Задание со звёздочкой*

ВОПРОС.

Общеизвестна фраза “Все мы вышли из гоголевской «Шинели»”. Кто и при каких обстоятельствах произнёс её?

ОТВЕТ.

Те, кто ответит: “Достоевский” — и потянется к книжным полкам в поисках подтверждения на страницах сочинений писателя, будут не совсем правы.

В журнале «Вопросы литературы» много лет существует рубрика под скромным названием «Заметки. Реплики. Отклики». Рубрика по объёму маленькая, да удаленькая: в печатавшихся здесь миниатюрах раскрыто немало литературных тайн, опровергнуто немало литературных мифов.

Так, под этой рубрикой (ВЛ. 1968. № 2) известный текстолог С.А. Рейсер опубликовал заметку, посвящённую выяснению происхождения фразы “Все мы вышли из гоголевской «Шинели»”, традиционно приписываемой Достоевскому.

Расследуя фактическую историю легендарной формулы, С.А. Рейсер привёл в качестве её первоисточника французский текст журнальной статьи 1885 года о Достоевском писателя и историка литературы Эжена Мелькиора де Вогюэ (1848–1910). В ней есть слова: “«Все мы вышли из гоголевской “Шинели”», — справедливо говорят русские писатели…”. На основании этого С.А. Рейсер сделал вывод: “Достоевский никогда не произносил приписываемых ему слов и Вогюэ никогда их за слова Достоевского не выдавал”. Эти слова — “обобщённая цитата”, “суммарная формула”, отложившаяся в памяти французского учёного после разговоров с разными русскими писателями.

Однако уже в «ВЛ» № 6 того же 1968 года появляется заметка С.Г. Бочарова и Ю.В. Манна, где вносятся существенные поправки и дополнения к выводам С.А. Рейсера.

В книге Вогюэ «Le roman russe» (1886) есть представление исследуемой фразы в ином контексте (дадим перевод).

“Чем больше я читаю русских, тем лучше я вижу истинность слов, которые мне говорил один из них, тесно связанный с литературной историей последних сорока лет: «Все мы вышли из гоголевской “Шинели”». Мы увидим дальше, насколько эта преемственность очевидна у Достоевского: страшный романист уже весь в своей первой книге «Бедные люди», а «Бедные люди» уже в зародыше заключены в «Шинели»”.

Как показывают С.Г. Бочаров и Ю.В. Манн, Вогюэ в своей книге более конкретен, имя писателя можно предположительно назвать: это Достоевский, вступивший в литературу ровно сорок лет назад (1886 минус 1846) и в первом же своём произведении, «Бедные люди», в эпизоде чтения Макаром Девушкиным повести «Шинель» показавший, как он выходит из гоголевской повести.

“Автор «Бедных людей» «выходил» из Гоголя и в том смысле, что он продолжал его, развивал открытую им для литературы тему, и в том смысле, что он оспаривал Гоголя, давал его теме другой поворот, говорил своё «новое слово»”.

Таким образом, в этом книжном сообщении Вогюэ в известной степени уточнил и конкретизировал своё журнальное сообщение.

Далее С.Г. Бочаров и Ю.В. Манн указывают на выступление Вогюэ в Москве 26 апреля 1909 года, на праздновании столетия Гоголя, где он сказал о преемниках Гоголя: “…Всё это могучее потомство вышло из гоголевской «Шинели». Жалкая шинель Акакия Акакиевича — это мантия библейского пророка, оставленная ученикам, которым она помогла возноситься на небеса. Этот мелкий чиновник, анатомированный как медицинский препарат, предмет осмеяния и болезненной жалости, не раз послужит моделью для Достоевского” (См.: Гоголевские дни в Москве. М., 1909. С. 141–145).

ВЫВОД.

Вогюэ “не однажды, а несколько раз, и в различных контекстах” вспоминал ныне знаменитую фразу, но не называл её автором Достоевского. Хотя всегда, цитируя, обязательно называл имя Достоевского и его произведения. “Создаётся впечатление, что по каким-то причинам Вогюэ не хотел прямо называть Достоевского автором этих слов, но косвенным образом давал понять читателям, что это сказал именно Достоевский”.

Вогюэ так передал эти афористические слова, что “авторство Достоевского остаётся проблематичным и легендарным. Но легенда имела реальное основание: традиция, закрепившая за Достоевским эти слова, как бы делала вывод из тех «посылок», что были предложены автором книги о русском романе”.