События и встречи
Трибуна: обсуждаем ЕГЭ
Новая версия ЕГЭ по литературе. Ваше мнение?
Органически несовместимы
Надеяться на то, что каждая следующая версия ЕГЭ по литературе будет совершеннее предыдущей, кажется, не приходится. В этом ещё раз убеждает новый демонстрационный вариант КИМов. Да, можно ликовать по поводу того, что ЕГЭ по нашему многострадальному предмету наконец-то освободили от тестов (на самом деле сделать это нужно было ещё четыре года назад); можно приветствовать возврат к сочинению; можно, наконец, радоваться тому, на какие глубокие и тонкие вопросы теперь придётся отвечать выпускникам (пишу это почти без иронии). Но все положительные эмоции тут же куда-то исчезают, едва мы берём в руки… обычный калькулятор.
Новая версия ЕГЭ свидетельствует о том, что её разработчики в последний раз видели реального старшеклассника лет так тридцать назад. Почему я так жёстко ставлю вопрос? Да потому что выполнить все задания за четыре часа просто нереально.
Что требуется от выпускника на экзамене? Во-первых, прочитать довольно большой фрагмент прозаического или драматургического текста и текст лирического стихотворения. Во-вторых, понять их (а с проблемой понимания сами знаете, как у нас обстоят дела, достаточно вспомнить результаты трёх прошедших исследований PISA). В-третьих, ответить на 12 вопросов части В. В-четвёртых, написать шесть (!) небольших сочинений (а как иначе назвать “задания с развёрнутым ответом в объёме 5–10 предложений”?). Наконец, в-пятых, написать полноценное сочинение объёмом не менее 400 слов.
Даже если считать выпускника машиной по созданию текста, сделать это невозможно, ибо и машине нужно время. Это убедительно показала Н.В. Беляева в своей рецензии на новую демоверсию: на выполнение каждого из заданий С1–С6 приходится по 14 минут, а “на создание одного предложения… всего от 1,4 до 2,8 минуты” (см.: www.fipi.ru). Впору объявить специальную литературную премию тому, кто справится с таким объёмом и при этом даст “правильные” ответы на все вопросы.
С уверенностью можно сказать только одно: предложенный вариант КИМов ни на одном из выпускников не проверялся.
После этого обсуждать всё прочее как-то не очень и хочется. Можно, конечно, пойти по пути мелкой критики и искать в проекте отдельные недостатки, нечёткие формулировки и т.п. Можно отметить и более серьёзные вещи. При анализе лирического стихотворения, например, нарушена сама последовательность анализа: в нынешней версии разбор идёт от содержания к форме, а не наоборот, а сами вопросы никак не привязаны к тексту: на них можно отвечать, минуя текст. Но всё это, на мой взгляд, частности, не относящиеся к сути дела.
А вот вопросы принципиального характера.
1. На кого рассчитана предложенная модель экзамена: на среднего ученика или на образ некоего идеального выпускника, находящийся в головах разработчиков?
2. Является ли ЕГЭ по литературе обязательным экзаменом или это экзамен по выбору?
3. Проверялась ли нынешняя демоверсия, и если да, то как проходила апробация и каковы её результаты?
Боюсь, что ответов на эти вопросы в ближайшем будущем мы не дождёмся. Впрочем, и они не самые важные в той иерархии проблем, с которыми нам, словесникам, пришлось столкнуться в последние годы.
Проблемы ЕГЭ не должна заслонить для нас главного — предназначения литературы как учебного предмета.
Для чего в школе изучается литература? Что происходит сегодня с нашим предметом? Куда и к чему мы зовём учеников? И почему мы зовём, а они не отзываются?
Ответов на эти вопросы мы не найдём ни в министерских документах, ни в программах, ни в многочисленных методических разработках ФИПИ. А между тем, не понимая главного — смысла предмета, того, ради чего он, собственно, и преподаётся в школе, — словесник теряет понимание и своей роли в непростой связке «литература — учитель — ученик».
Мы, кажется, забыли, что у литературы есть единственное предназначение: она существует ради того, чтобы её читали. Не для ответа у доски, не для предстоящей письменной работы и, уж конечно, не для ЕГЭ.
Весь парадокс, однако, в том, что без экзамена — в традиционной форме или в формате ЕГЭ — мы учить, похоже, не можем. Это надо признать открыто. Иначе зачем ломается столько копий вокруг ЕГЭ? Зачем пишется столько писем “в защиту литературы”? Защищая обязательность экзамена по своему предмету, мы тем самым расписываемся в своей полной беспомощности.
Понимая, что высказанная здесь точка зрения абсолютно непопулярна в нашем профессиональном сообществе, тем не менее ставлю вопрос именно так. Ну а коль не можем учить без этого кнута, значит, нужно придумывать “хорошие” задания, “хороший” ЕГЭ.
Но не думаю, что кому-то это удастся. По очень простой причине: ЕГЭ и литература несовместимы.