Я иду на урок
Я иду на урок: 5–6-й классы
Лариса ТОРОПЧИНА
Лариса Васильевна ТОРОПЧИНА — учитель московской гимназия № 1549; заслуженный учитель России.
Фольклорные персонажи в творчестве Гоголя
...Ведуны с ворожеями
Чаруют злаки на полях,
И ведьмы тешатся с чертями
В дорожных снеговых столбах.
Александр Блок
Праздники и связанные с ним поверья...
в рассказах Н.В. Гоголя выводят жизнь
из её обычной колеи и делают невозможное
возможным... в них существеннейшую роль
играет... чертовщина...
М.М. Бахтин
Обращаясь к изучению повести Н.В. Гоголя «Ночь перед Рождеством» из цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки», ученики анализируют несколько проблем этого произведения, в том числе и такую, как «Фантастика и реальность». Можно предложить ученикам выделить один из аспектов этой проблемы — «Фольклорные персонажи в повести». Этот вопрос предполагает не только детальное знание конкретного художественного текста, но и знакомство с произведениями устного народного творчества: сказками, мифами, легендами, знание героев фольклора, умение провести сравнительный анализ различных персонажей повести «Ночь перед Рождеством», а также литературных героев и героев устного народного творчества, владение литературоведческой терминологией. Таким образом, для раскрытия обозначенного аспекта проблемы необходима поисково-исследовательская деятельность, развивающая самостоятельность мышления, логику, речевую культуру школьников.
Урок по теме «Фольклорные персонажи в произведении “Ночь перед Рождеством”» можно провести в форме семинара, для которого ученикам следует предварительно дать задания разного уровня (в зависимости от их способностей и интересов). Так, слабым учащимся можно предложить подобрать из текста повести эпизоды, которые характеризуют персонажей, объединённых общим понятием “чертовщина”. Это начало повести, где ведьма, вылетев из печной трубы на метле (легко узнаваемый признак нечистой силы), собирает в рукав звёзды, а чёрт крадёт с неба месяц, чтобы они не могли “посветить добрым людям и всему миру”, собиравшимся в последнюю ночь перед Рождеством “колядовать и славить Христа”. Позднее мы встречаемся с ведьмой (её зовут Солоха, и она родная мать набожного кузнеца Вакулы) в её доме, когда к ней один за другим идут в гости и чёрт, и дьяк Осип Никифорович, и “козак Корний Чуб”, которых женщина “умела… причаровать к себе”. Чёрта же позднее влюблённый в Оксану Вакула случайно обнаруживает в мешке у себя за плечами, когда, получив от возлюбленной невыполнимое для простого человека задание — достать “черевички, которые носит царица”, решается на отчаянный шаг: сначала идёт за помощью к Пузатому Пацюку, знающему “всех чертей”, а затем и вовсе верхом на чёрте отправляется в Петербург ко двору её величества за подарком для капризной красавицы.
Для сильных учащихся можно предложить два варианта заданий. Они, во-первых, могут вспомнить народные сказки, предания, где действует “нечистая сила” (так, в волшебных сказках встречаются и постоянные персонажи: Баба-яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч, и герои отдельных фольклорных произведений, например, коварная волшебница-мачеха из сказки «Крошечка-Хаврошечка», “Верлиока злой-презлой”, который “всем грозит бедой”, или недобрый Морской царь из сказки «Морской царь и Елена Премудрая»), и сравнить сказочных героев с гоголевскими персонажами. Во-вторых, ученики, любящие читать и знающие творчество Н.В. Гоголя более глубоко, чем того требует программа, могут рассказать одноклассникам о “нечистой силе”, встречающейся в других произведениях писателя, например, о коварной красавице, ведьме-мачехе, по вине которой утопилась и стала русалкой юная дочь сотника («Майская ночь, или Утопленница»); о великом грешнике, страшном убийце-колдуне, за которого даже святой схимник не может молиться, потому что буквы молитвы в священной книге наливаются кровью — столь велики его злодеяния («Страшная месть»); о бесовском отродье Басаврюке, от чудовищных дел которого “дрожь проходит по телу и волосы ерошатся на голове” («Вечер накануне Ивана Купалы»); наконец, о целом сонме “чертовщины”, от ведьмы-панночки до Вия, чей ужасающий взгляд из-под длинных век убивает философа Хому Брута («Вий»). Кстати, эти знания ученики могут применить не только на семинаре, но и в будущей исследовательской работе, посвящённой фольклорным персонажам в повестях Н.В. Гоголя.
Итак, обращаясь к героям повести «Ночь перед Рождеством», ребята выявляют различные черты внешности, поведения и характера чёрта, Солохи и Пацюка. С одной стороны, ведьма на метле, да ещё собирающая в рукав звёзды, чтобы насолить православным христианам, героиня отрицательная (как не вспомнить сказочную Бабу-ягу на помеле или мифических ведьм, летающих на шабаш!). Она владеет приворотными колдовскими чарами, да и материнских чувств к сыну Вакуле эта женщина не питает, напротив, она сердита на него за то, что молодой кузнец мешает ей выйти замуж за богатого Чуба, и всячески пытается поссорить мужчин между собой.
Однако внешне Солоха ничем не отличается от сорокалетних сельских кумушек; в ней есть, как ни странно, и нечто привлекательное: она “добрая хозяйка” (гости любят приготовленные ею “жирные со сметаной вареники”), умна, по-своему привлекательна, особенно в “яркой плахте с китайчатой запаской” и “синей юбке, на которой сзади нашиты… золотые усы”, умеет поклониться каждому так, что тот уверен , “что она кланяется ему одному”, да и в церковь Солоха ходит (правда, по праздникам, но можно ли представить на службе в церкви, “прямо близ правого крылоса”, фольклорную Бабу-ягу или панночку из повести «Вий»?). Сам писатель, вероятно, испытывает к своей героине двойственное чувство, которое высказывает устами дьяка: “Эх, добрая баба! Чёрт-баба!” (курсив мой. — Л.Т.).
Что же касается чёрта, любовника Солохи, то он, хоть и совершает пакости (крадёт с неба месяц), искренне радуется, когда кузнец, измученный капризной красавицей, решает продать душу дьяволу (ещё бы, ведь Вакула — самый набожный человек в селе!), да и внешне весьма непривлекателен, не вызывает у читателя ощущения страха. Чёрт, которому “последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей”, часть балаганного народного действа, один из персонажей “украинской народно-праздничной и ярмарочной жизни” (М.М. Бахтин). Ученики, конечно, отметят, что, хоть и против своей воли, чёрт помогает Вакуле сначала добраться до Петербурга, а потом попасть вместе с запорожцами, что “ехали из Сечи с бумагами к царице”, во дворец и получить из рук государыни заветные “черевички”.
Правда, заметят учащиеся, за своё общение с нечистой силой богомольный кузнец несёт “церковное покаяние” и бесплатно расписывает в храме “левый крылос”, а чёрта в аду рисует “такого гадкого, что все плюют, когда проходят мимо”. Но при этом никак нельзя сравнить неудачливого ухажёра Солохи, например, с фольклорным Верлиокой или с дьяволом в человеческом облике Басаврюком со “щетинистыми бровями и взглядом исподлобья” из повести Гоголя «Вечер накануне Ивана Купалы». С маленькими рожками, узенькой любопытной мордочкой, заканчивающейся кругленьким, как у свиней, пятачком, этот персонаж скорее напоминает обиженного недогадливого бесёнка из «Сказки о попе и работнике его Балде» А.С. Пушкина. Да и бесовские проделки ему не слишком удаются: украденный месяц, спрятанный “в ладунку на боку”, вылетает через трубу Солохиной хаты и плавно поднимается на небо, когда невезучий “франт с хвостом и козлиною бородою летает из трубы и снова в трубу”.
Что же касается Пузатого Пацюка, то о нём читатель узнаёт немного: это эпизодический персонаж. Прошлое его туманно: “был точно когда-то запорожцем; но выгнали его или он сам убежал из Запорожья, этого никто не знал”. Он поражает своей внешностью: небольшого роста, весьма “увесистый”, в широчайших шароварах, Пацюк, когда двигается по улице, похож не на человека, а на “винокуренную кадь”. Возможно, кому-то из учащихся, хорошо знакомых с русскими былинами, вспомнится образ Идолища Поганого: противник Ильи Муромца “в долину две сажени печатныих, а в ширину сажень была печатная, а головище — что ведь люто лохалище, а глазища — что пивные чашища, а нос-от на роже — он с локоть был”. В обоих случаях — и в литературном произведении, и в былине — при описании внешности героев используется приём гиперболы. Однако ребята, сравнив два описания, могут сделать вывод, что если Идолище Поганое рисуется неизвестным былинным сказителем самыми чёрными красками и производит отталкивающее впечатление, то гоголевский Пацюк такого действия на читателя не оказывает. В описании внешности последнего чувствуется скорее снисходительная усмешка писателя, особенно когда автор говорит, что в последнее время запорожец редко где появлялся, потому что “пролезать в двери делалось для него с каждым годом всё труднее”. Более того, Гоголь отмечает, что жители Диканьки часто обращались к Пацюку за помощью, потому что уже через несколько дней после прибытия бывшего запорожца в село “все… узнали, что он знахарь”.
И действительно, он успешно, никому не отказывая, лечил больных (правда, не лекарственными травами, а заговорами: ему “стоило только пошептать несколько слов, и недуг как будто рукой снимался”). Да и Вакула в трудную для себя минуту обращается к Пузатому Пацюку, размышляя при виде трапезы хозяина “о том, какие чудеса бывают на свете и до каких мудростей доводит человека нечистая сила”. Правда, набожный кузнец так и не решился принять помощь от того, кто “приходится немного сродни чёрту”, однако, будучи в отчаянии, в хату к нему всё же отправился, убеждая себя, что “один только Пацюк может помочь ему”. В заключение учащиеся сумеют сделать следующий вывод: герои «Ночи перед Рождеством», в отличие от персонажей, представляющих “чертовщину” в других гоголевских повестях, не столь страшны, сколь комичны. Не случайно автор и Солоху, и чёрта ставит именно в комические ситуации (вспомним, как прячет в мешки нагрянувших в гости почти в одно время кавалеров перепуганная ведьма и как ловко хватает за хвост Вакула растерявшегося чёрта, больше всего на свете боящегося “страшного креста”). Да и Пацюк, жадно поедающий в пост галушки и вареники со сметаной, выглядит далеко не таким страшным, как, например, колдун из повести «Страшная месть», отказывающийся за столом в семье дочери вместе со всеми есть вареники и свинину, а вместо вина тянущий “из фляжки какую-то чёрную воду”.
И вполне оправдан в «Ночи перед Рождеством» счастливый конец: Оксана, искренне переживавшая исчезновение Вакулы, и молодой кузнец, исполнивший желание возлюбленной и сердечно раскаявшийся в том, что прибег к помощи нечистой силы, соединяются в браке. Нечистая сила в этой повести, по замыслу Н.В. Гоголя, не только никого не убила, но и не помешала героям обрести своё счастье. Разве это плохо?