современного мемуариста — о «Мозаике памяти» Валентина Оскоцкого.)

Так или иначе, радуясь неиссякаемому вниманию «ВЛ» к обозначенной проблеме, постараемся, хотя бы на уровне воспроизведения содержания номера и кратких аннотаций, убедить коллег: этот номер дружественного журнала нужно если не прочесть, то “подержать в руках” обязательно!

Рубрика «Филология в лицах» содержит статью Игоря Волгина «“Как собеседника на пир…”: Эдуард Бабаев: судьба филолога» (мы, в свою очередь, в одном из выпусков «Школы филологии»–2009 обязательно расскажем о наследии Эдуарда Григорьевича).

Материалы круглого стола «Биография глазами биографа» (участвуют профессора МГУ А.Н. Варламов, И.Л. Волгин, О.А. Клинг, Н.М. Солнцева; литературовед, доктор филологических наук Н.Б. Иванова) также привлекут всеобщее внимание остротой постановки вопросов, нелицеприятными, но обоснованными оценками широко известных книг.

Большинство “биографических” материалов этого номера «ВЛ» строится вокруг книг серии «Жизнь замечательных людей», успешно развивающейся в последние годы. Так, Е.Луценко подробно разбирает книгу Льва Лосева об Иосифе Бродском; в рубрике «Книжный разворот» даны рецензии на книги А.Зверева и В.Туниманова «Лев Толстой», В.Дёмина «Андрей Белый» и «Лев Гумилёв», В.Полушина «Николай Гумилёв: Жизнь расстрелянного поэта», С.Старкиной «Велимир Хлебников», В.Швейцер «Быт и бытие Марины Цветаевой»… Рецензии не только поощрительные, но и жёстко критические.

В главном русле номера — статьи о Мандельштамовской энциклопедии, о Всеволоде Иванове, публикация писем поэта Георгия Иванова к поэту и эссеисту Юрию Иваску.

В рубрике «Заметки. Отклики. Реплики» помещены скрупулёзные исследования Ю.Оклянского «Колдунья и негодяй (А.Толстой и А.Ахматова)», В.Есипова «“Оставя честь судьбе на произвол…” (Пушкин и Аглая Давыдова)», Б.Фрезинского «Корреспондентка А.Блока и Е.Полонской» (о судьбе художницы Лидии Сегаль-Бродской).

В обширной статье Алексея Холикова «Писательская биография: жанр без правил» приведены мудрые слова Дмитрия Сергеевича Мережковского, заметившего в ответ на просьбу написать автобиографию: “Я не верю в прижизненные биографии. Что же касается до автобиографии, то лучшая из них — сами произведения писателя. Как лица своего, так и жизни своей никто не знает. Говорить о внешнем — скучно, а внутреннего передать невозможно: тут всегда наталкиваешься на две тайны, которые нельзя раскрыть — самое значительное в каждой человеческой жизни — пол и религия. Но неодолимый стыд мешает человеку говорить от первого лица о своём поле и о своей религии, — да и зачем говорить, когда вся его жизнь только раскрытие этих двух тайн. Как я любил и как я верил, не могу сказать, а в этом вся жизнь моя…” (с. 50–51).

Мережковский прав — но то, что “не может и не хочет” сделать объект биографического исследования, даже если он писатель, с увлечением делают другие писатели. Именно поэтому биографии писались и продолжают писаться, и в эти споры хорошо входят слова опытного писателя-биографиста Алексея Варламова. Они не только открывают важные подробности работы над биографиями, но и поясняют причину притягательности этого жанра.

“…Когда пишешь биографию, никому нельзя верить. Все врут: мемуаристы, современники, потомки, родственники, сами писатели. Врут безбожно, мифологизируя свои судьбы, иногда вынужденно, иногда произвольно. Увлекательнейшая задача — заниматься демифологизацией, разбираться, где твой герой сказал правду, где соврал. Если соврал, то для чего? Просто так или преследовал какую-то цель? Какую цель? То есть, на самом деле, биография — детектив, а её автор — следователь. И в идеале любая биография (не важно, художественная или научная) — это, прежде всего, роман, потому что вы берёте жизнь. А жизнь — это роман. И если вам удастся написать роман, тогда вы не засушили своего героя” (с. 38).

А в завершение обзора не могу не отметить: в рубрике «Над строками одного произведения» в «ВЛ» № 6 опубликована статья «Голос из темноты: “Живые мощи” И.С. Тургенева» Галины Михайловны Ребель, нашего давнего уже автора.