Я иду на урок: 11-й класс

Елена Брыкова

---

Елена Николаевна БРЫКОВА — учитель русского языка и литературы СУНЦ при Новосибирском государственном университете.

Набоков на уроках литературы

Владимир Владимирович Набоков. Автор, о котором, к сожаленью, почти не говорят в школе. По разным причинам. Одним преподавателям не хватает времени, другие работают по программе, в которой просто нет и упоминания о нём, третьи за те почти два десятка лет, в течение которых произведения В.Набокова стали доступны российскому читателю, так с ними и не познакомились, четвёртые считают их слишком сложными, пятые — просто ненужными в школьной программе… К тому же раз тем выпускных сочинений, непосредственно связанных с именем Владимира Набокова, нет в комплектах, раз по нему не спросят в ЕГЭ, то об этом писателе можно и не говорить. И получается, что творчество Набокова более известно до сих пор читателю зарубежному, нежели русскому, а ведь это очень глубокий, разносторонний писатель с тонкой иронией (и самоиронией, что довольно редко встречается).

Один из моих учителей, профессор философии в Новосибирском госуниверситете, Наль Александрович Хохлов, говорил: “Хочешь, чтобы ученики не просто прочитали, а и полюбили писателя — полюби его сама!” А это значит не просто полюбить, но и что-то такое найти в творчестве автора, что его выделяет из общего ряда, что является, если хотите, его “авторским знаком” (как говорят современные дети, его собственной “фишкой”).

Что же я рассказываю ученикам о Набокове? Конечно, начинаем с биографии.

Итак, Владимир Владимирович Набоков родился в 1899 году, 10 апреля по старому стилю, 22 — по новому, однако праздновал свой день рождения на следующий день, 23 апреля, потому что этот день связан с именем Шекспира.

Его отец, Владимир Дмитриевич, — потомок обрусевшего татарского князя Набок Мурзы, юрист, матушка — Елена Ивановна, урождённая Рукавишникова, дочь сибирского золотопромышленника. Один из Рукавишниковых оставит юному Владимиру в наследство около двух миллионов рублей на банковских счетах, но ни копейки из них семья не увидит: она была вынуждена покинуть революционный Петроград, так как большевики приговорили главу семейства, как члена Временного правительства, и всю его семью к расстрелу.

Образование получал домашнее, но не вполне традиционное для дворянского ребёнка в России начала ХХ века. Конечно же, обучался языкам — французскому и английскому. Занимался спортом — теми видами, которые только появлялись в стране: бокс, теннис, велосипед. Любил шахматы. Очень рано увлекся энтомологией. О себе иногда говорил, что он — в первую очередь энтомолог, а лишь потом писатель, поскольку первую бабочку поймал до того, как что-либо написал, а последнюю — после того, как закончил свой последний роман. Кстати, несколько бабочек в своём латинском названии содержат слово nabokovi, по имени того, кто их впервые обнаружил и описал.

В апреле 1919 года семья из Крыма едет за границу, в Германию. Владимир уезжает в Кембридж, где изучает русскую и французскую литературу, а в лондонских научных журналах печатает статьи о крымских бабочках (он наблюдал их во время вынужденного пребывания семьи в Крыму после отъезда из Петрограда). Учёбу, однако, закончить не удалось: 28 марта 1922 года Набокова-старшего застрелили в Берлине, Владимир должен кормить семью. Чем зарабатывает на жизнь? Тем, что умеет делать: даёт уроки бокса, тенниса, французского языка детям немецких бюргеров. Шахматы тоже не забыты: печатает шахматные задачи в газетах русской эмиграции. Составляет для газет множество самых разных головоломок (и в прозе Набокова постоянно будут то тут, то там головоломки, анаграммы, загадки, которые читатель не то что решить должен, а сначала найти, обнаружить какие-то нестыковки, понять, что автор с ним играет!). Пишет. Первый рассказ был опубликован 7 января 1921 года. Переводит на русский язык «Алису…» Льюиса Кэрролла (правда, у Набокова она превращается в девочку с русским именем: «Аня в стране чудес»). Первые гонорары — буквально копейки. Постепенно от рассказов переходит к большим произведениям. Пишет по-русски под псевдонимом Владимир Сирин. 15 апреля 1925 года женился на Вере Евсеевне Слоним, в мае 1934 у Набоковых родился сын Дмитрий. В 1937 семья вынуждена покинуть фашистскую Германию, Набоковы уезжают в Париж, а в мае 1940 — в США. Уже во Франции начинает писать на английском языке.

Двадцать лет Набоковы живут в Америке, Владимир Владимирович преподаёт литературу в вузах, пишет — по-английски, под своим именем. Становится выдающимся американским писателем. (Здесь перечисляю его произведения.) Кроме того, продолжает свои занятия переводами: переводит русских поэтов (А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, В.Ф. Ходасевича) на английский язык. Всё это время пишет стихи, рассказы, пьесы, статьи и книги о русской литературе.

В 1960 году Набоковы переезжают в Европу, в Швейцарию. Здесь, в городе Монтрё, Набоковы проживут ещё почти двадцать лет, и здесь будут написаны последние строки и поймана последняя бабочка. Набоков умирает 2 июля 1977 года. И вся его жизнь оказалась поделена на почти равные отрезки, как будто кто-то играл его жизнью по своему усмотрению: ровно 20 лет жил в России (в которую так никогда и не вернулся), 21 год — в довоенной Европе, ровно 20 лет — в США, 17 лет — снова в Европе.

Естественно, на уроках разговор о биографии Владимира Набокова идёт более подробный, да ещё и на вопросы детей отвечаю. А они бывают иногда очень интересны — кто-то заинтересовался подробностями семейной жизни Набокова (Жив ли сын, связан ли как-то с литературой? — Дмитрий Владимирович помогал отцу с переводом произведений, написанных по-английски, на русский язык!), кого-то волнует совсем другое (А почему Набокову не дали Нобелевскую премию? — Ну что тут ответить? Что его выдвигали, но, видимо, те, кто решает судьбы премии, не смогли простить ему «Лолиту»?).

Что же отличает Набокова-писателя от других? То, что сам он называл “многослойной реальностью”. В мире Набокова нет реальности вообще, а есть множество субъективных образов реальности. Так, в рассказе «Облако, озеро, башня» сосуществуют параллельные реальности: реальность главного героя, с её огурцом из русской лавки, с домом у озера, который не видят, не замечают участники увеселительной поездки в их реальности, где огурец был признан несъедобным и выкинут в окно, где не может быть ни одной индивидуальности вне общества, где от “подарков” судьбы в виде выигрыша той самой увеспоездки невозможно отказаться.

Во всех произведениях Набокова то там, то сям как бы невзначай расставлены, разложены, “забыты” зеркала, а также всё, что может “зеркальность” содержать. Там, где есть зеркала, есть множество отражений — реальных и мнимых. А мотив зеркала неразрывно связан с мотивом двойничества. Так, в романе «Приглашение на казнь» Набоков натурально морочит читателю голову, представляя Романа, Родрига и Родиона — трёх персонажей, но не показывая никогда их всех троих вместе. Мы видим максимум двоих и в конце концов понимаем, что людей-то действительно двое, вот только один из них и директор тюрьмы, и охранник одновременно.

Во многих произведениях можно найти ещё один своеобразный авторский знак — бабочку, мотылька. Так, рассказ «Рождество», в котором множество упоминаний об увлечении бабочками умершего сына главного героя — Слепцова — заканчивается настоящим рождественским чудом, спасающим в итоге убитого горем отца от приближающегося не то сумасшествия, не то самоубийства: рождается огромная бабочка индийского шелкопряда, жизнь продолжается.

Один из исследователей творчества Набокова, Альфред Эппель, назвал Набокова Homo ludens — человек играющий. Он действительно играет с читателем, как бы проверяя: нашёл ли скрытые зеркала, понял ли, что в них отражено, не является ли сам только отражением той, набоковской реальности?

Вот три эти “авторских знака”, скрытые авторские подписи и являлись своеобразным “приглашением к игре” в нашей работе с произведениями Владимира Набокова — найдите зеркала (и двойников), бабочек, параллельные реальности в прочитанных произведениях.

Что мы читали с учениками? Рассказ «Облако, озеро, башня». Романы «Защита Лужина» и «Приглашение на казнь». В идеале — оба романа, хорошо прочесть хотя бы один. Какие задания должны были выполнить дети? С тремя выпусками писали сочинения по одной из тем: «Мотив зеркала в романе В.Набокова “Защита Лужина” / “Приглашение на казнь”» (в зависимости от того, какое произведение было ребёнком прочитано); «Мотив двойничества в романе “Приглашение на казнь”». (Алгоритм работы с мотивами описан в моей статье «Мотив падения в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”» // Литература. 2002. № 27–28.) Выполняли письменную самостоятельную работу по рассказу «Облако, озеро, башня», где среди прочих были отдельные задания — найти и прокомментировать мотивы зеркала и двойничества в рассказе. Ещё с двумя выпусками читали только стихи Набокова и рассказы «Рождество» и «Облако, озеро, башня».

Приведёнными темами дело не ограничилось. Если выяснялось, например, что в том или ином классе есть люди, хорошо играющие в шахматы, они могли писать на тему «Роман В.Набокова “Защита Лужина” как шахматная партия». А когда один из учеников спросил, почему имя Лужина появляется только в самом конце, ему была предложена тема «Почему мы не знаем имени главного героя романа Набокова “Защита Лужина”?». Вот его работа.

Почему мы не знаем имени главного героя романа Набокова «Защита Лужина»?

Существуют поверья у некоторых народов, что, зная имя человека, обладатель этого знания обретает власть над носителем имени. Эта вера отождествляет человека с его именем. Считается, что, совершая какие-то действия с этим именем, можно влиять на человека. Поэтому для защиты человека практиковалась система защиты имён. Человек в жизни представлялся неким вымышленным именем, а настоящее хранил в глубокой тайне. Или, если с ним происходило несчастье, менял имя, и тогда влияние злых духов уже не действовало на него.

С этой точки зрения имя, безусловно, определяет сущность человека. И когда Набоков называет имя человека, читатель глубже проникает в его сущность, а значит, чем больше “кусков” его имени мы узнаем, тем больше проникнем в его суть.

Какая мысль только что пришла мне в голову! Они-то в книге знают, как зовут Лужина, а мы — нет (если не подглядели в конец)! Этим самым мы отделены от книги. Проведена чёткая грань между нами и ними.

И когда Лужин выпал, а мы узнали имя, мы как будто бы обрели над ним ту власть, что несёт имя, но Александра Ивановича уже нет в том мире. И вообще, Лужин, как житель книги, страдал именно оттого, что за ним подглядывали читатели, а Набоков навязывал ему мир, непригодный для него. Из этого следует, что именование главного героя по фамилии лишь средство защиты этого героя, ещё один вариант прочтения названия. Всю книгу он, Лужин, борется с Набоковым (я исхожу из того, что многие писатели говорят, что, создав своего персонажа, уже не владеют им, а записывают то, что персонаж делает), не открывает ему имени, сдерживает всё вокруг от этого. И лишь погибнув от изнуряющей борьбы, он уже не имеет контроля над ситуацией, имя становится известно нам. Но это уже бесполезно, так как главный герой или превратился в ничто, или возродился в ином мире. С этой точки зрения он неплохо поиздевался над своими недругами. Они, может быть, локти кусают, потому что не узнали это имя секундою раньше его гибели...

Об именах остальных говорить не стоит, так как они были пешками Автора в партии с Лужиным. Партии, которая входит в историю шахмат Набокова как защита Лужина (Попов Артём, 2001 год).

Конечно, взгляд автора — очень субъективен, да, работа больше похожа на устное высказывание, чем на сочинение, но ученик имеет на это право!

Поскольку изучение творчества Набокова приходилось на март-апрель, когда наши ученики проходили по физике тему «Оптика» (напомню, речь идёт о специализированном учебно-научном центре, где каждый год пятнадцать выпускных классов и обучение профильное: физика, математика, химия), наибольший интерес вызывали темы, так или иначе связанные с зеркалами.

Приведу несколько фрагментов ученических работ по рассказу «Облако, озеро, башня» (выпуски 2000, 2001 годов).

Мотив зеркала в рассказе Набокова «Облако, озеро, башня»

“Отражалось облако в озере. Озеро — это замкнутый круг, но он вмещает в себя большое облако, небо, и всё это как раз то, чего не хватало Василию Ивановичу, — Россия. Его Родина широка и необъятна, но, конечно, тоже ограничена. А башня — это отражение Василия Ивановича. Она высится «из дактиля в дактиль» между небом и землей, между ограниченной и неограниченной бесконечностями.

Примером мотива зеркала может являться цифра 8. Восемь — это два кольца: действительное и отражённое. Это ещё раз напоминает о замкнутости. Восьмёрка встречается много раз в тексте: восемь человек; восемь бесконечных лет любви к чужой жене; скрипка в виде восьмёрки; пропеллер, состоящий из восьмёрок-лопастей; бабочка. Кроме того, цифра «восемь» — это символ бесконечности, как его любовь, поездка и унижения” (Белкова Ирина).

“В первую очередь восьмёрка напоминает нам о бесконечности, но не о чём-то великом, а как у Достоевского, о какой-то баньке с пауками по углам. Цифра 8 даёт ощущение замкнутости. Вырастает круг из восьмерых, превращаясь в одно целое, безвыходное, мучительное. Восемь лет безнадёжной любви — не видно этому ни конца, ни начала. Недаром и рассказ построен на рамочной конструкции — мы снова в Берлине, из которого вырваться так непросто, мы приходим к тому же, от чего начинали, только на другом уровне. Человек, вначале скромный и задумчивый, превращается в жалкое, забитое существо, у которого «сил больше нет быть человеком». Его серая, скучная жизнь преобразилась, перевернулась в отражении озера-зеркала. Наконец-то, казалось бы, нашла приют его тонкая поэтичная душа. А настоящее зеркало в комнатке старого дома, ещё раз перевернувшее изображение, возвращает всё на свои места. Да ещё как! Ломает волю, стремление к прекрасному в человеке сплочённая восьмёрка спутников Василия Ивановича, от которой «некуда было деваться»” (Шуляк Елена).

“Только с помощью зеркала Василий Иванович мог увидеть себя со стороны. После этого он мог оценить свои поступки. То есть зеркало нужно было для самооценки” (Шевчук Владимир).

“Ещё чуть-чуть — и ромашковый настой из ромашек на стенах, отражающихся в зеркале, наполнил бы всю его жизнь тёплым, приятным, жёлто-белым светом. Но пустая половина всё захватывает, топит в своей прозрачности, которая черна и безразлична к Василию Ивановичу” (Зайцева Наталья).

“Мир, окружающий героя, полностью расходится с его мечтами. Он как бы в зазеркалье реальной жизни, а ближе всего к зазеркалью — само зеркало. Поэтому герой находит то, что искал, рядом с зеркалом воды” (Тарашкевич Надежда).

“У Шрама были «глаза без блеска». Это говорит о том, что у него нет души. По глазам можно определить человека. И даже дом: Набоков описывает окно в доме возле озера в виде глаза. Из этого окна В.И. увидел то, ради чего он поехал сюда и что он надеялся увидеть” (Авдеев Иван).

“Про Василия Ивановича говорится, что у него были умные и добрые глаза. А глаза — это зеркало души. У Шрама глаза были без блеска, то есть свет, попадающий в глаза, не отражался. Может быть, «зеркала души» не было, а значит, и самой души? Да он и сам был тёмный, с мрачной фамилией. В рассказе говорится о необыкновенном выражении воды в озере, как будто автор сравнивает выражение воды с выражением глаз. Дом, увиденный героем, — с прищуренным, как глаз, окном. И этот глаз отражает душу героя, ведь комната в этом доме — это мечта героя, туда зовёт его душа. Но никто не смотрит в это окно, как и в добрые глаза В.И.” (Агеев Павел).

“Через прищуренный глаз сложнее что-либо увидеть, так же и через прищуренное окно, многие даже и не замечают, какую красоту через него видно” (Макаров Михаил).

“Когда В.И. увидел озеро и башню, эта живописная картина отразилась в нём навсегда. Глаза Шрама были без блеска, значит, в них не отражался окружающий мир. Он просто не пропускал этот мир внутрь. Потому ему никогда не понять красоту озера, облака и башни” (Лещева Мария).

“Набоков присвоил зеркалу ещё одну функцию: кроме отражения — усиление. Ведь в «неповторимой согласованности трёх главных частей» присутствует и четвёртый элемент — ещё одно облако, отражённое в озере” (Солдатов Дмитрий).

“Видна особенность творчества Набокова: отражение яснее настоящего” (Коваленко Александр).

Я специально выделила часть последнего высказывания, так как ради таких вот фраз, мне кажется, и работаем. Как замечательно вчитались дети в набоковские тексты, как много увидели!

А теперь один пример сочинения.

Мотив зеркала в романе Набокова «Защита Лужина»

Можно сказать, что вся жизнь этого странного человека протекала в плоскости, зеркально симметричной плоскости жизни обычного человека. Недаром зеркала встречаются в романе на каждом шагу. Для Лужина общение с реальностью с самого детства было трудным, даже мучительным, он живёт в собственном, необычном и недосягаемом мире. Окружающим Лужин кажется сонным, медлительным, неуклюжим. А сам он, разглядывая отражения людей в самоваре, произносит: “В хорошем сне мы живём”, то есть реальность он принимает за сон.

Все соприкосновения реальности и мира Лужина сопровождаются появлением зеркала, блеска, сияния. И, конечно, без них не обходятся важные, переломные моменты судьбы. Тётя, научившая его играть в шахматы, блещет бриллиантами, его фотография — тоже некое отражение — появляется в газетах, в доме невесты всё сверкает, отражает, сияет, у подъезда останавливается зеркально-чёрный автомобиль Валентинова.

В своей невесте он ищет “какую-то тайную симметрию”. И эта девушка, “симметричный” ему человек, дополняет его в реальности, поддерживает жизнь “по ту сторону стекла”.

Отец хотел отобразить его жизнь в книге, причём начать её с конца, наоборот, как в зеркальном отражении, где конец и начало меняются местами.

В романе часто используется не только мотив отражений, но и метод контраста, также непосредственно связанный со способностью зеркал переворачивать реальность. Появляются “белые цифры на чёрной доске”; чёрно-белая клетчатая шахматная доска; блики, отсветы и тени, тьма. “Во Фландрии, где туманы и дождь, художники пишут ярко, а в Испании, стране солнца, родился самый сумрачный мастер”. И вот тускнеющее зеркало (кстати, основные цвета пространства — серый, синий, сизый — цвета старого, тусклого зеркала, и изредка золотой — цвет рамы этого зеркала), зеркало судьбы начало повторять всё заново, “как в двух зеркалах суживающаяся перспектива”.

Призраками, туманом, тенями, бликами (и всё это порождения зеркал) наполняется пространство, зеркала властвуют над Лужиным: трюмо разрезают его на куски, самовары изгибают и искажают, зеркальца и стёкла помельче устраивают разноцветное мелькание и рябь в глазах.

Всё плотнее смыкаются зеркала вокруг Лужина, блеск уже в каждой строчке. Ждёт его “квадратная ночь с зеркальным отливом”, последнее зеркало снято с комода, оконное стекло разбито, как грань между мирами. И вот он шагает в вечность, которая распахивается перед ним, словно “перспектива” двух зеркал.

Наконец кто-то вспомнил об Александре Ивановиче. Но ведь никакого Александра Ивановича не было! Ни в романе, ни конкретно в реальности говоривших…

…Мы можем заметить и некоторую параллельность нашего Лужина с Лужиным Петром Петровичем из «Преступления и наказания» Достоевского. Эти персонажи взаимно обратны, зеркальны. Недаром мать невесты Александра Ивановича видит в нём корыстного человека, развратника — она видит его в зеркале (ведь сам он находится в другом мире), видит его перевёрнутое изображение — Петра Петровича Лужина (Шуляк Елена, 2001).

Это одна из целого ряда работ, написанных дома. Затем последовали сочинения экзаменационные: СУНЦ НГУ имел право проводить экзамены по своим темам. В рамках темы «Моё прочтение текста…» учитель приносил на экзамен небольшие произведения и тех авторов, чьё творчество изучалось на уроках, и тех, о ком если и говорилось, то обзорно (например, сказки Л.Петрушевской). Главное условие — эти тексты на уроках не читались и не разбирались. Любой ученик мог писать сочинение по этим незнакомым ему рассказам или стихотворениям, но выбирали этот довольно трудный путь всё же немногие — около 15% выпускников. Вот пример такого выпускного сочинения.

Моё прочтение рассказа Набокова «Нежить»

Называется рассказ странным словом “нежить”, которое истолковать можно по-разному. Это и все мифологические существа, которые обитают в лесах, на полях и болотах, и одно из них. Они обычно привязаны к месту своего обитания и практически никогда не скитаются и не кочуют. Как хранители природы, они следят за порядком в своём “царстве”. Нежить не выживает вдали от места существования. И Леший из рассказа тоскует о родном лесе.

Начинается рассказ жутковато: тишина, “дрожащая тень чернильницы”, вдруг пробили часы, “померещилось, что кто-то стучится в дверь”. Постучали ровно двенадцать раз, может быть, это часы пробили? Полночь.

Дверь скрипнула, склонилось пламя, из мрака вынырнул тот, кого герой знал очень хорошо, “даже, пожалуй, любил”, но, глядя на знакомое лицо, вспомнить не мог. Это Леший, владыка леса. Он не раз наблюдал за игрой героя, когда тот был маленьким. Его присутствие в лесу было, наверное, заметно, поэтому и показался Леший знакомым.

Леший кажется невзрачным и колючим: “серый, запорошенный пыльцою ночи, морозной и звездистой”. Он колючий, как мороз, снежинка, звёздочка, у него даже уши были заострённые. “Мшисто-серый клок волос”, “бледно-серебристая бровь”, “глаз продолговатый, дымчато-зелёный”, со зрачком цвета ржавчины. Цвета Лешего — лесные, запрятанные в самой глубине чащи. “Бруснично-красные губы”, как ягодки брусники, ярко выделявшиеся на фоне чёрного пня. А лирическому герою Леший напоминал детство, прежнюю жизнь в России, молодой лес: “Голос его звенел, шелестел, золотой, сочно-зелёный, знакомый, а слова были всё такие простые, людские”. Выглядит Леший смешно: “забавный кадык, смешная морщинка у безусого рта”, даже сел он нелепо, “как ворона на пень”. “Я — прежний Леший, задорная нежить”, — говорит он о себе. И действительно, забавная внешность — это только снаружи, а внутри скрывается тоскующая душа. И после печального повествования Лешего все, кому пришлось покинуть Родину, вызывают жалость. Меняется и описание внешности Лешего: “…глаза его блестели, как мокрые листья… странно-странно мерцали бледные волосы”.

Весь рассказ пронизан тоской по Родине. И Леший плачет, вспоминая родной лес, жалея берёзки, которые с хрустом падали под топором.

Чувства и его, и героя, мне кажется, очень схожи, хотя о последнем нам мало что известно. Леший знал, что его понимают, поэтому “он мягко заглянул в глаза, ища сочувствие”. “Друг, я скоро умру, скажи мне что-нибудь, скажи, что любишь меня, бездомного призрака, подсядь ближе, дай руку…” Не зря Леший назвал своего земляка другом — их чувства и судьбы схожи.

В лирическом герое, по-моему, отражается судьба самого Владимира Набокова, автора рассказа, которому пришлось уехать из России. Написан этот рассказ вдали от родины. Автору пришлось бежать из страны, и тоска не покидает его. Речь Лешего — словно плач души, прощание с вольной Русью. И не один он был изгнанником, Полевой тоже покинул луга, Постен ушёл из заброшенного дома. Из России также были вынуждены уехать многие люди. “И все мы ушли, изгнанные безумным землемером”.

Но кто же всё-таки такой этот Леший? Я считаю, что он является отражением героя, его двойником. Леший из иного мира, зеркально отражённого. “Застёгнуто пальтишко по-женски”, то есть на левую сторону, и “волосы, налево зачёсанные”, всё не так, как в обычном мире, всё наоборот. И рассказ Лешего о его Родине, скитаниях — это воспоминания героя, в результате которых он понимает, что пути назад нет, возвращение на родину невозможно.

“Холодные пальцы коснулись ладони моей, грустный, знакомый смех прозвенел и умолк… уже никого в кресле не было… Только в комнате чудесно-тонко пахло берёзой да влажным мхом…” Пахло Родиной — далёкой и недостижимой (Лавская Юлия, 2001).