Я иду на урок

Я иду на урок: 9–11-й классы

Евгений Василенко

Евгений Васильевич ВАСИЛЕНКО — учитель русского языка и литературы средней общеобразовательной школы при Посольстве РФ в КНДР (г. Пхеньян).

В жадном пламени

Жизнь автора и судьба героя стихотворения Александра Пушкина «Сожжённое письмо»

“Стихи мои, спокойно расскажите про жизнь мою…” Многие ли из собратьев Есенина по поэтическому ремеслу захотели бы повторить эту просьбу? Насколько точно отражаются в зеркале поэтического воплощения события реальной жизни самого поэта? Можно ли рассматривать стихи как поэтическую иллюстрацию биографии их автора? Совпадают ли лирический герой и автор стихотворения? Вопросы, неизбежно возникающие при попытке анализа стихотворения, особенно если это стихи о любви, а их автор — хрестоматийно известный поэт, жизнь которого стала достоянием потомков.

Стихотворение «Сожжённое письмо» — поэтическое эхо отношений Пушкина с графиней Елизаветой Ксаверьевной Воронцовой, урождённой графиней Браницкой (1792–1880), определённых исследователем как “долгий, мучительный роман”¹, длившийся несколько одесских месяцев (1823–1824) и навсегда оставшийся в душе поэта сердечными ранами, на полях его рукописей — тремя десятками изображений Елизаветы Ксаверьевны, а в русской поэзии — стихотворениями «Храни меня, мой талисман…», «Всё в жертву памяти твоей…», «Всё кончено, меж нами связи нет…» и, конечно, элегией «Сожжённое письмо».

Подаренный Пушкину при расставании перстень возлюбленной “из корналина с восточными буквами” поэт носил на руке, “называя его талисманом”, по свидетельству Ольги Сергеевны Павлищевой, “точно таким же перстнем запечатаны были письма, которые он получал из Одессы, — и которые читал с торжественностью, запершись в кабинете. Одно из таких писем он и сжёг”².

Значит ли это, что между автором и героем стихотворения нет дистанции и их следует отождествлять при анализе юными интерпретаторами Пушкина? Ведь не делал этого разграничения незабвенный В.Г. Маранцман, предлагавший читателям своего пособия “обдумать вопросы”: “Какое состояние вызывает у поэта решение сжечь письмо? Как вы представляете себе поэта (курсив мой. — Е.В.), смотрящего на «пламя жадное»?”³

Разделение образов лирического героя и автора стихотворения подчас очень непросто. В некоторых случаях (у Лермонтова, Есенина, раннего Маяковского) их тождественность близка к абсолюту. Однако гораздо чаще это неразличение может стать причиной, как бы сказал Пётр I, беспримерной конфузии. Никогда не забуду, как после чтения в 11-м классе стихов Блока: “Мы встречались с тобой на закате, // Ты веслом рассекала залив. // Я любил твоё белое платье, // Утончённость мечты разлюбив” — один из выпускников возмущённо воскликнул: “Ничего себе! Блок посадил Менделееву в лодку — да ещё и заставил её грести!” Впрочем, что там ученик — Толстой, услышав фетовское «Сияла ночь…» (“И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя, // Тебя любить, обнять и плакать над тобой”), сурово-осуждающе заметил: “Стихи прекрасны, но зачем он хочет обнять Таню? Человек женатый…”

В «Сожжённом письме» не упомянуто имени возлюбленной, даже не обозначен её “заветный вензель” — инициалы (как бывало у Лермонтова и Тютчева), нет явных, узнаваемых примет отношений страстного узника южного края и “принцессы Бельветриль”, хотя тайнопись проступает — и на неё, разумеется, будет обращено внимание.

Поэтому, приступая к анализу «Сожжённого письма», постараемся, чтобы школьники уяснили: монолог в стихотворении принадлежит герою, за которым, без сомнения, духовный и жизненный опыт автора, история его драматичной любви.

Центральным образом стихотворения, несомненно, является “письмо любви”. Об этом говорит и само название стихотворения, и обращение к письму как к живому существу (“Прощай, письмо любви! прощай!”, “Гори, письмо любви”, “Уж пламя жадное листы твои приемлет”). Не менее важны и связанные с ним образы героя и “её”. “Она” появляется в тексте стихотворения лишь однажды. Но этого появления достаточно, чтобы читатель понял: письмо обречено на сожжение. Обречено, ибо “она велела…” Суровость, вложенная в толкование этого глагола (велеть — “твёрдо изъявить свою волю, потребовать”⁴), смягчена его звучанием (двумя л), но она же делает прощание с письмом неизбежным.

Почему так нелегко герою выполнить повеление — сжечь исписанные листы бумаги? В контексте стихотворения и духовной жизни его героя письмо обретает гораздо больший смысл, чем просто испещрённые пером листы послания одного человека другому. Это “все радости” героя: остановленные мгновенья предельной искренности женщины, находящейся во власти мужчины, тайна откровения, доступная лишь двоим, запечатанные вздохи родной души. В этих листах то, о чём полвека спустя другой русский поэт на закате жизни с горечью спросит:

Уж не горит ли с ними и любовь,
Которая их сердцу диктовала?

Это, наконец, то, о чём герой Тютчева, застывший над “грудой писем”, потрясённо воскликнет:

О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!

Поэтому герой Пушкина как можно дольше оттягивает момент сожжения письма. Это желание замедлить ход времени, продлить мгновения жизни письма переданы повтором слова “прощай”, аллитерацией (“Как долго медлил я, как долго не хотела…”), переносом (“как долго не хотела // Рука”) и рифмой “велела” — “не хотела”, в которой, заметим, столкнуты требование и нежелание его исполнять.

Но полно, час настал: гори, письмо любви.

Это рукописи не горят, а письма слишком хорошо знакомы с огнём. «Горящие письма» — так назовёт одно из последних своих стихотворений Некрасов, определив предание писем пламени как шаг “безумный” и “быть может, роковой”. С остывшей золой сравнит груду ещё не сожжённых писем герой Тютчева, тоже слишком хорошо знавшего, как сгорают письма. Его жена Эрнестина 191 письмо, полученное от Тютчева до венчания с ним, уничтожит ⁵. Уничтожит, как и положено, — в огне.

Неотвратимость происходящего отражена и фатально звучащей фразой “час настал”, рифмой четвёртого стиха, и строками, передающими стоическое поведение героя в обстоятельствах, которые сильнее его: “Готов я; ничему душа моя не внемлет. // Уж пламя жадное листы твои приемлет”. Чего стоит герою это внешнее спокойствие, можно понять по следующим стихам: “Минуту!.. вспыхнули… пылают… лёгкий дым, // Виясь, теряется с молением моим”. Обратим внимание на обилие многоточий (всего в пятнадцати стихах элегии их девять), не только передающих бушующие в душе героя и с трудом удерживаемые страсти. Перед нами, говоря современным слогом, репортаж в режиме on line (реального времени): герой Пушкина пытается внешне бесстрастно и не опережая хода событий рассказать о том, как на его глазах гибнет в жадном пламени то, что воскресить невозможно. Поэтому так подробно переданы детали происходящего. Остановим внимание девятиклассников на “растопленном сургуче”. Многие из них — дети Интернета и электронной почты — не представляют, что когда-то письма запечатывали сургучом с оттиском печати, роль которой играл перстень. Кстати, именно в этом предложении содержится едва ли не единственное звено (“перстня верного”), связывающее судьбу героев стихотворения и их прототипов — тайных любовников — супругу графа Воронцова и его подчинённого.

Во многих произведениях Пушкина, несмотря на кажущуюся лёгкость слога и прозрачность смысла, есть отголоски той тайны, которую, по известной мысли Достоевского, он унёс от нас и которую мы теперь без него разгадываем. Загадка рассматриваемого стихотворения Пушкина связана с его названием. Сожжённое, как известно, причастие прошедшего времени, оно обозначает признак предмета по действию уже совершившемуся. Между тем о сожжённом письме сказано только в последних трёх стихах, а большая часть стихотворения повествует о состоянии героя, готовящегося сжечь письмо, и о самом сожжении.

Почему Пушкин не назвал стихотворение «Сжигаемое письмо»? (Ведь дал же Некрасов своему предсмертному стихотворению название «Горящие письма».) Думается, названием «Сожжённое письмо» подсказана и предсказана неизбежность рокового исхода: рука героя ещё удерживает листы, губы шепчут слова прощания, но судьба письма предрешена: “сожжённое письмо”. Мгновенье гибели письма ставит героя не перед жадным пламенем, поглощающим откровения его возлюбленной, а пред суровым ликом неумолимой Судьбы: “О провиденье! // Свершилось!”

Поэтому герой, после того как произошло самое страшное для него, о своих чувствах говорит по-мужски скупо: “Грудь моя стеснилась”. Сожжённое письмо — знак невозвратимости беспечного прошлого, отрадного времени любви. Понять, какая пронзительная тоска режет герою сердце, помогают эпитеты “бедная”, “унылой”, “горестной”. Эта же тоска, перехватывая горло, не даёт герою завершить свой горький монолог: пятнадцатый стих остаётся незарифмованным сиротой.

Каков смысл этого последнего стиха? В методической литературе приходилось читать суждение о том, что пепел от сожжённого письма герой положит в ладанку или в медальон и будет носить на груди. Подобное решение могли позволить себе падкий на эффектные жесты Грушницкий или экзальтированная героиня купринского «Поединка», в письме к Ромашову рядом с обведённым в кружок пустым местом приписавшая “Здесь я поцеловала”, но не герой Пушкина, чуждый, как и автор, дурной сентиментальности. “На груди” в контексте пушкинского стихотворения значит то же, что “в сердце”, “в душе”. Письмо сожжено — но любовь жива. Автору «Сожжённого письма» она ещё не раз откроется “чудными мгновеньями” встреч с “юными жёнами”, которых ему, опалённому “пламенем жадным” ревности и бешенства, щедро будет дарить жизнь. Герою стихотворения остаётся только то, что “пламя жадное” не в силах уничтожить, над чем не властно время, — свет воспоминания, бедная отрада памяти, милый пепел былой любви.

“Так храм оставленный — всё храм, // Кумир поверженный — всё Бог!”

Вопросы и задания для анализа стихотворения

Какие события жизни Пушкина могли побудить его к написанию стихотворения «Сожжённое письмо»?
Назовите ключевые образы стихотворения.
Какова интонация стихотворения? Как она передаётся? Обратите внимание на восклицательные предложения, обращения.
Что характерно для звуковой организации пушкинского стихотворения? Какие звуковые сочетания повторяются? Какие оттенки внутреннего состояния героя они передают?
Какие части можно выделить в стихотворении?
Как поэт показывает, что письмо обречено на сожжение? Почему сожжение письма показано столь подробно? Что значит письмо для героя?
Меняется ли настроение героя во время и после сожжения письма? Как передана бушующая в душе героя и сдерживаемая страсть?
Каким чувством проникнуты последние три строки стихотворения? Какие эпитеты передают его?
Объясните смысл оксюморона “отрада бедная”.
Раскройте смысл последней строки. Почему она не зарифмована?

Примечания

¹Вацуро В. Пушкин в сознании современников // А.С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М.: Художественная литература, 1985. Т. 1. С. 10.

² А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. С. 39.

³Маранцман В.Г. Литература: 9 кл.: Учеб. пособие для общеобразоват. учреждений. 4-е изд. М.: Просвещение, 1997. С. 275.

⁴Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1989. С. 77.

⁵По подсчётам Вадима Кожинова (Кожинов В.В. Тютчев. М.: Молодая гвардия, 1988. С. 302).