Я иду на урок: 10–11-й классы

Светлана ТРОФИМОВА

---

Светлана Валентиновна  ТРОФИМОВА — учитель русского языка и литературы МОУ «Средняя общеобразовательная школа № 10», г. Новочебоксарск, Чувашская Республика.

Тема отчего дома в произведениях Ф.А. Абрамова, В.Г. Распутина, В.П. Астафьева

У каждого учителя своя трудная тема. Ничего удивительного в этом нет. Мы не похожи один на другого. Трудной иногда кажется тема, требующая большой подготовки. Порой непросто бывает сказать на уроке об известных, привычных вещах. С учащимися 10-го класса мы попытались на уроке разобраться в том, что такое дом и семья — понятия обычные и простые. Всё оказалось не так просто, как думали. Подготовка к уроку стала, можно сказать, открытием для ребят. Многое узнали, а ещё больше прочувствовали. Вот что из этого получилось.

Моя цель состояла в том, чтобы подвести учащихся к мысли, что дом в жизни человека является его опорой, его самостоянием. Хотелось поразмышлять над тем, почему происходит нарастание разрушительных для семьи явлений. Кроме того, передо мной стояла задача — обучение анализу нескольких произведений по данной теме.

Перед уроком класс делится на три группы. Каждой дано задание прочитать по одному произведению: «Дом» Ф.А. Абрамова, «Пожар» В.Г. Распутина, «Печальный детектив» В.П. Астафьева.

Кроме того, группа учащихся получает задание подобрать стихи современных поэтов о доме, семье, матери, оформить “книгу-раскладушку”. Ещё одной группе дано задание подобрать в библиотеке книги писателей XX века, в названиях которых есть тема дома (например, «Холюшино подворье» Б.Екимова). Для урока же делаем вместе с учащимися распечатку текстов для работы с ними на уроке, предварительно обсудив, какие интересные главы, части следует взять (см. Приложение). Несколько человек подбирают эпиграфы к уроку. После обсуждения останавливаемся на трёх следующих.

История проходит через дом человека, через его частную жизнь (Ю.М. Лотман).

Мир запутался тоже.
Дорогу домой так отчаянно
В мире он ищет...
Евг.  Евтушенко

Отчий дом!
Никак не надышусь я
Этим горьким запахом земли.
Бури века, что прошли над Русью,
Выдуть этот запах не смогли.
В.Кочетков

Урок начинается с вопросов учителя: “Что такое дом? Что входит в это понятие? Какие ассоциации у вас возникают?”

Ход урока

1. «Дом»  — так называется четвёртый роман тетралогии Ф.А. Абрамова. Роман, в котором сплетается много проблем. Его называют романом “возвращений”. Возвращается в родное Пекашино Егорша Ставров, двадцать лет скитавшийся по стране, приезжают в родную деревню братья-близнецы Пётр и Григорий, тоже немало лет проведшие вдали от родного дома. Живёт в Пекашине Калина Иванович Дунаев, объездивший на своём веку полстраны и приехавший наконец домой, в родную деревню. Мы видим снова семью Пряслиных вместе. Сколько пережито ею за эти годы, трудно описать! Жизнь человека вообще — это шесть этапов: детство, отрочество, юность, молодость, зрелость, старость.

(Можно предложить десятиклассникам графически изобразить эти этапы в виде полукруга: человек выходит в жизнь из дома и возвращается в конце жизни домой. Эта простая схема помогает нагляднее представить, что значит дом в жизни человека.)

— Обратимся к образу Егорши. Что было в его жизни за последние двадцать лет?

(Сибирь, Дальний Восток, Колыма — это география его поездок по стране. Алмазы добывал, нефть, целину распахивал — это его занятия, работа. “Я всю Сибирь солдатами засеял! Кумекаешь, нет? Один роту солдат настрогал. А может, и батальон ”.)

— Многое было в его жизни. А чего не было?

(Не было дома, семьи, пристанища, очага, детей.)

— Что привело его в Пекашино?

(Любил, оказывается, одну Лизу, да и дом здесь, а дома, как известно, и стены помогают.)

— Как пытается его вразумить Евсей Мошкин? (Обращаемся к тексту, см. Приложение.)

(Евсей недвусмысленно говорит о том, что нет дома у Егорши, поэтому жизнь его мало что стоит, потому и ходит он неприкаянный по деревне. Не хватало ему в жизни радости.)

— Каким видим мы Егоршу в конце романа? (Читаем текст.)

(Егорша начинает понимать, какое счастье он упустил, проездил. Решение приходит внезапно: оставить старый дом Степана Андреяновича, не продавать его, но... уже поздно — “дом разрубили”.)

— У Михаила, напротив, всё есть в жизни, как сказал Евсей: дом, дети, жизнь “на большом ходу”. Почему же в его душе разлад? (Читаем текст.)

(Нет лада в его душе, так как вся семья “наособицу”. Это его мучает.)

— О Лизе и говорить нечего. Она пережила за эти годы многое, но душа её не очерствела. Лиза не отгородилась от брата, от Татьяны, вознёсшейся высоко. Она любит всех. Такою она была всегда, за всех душа болела и болит. “На Лизавете земля держится”, — так сказал Евсей Мошкин о Лизе. Она вся на земле, кровно связана с нею, даже понятие красоты у неё связано с землёй. Почему выкошенный луг для неё — это самая большая краса на земле? (Читаем текст.)

(Луг красив не сам по себе, а потому, что убирали его все вместе, когда мир и лад были в семье.)

Работая таким образом, приходим к выводу: «Дом» — это роман прежде всего о самом главном в жизни человека — о доме, семье, мире, ладе в душах людей. Писатель постоянно напоминает об этом. Его герои ищут дорогу домой и находят её в понимании друг друга и в прощении. Обретение дома помогает человеку в жизни, делает его стойким в жизненных испытаниях, помогает сохранить душу, выстоять.

2. Та же печаль, забота у другого писателя — В.П. Астафьева в романе «Печальный детектив». Обращает на себя внимание философская триада: человек–семья–народ. Если выделить только вторую часть этой триады, станет ясна авторская мысль. Какая она, попробуем разобраться.

— Кто главный герой в «Печальном детективе»? В какую пору жизни мы его видим?

(Леониду Сошнину 42 года, он уже инвалид, не работает в милиции. Он пишет повести, рассказы, читает в подлиннике Ницше, практически разведён с женой.)

— Как он чувствуют себя в этом положении?

(Ему неуютно, печатать его произведения не хотят, дома одиноко, холодно, по старой милицейской привычке он не может пройти мимо зла, за что часто ему достаётся.)

— Вокруг него живут люди, рождаются, старятся, умирают. Умирает бабка Тутышиха, сумбурно прожившая жизнь, но очень отзывчивая на людскую беду-печаль. Хоронят её всем миром, можно сказать, пышно и многолюдно. Леонид Сошнин тоже тут, на кладбище. Бросив несколько комочков земли на атласный гроб бабки, он идёт к могилкам матери и тёти Лины, самых дорогих ему людей. Постоял, поклонился им. И здесь, на кладбище, вдруг осознал цену человеческой жизни, особенно когда встретил у выхода жену Лерку и дочку Светку. Молча берёт девочку на руки и несёт к себе домой, вернее в их общий дом. Он растапливает печь — символ уюта, покоя, душевного тепла. Лерка молчит, но в душе её что-то стронулось. (Читаем текст). Почему ему надо стать человеком “иного предназначения”? Какого иного?

(Ему надо обрести дом — это самое главное теперь в жизни, без этого он не может; в дет­стве у него были семья, любовь, теплота отношений. Как не хватает ему сейчас всего этого!)

— Он размышляет об этом, вспомнив бабку Тутышиху. Как? (Текст в распечатке.)

(Бабка решала сложные вопросы просто: быть вместе, сообща решать всё и в радости и в печали. На этом держится дом, семья.)

— И когда же он почувствовал, что у него снова семья? (Дочка в доме, радость пришла.)

— Почему “воскрешающая печаль”? “Живо­творящая”? Почему появляется уверенность в своих возможностях?

(Он знает: за ним тыл — семья, дом, ребёнок. Это та радость, которой ему не хватало в жизни. Можно писать, можно творить, покой наступил в самом себе, будет покой и в другом — в работе.)

— О какой загадке пишет В.П. Астафьев, осмысливая триаду человек–семья–народ? (Читаем текст.)

(Семья — это загадка. Писатель видит самостояние человека в обретении дома, семьи. Это корни, питающие человека всю жизнь. “Как же надо беречь то, что назначено человеку свыше”, — говорит Астафьев. И загадку семьи должны отгадывать двое, чтобы сохранить семью. А ведь сохранить её — это сохранить династии, империи, общества. Вот как высоко поднимает семью писатель. Дом должен быть в душе каждого человека, только тогда наступит покой.)

3. Нет покоя в душе другого героя, Ивана Петровича, из повести В.Г. Распутина «Пожар».

— Почему так обеспокоен Иван Петрович, вынося из горящего склада продукты и вещи?

(Люди не спасают добро, а тащат его к себе. Общая беда всегда сплачивала людей, сейчас же, на пожаре, этого не было.)

— Прочтите, о чём мысли и думы героя. (Читаем текст.)

(О доме, о том, что должно быть в жизни каждого человека прежде всего: дом, работа, родная земля.)

— Почему это не даёт ему покоя?

(Распутин устами своего героя говорит о разладе в жизни, так как нет дома внутри человека, а ведь дом — это и деревня, и посёлок, в котором ты живёшь. Вот и мучается этими вопросами Иван Петрович.)

— Когда закончился пожар, он вызвал много вопросов: как жить? почему все порознь? как выдержать испытание не голодом и бедами, а сытостью и разобщённостью? каково место человека на земле? каков его дом? как сохранить в душе чув­ство хозяина, чувство дома? Мы видим, как Иван Петрович уходит из посёлка. Как шагается ему? Что в его душе? (Читаем текст.)

(Ему было одиноко, но шагалосъ “легко, освобождённо и ровно”. Какая-то недосказанность, недоговорённость. И всё-таки Иван Петрович будет жить по законам разума и справедливости — это его дорога...)

— Что на первое место в жизни человека поставил В.Г. Распутин?

(Дом с семьёй, работу, людей и землю. Чувство тревоги не оставляет писателя, тревоги за человека, за его место и дома, и на земле. Только мы, все вместе, а не бойцы-одиночки ответственны за порядок в своём доме. Нам его сообща и наводить.)

Вывод-обобщение

Герои прочитанных произведений — люди неравнодушные. Их глубоко волнует то, что в жизни является “жаждой жизни сущей”. Каждый из них несёт в душе дом, начало которому было положено в детстве, в юности. Ведь из четырёх подпорок главной является дом с семьёй. Рухнет одна — и рухнут династии, империи, общества, и вся жизнь “внаклон пойдёт”. Чтобы этого не случилось, надо хранить и беречь дом в семье и в душе своей. Мы должны помнить об этом.

---

Приложение к уроку

Ф.А. Абрамов. «Дом»

1. Одно бесило в старике Егоршу — Евсей постоянно ставил ему в пример Михаила: у Михаила дом, у Михаила дети, у Михаила жизнь на большом ходу...

— Да плевать я хотел на твоего Михаила! — то и дело взрывался Егорша. — Придмер... Подумаешь, радость — дом выстроил да три девки стяпал. А я страну вдоль и поперёк прошёл. Всю Сибирь наскрозь пропахал. Да! в Братске был, на Дальнем востоке был, на Колыме был... А алмазы якутские дядя добывал? Целины, само собой, отведал, нефтью ручки пополоскал. Ну, хватит?
А он что — твой придмер? Он какие нам виды-ориентиры может указать? То, как на печи у себя всю свою жизнь высидел?

— Илья Муромец тоже тридцать лет и три года на печи сидел, да ещё сидел-то сиднем, а не о прыгунах-летунах былины у людей сложены, а об ём.

2. — А главный-то дом знаешь у Михаила где? — как-то загадочно заговорил однажды старик. — Нет, нет, не на угоре.

— Чего? Какой ещё главный? — Егорша от удивления даже заморгал.

— Вот то-то и оно что какой. Главный-то дом человек в душе у себя строит. И тот дом ни в огне не горит, ни в воде не тонет. Крепче всех кирпичей и алмазов.

— Я так и знал, что ты свой поповский туман на меня нагонять будешь.

— Нет, Егорушко, это не туман. Без души человек яко скот и даже хуже...

— Яко, яко... Ты, поди, целые хоромы себе отгрохал, раз Мишка — дом? Так?

— Нет, Егорий, не отгрохал. Я себя пропил, я себя в вине утопил. Нет, нет, я никто. Я бросовый человек. Не на мне земля держится.

— А на Мишке держится?

— Держится, держится, — убеждённо сказал Евсей. — И на Михаиле держится, и на Лизавете держится.

3. Не приведи Бог ещё раз пережить голод, который они пережили в войну и после войны, не приведи Бог, чтобы ещё раз вернулись те страшные времена, когда ребята всю зиму, сбившись в кучу, отсиживались на печи. И всё-таки, всё-таки... Никогда у них, у Пряслиных, не было столько счастья и радости, как в те далёкие незабываемые дни. Одна только первая их страда чего стоит! Выехали на Синельгу — все мал мала меньше. Думалось, и зарода-то им никогда не поставить: ведь первый раз, когда с косками вышли на пожню, и косарей не видать. С головой скрыла трава. А поставили. Один зарод поставили, другой, третий. И с тех пор голый выкошенный луг, с которого убрано сено, стал для Лизы самой большой красой на земле.

4. Михаил прошёл мимо своего дома — хотелось хоть немного успокоиться — и вдруг, когда стал подходить к старому дому, понял, отчего у него муторно и погано на душе. Оттого, что не в ладах, не в согласии со своими. С Петром, с братом родным, за всё лето ни разу по-хорошему не поговорили. Парень старается, старый дом, сказывают, перетряс до основанья, а он даже не соизволил при дневном свете на его дела посмотреть. Да и с сестрой что-то надо делать. Ну дура набитая, ну наломала дров и с домом и с этими детками — да ведь сестра же! Какая жизнь вместе прожита! Эх, воскликнул про себя Михаил, загораясь, вот вломлюсь сейчас нежданно-негаданно и прямо с порога: ну вот что, ребята, посмешили людей — и хватит! А теперь давай докладывай старшему брату, что и как.

5. В нынешний вечер ничто не радовало его, ничто не ворохнуло сердце. И он как перешагнул порог с насупленными бровями, так и сидел за столом.

— Что опять стряслось? Какая муха укусила?

Раиса спрашивала мягко, дружелюбно, но он только вздохнул в ответ. А что было сказать? Как признаться в том, что вот он сидит в расчудесном новом доме, а душой и сердцем там, в старой пряслинской развалюхе?

6. Мура, мура, все эти бабы и девки! Никого не было, никого не любил, кроме Лизки. А то, что сбежал от неё, двадцать лет шатался чёрт-те где... Да как было сразу-то узнать, разглядеть своё счастье, когда оно явилось к тебе какой-то пекашинской замухрыгой, разутой, раздетой, у которой вечно на уме только и было что кусок хлеба, да корова, да братья и сестры?

В.П. Астафьев. «Печальный детектив»

1. Ночью Сошнин лежал не шевелясь на свежезаправленной постели. Близко, за тонкой перегородкой посвистывала носом Светка, простудившаяся на кладбище. Несмело прижавшись к нему, спала Лерка. Чётко работали-стучали старые часы на стене в деревянном ящике — их любила заводить ключом Светка. Леонид всё забывал их заводить, и уже через сутки после разрушения семейного союза часы, упёршись гирей в деревянный пол, замолкали, делалось тихо, время останавливалось в четвёртой квартире. Он стал думать, откуда и каким образом попались в пролетарскую квартиру такие старинные, снова сделавшиеся модными и ценными часы — опять пошла мода на старину. Но ничего ни вспомнить, ни придумать не смог, и вообще думать ему ни о чём не хотелось — редкий, пусть и настороженный, покой был в его жилище и в сердце. Он понимал, что надо как-то налаживать свою жизнь, разбираться в ней и... прежде чем вплотную засесть за письменный стол, по-новому, вдумчивей и шире, что ли, осмыслить всё, что произошло и происходит с ним и вокруг него, научиться смотреть на людей и понимать их не так, как прежде, глазами зоркого и беспощадного опера, а человека иного предназначения.

2. Бережно подсунув Светке под голову подушку, прикрыв её одеялишком, Сошнин опустился на колени возле сундука, осторожно прижался щекой к голове дочки и забылся в каком-то сладком горе, в воскрешающей, животворящей печали, и, когда очнулся, почувствовал на лице мокро, и не устыдился слёз, не запрезирал себя за слабость, даже на обычное ёрничество над своей чувствительностью его не повело.

Он вернулся в постель, закинув руки за голову, лежал, искоса поглядывая на Лерку, закатавшую голову ему под мышку.

Муж и жена. Мужчина и женщина. Сошлись. Живут. Хлеб жуют. Нужду и болезни превозмогают. Детей, а нынче вот дитя растят. Одного, но с большой натугой, пока вырастят, себя и его замают.

Не самец и самка, по велению природы совокупляющиеся, чтобы продлиться в природе, а человек с человеком, соединённые для того, чтоб помочь друг другу и обществу, в котором они живут, усовершенствоваться, из сердца в сердце перелить кровь свою и вместе с кровью всё, что в них есть хорошее. От родителей-то они были переданы друг дружке всяк со своей жизнью, привычками и характерами — и вот из разнородного сырья нужно слепить ячейку во многовековом здании под названием Семья, как бы вновь на свет народиться. Плутавшие по земле, среди множества себе подобных, он и она объединились по случаю судьбы или всемогущему закону жизни. Муж с женой. Женщина с мужчиной, совершенно не знавшие друг друга, не подозревавшие даже о существовании живых пылинок, вращающихся вместе с землёю вокруг своей оси в непостижимо громадном пространстве мироздания, соединились, чтоб стать родней родни, пережив родителей, самим испытать родительскую долю, продолжая себя и их, пройти вместе до могилы, оторвать себя друг от дружки с никому не ведомым горем и страданием.

Экая великая загадка! На постижение её убуханы тысячелетия, но, так же как и смерть, загадка семьи не понята, не разрешена. Династии, общества, империи обращались в прах, если в них начинала рушиться семья, если он и она блудили, не находя друг друга. Династии, общества, империи, не создавшие семьи или порушившие её устои, начинали хвалиться достигнутым прогрессом, бряцать оружием; в династиях, империях, обществах вместе с развалом семьи разваливалось согласие, зло начинало одолевать добро, земля разверзалась под ногами, чтобы поглотить сброд, уже безо всяких на то оснований именующий себя людьми.

3. И без словаря одних наставлений бабки-покойницы для разумной жизни хватит, порешил он. “Семьи рушатся и бабы с мужиками расходятся отчего? — вопрошала бабка Тутышиха, сама себе давая ответ. — А оттого, что сплят врозь. Дитёв и друг дружку не видют неделями — чем им скрепляться?..”

“И то правда, — вздохнул Сошнин. — Бабка решала сложные задачи без дробей, простым, но точным способом”.

4. Рассвет сырым снежным комом вкатывался уже и в кухонное окно, когда насладившийся покоем среди тихо спящей семьи, с чувством давно ему неведомой уверенности в свои возможности и силы, без раздражения и тоски в сердце Сошнин прилепился к столу, придерживая его расхлябанное тело руками, чтобы не скрипел и не крякал, потянулся к давней и тоже конторской лампе, шибко изогнув её шею с железной чашечкой на конце, поместил в пятно света чистый лист бумаги и надолго замер над ним.

В.Г. Распутин. «Пожар»

1. Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьёй, работа и люди, с кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом. И все четыре одна важней другой. Захромает какая — весь свет внаклон. Это только в детских глазах мир выглядит как чудесный подарок, сияющий солнцем и наполненный людским доброжелательством. Чем дальше от рождения, тем больше поднимающееся солнце высвечивает его расстроенность и разнобой. В младых летах Ивану Петровичу казалось, что это недостроенность, незаконченность в долгой и тяжёлой работе, требующей продолжения, но затем стало видно, что, не будучи достроенным, он расшатался и на старых основаниях, а люди торопливо возводят всё новые и новые, раскачивающиеся на незакреплённых низах.

2. В долгих и обрывистых раздумьях перебирая жизнь во всём её распахе и обороте, пришёл Иван Петрович к одному итогу. Чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома. Вот: дома. Поперёд всего — дома, а не на постое, в себе, в своём собственном внутреннем хозяйстве, где всё имеет определённое, издавна заведённое место и службу. Затем дома — в избе, на квартире, откуда с одной стороны уходишь на работу, а с другой — в себя. И дома — на родной земле.

И нигде не получалось у него быть дома. На земле — что не затоплено, то опорожнено лесозаготовками, и ни заботы этой земле, ни привета. В себе полный тарарам, как на разбитом и переворошенном возу. А коль нет приюта ни там, ни там, не будет его, как ни старайся, и посередине.

3. Иван Петрович всё шёл и шёл, уходя из посёлка, и, как казалось ему, из себя, всё дальше и дальше вдавливаясь, вступая в обретённое одиночество. И не потому только это ощущалось одиночеством, что не было рядом с ним никого из людей, но и потому ещё, что и в себе он чувствовал пустоту и однозвучность. Согласие это было или усталость, недолгая заворожённость или начавшееся затвердение — как знать — но легко, освобождённо и ровно шагалось ему, будто случайно отыскал он и шаг свой и вздох, будто вынесло его наконец на верную дорогу. Пахло смолью, но не человек в нём чуял этот запах, а что-то иное, что-то слившееся воедино со смоляным духом, стучал дятел по сухой лесине, но не дятел это стучал, а благодарно и торопливо отзывалось чему-то сердце. Издали — далеко видел он себя, идёт по весенней земле маленький заблудившийся человек, отчаявшийся найти свой дом. И вот зайдёт он сейчас за перелесок и скроется навсегда.

Молчит, не то встречая, не то провожая его, земля.

Молчит земля.

Что ты есть, молчаливая наша земля, доколе молчишь ты? И разве молчишь ты?