Читальный зал
Книжная полка
 |
Владимир Десятерик. ПАВЛЕНКОВ М.: Молодая гвардия, 2006. 370 с. («Жизнь замечательных людей»). |
У биографической серии «Жизнь замечательных людей» сегодня словно открылось… хотел написать: “второе дыхание”, но понял, что это будет неточно.
Теперь «ЖЗЛ» переживает третье рождение — в бесцензурном мире. Невероятно расширился круг имён и сама тональность изложения: теперь она не только апологетическая, авторы стараются рассказывать о своих героях без лжи и умолчаний, а среди героев такие отнюдь не сусальные фигуры, как Бирон и Андропов, Макиавелли и Юлиан Семёнов… Конечно, при новом подборе слово “замечательных” в заглавии серии толкуется расширительно и не связано с примерами для подражания, но это всё же не сравнить с жизнью «ЖЗЛ» в советское время, когда многие её книги невозможно было взять в руки без чувства омерзения: какую правду тогда дозволили бы сказать о “полководцах Гражданской войны” (был и такой сборник), о Чернышевском или, например, о том же А.М. Горьком, который объявлялся основателем серии?!
Наконец вышла книга о подлинном отце «ЖЗЛ» — Флорентии Фёдоровиче Павленкове (1839–1900), артиллерийском офицере, ставшем книгоиздателем и основавшем в 1890 году биографическую серию «Жизнь замечательных людей». Предприятие удалось — недаром павленковскую «ЖЗЛ» недавно несколько раз переиздали. Книговеды даже придумали определение — “павленковский тип” изданий. Это — небольшой формат, многочисленные иллюстрации, качественная полиграфия, низкая цена. Последнее особенно важно потому, что своим основным читателем-покупателем Павленков видел преподавателей народных школ, гимназий, духовных семинарий, организаторов общественных библиотек…
Любопытно, что с точки зрения коммунистической догматики Павленков был вполне своим: за свою близость к социал-радикалам он не раз подвергался гонениям, а умер от чахотки, которая в согласии с теми же догмами была превращена в символ губителя талантов при самодержавии… Ан нет! Ради возвышения Горького Павленковым пожертвовали. Тем более, что надолбом на пути советского признания издателя стояло высказывание Ленина о Павленкове: он осудил его за вложение капитала в библиотеки, его, разумеется, следовало пожертвовать на нужды революции.
Сейчас справедливость восстановлена. Не могу сказать, что идеально — зачастую сочинение В.И. Десятерика меняет жанр, превращаясь из биографической повести в монотонную летопись трудов и дней Флорентия Фёдоровича. Но если учесть слабую изученность жизни замечательного подвижника книги и нагромождение превратных толкований эпохи, в которую он трудился, этот блин совсем комом не назовёшь. Хотя книга вышла в серии уже под № 1200, всё же, как говорится, лучше поздно, чем никогда.