Трибуна

Юрий ТОЛМАЧЁВ

---

Юрий Иванович ТОЛМАЧЁВ — учитель русского языка и литературы. Проработал в сельской школе более 25 лет. Живёт в селе Новопышминское Сухоложского района Свердловской области.

Пушкин — это наше. И всё?

То, что происходит у нас с выпускными сочинениями, не вызывает положительных эмоций. Конечно, писать их надо — в этом я убеждён. Но не так и не такие. Литература была и остаётся предметом прежде всего воспитывающим, о чём многие стали вдруг забывать. Отсюда всевозможные “изыски”, усложнение и дробление. Резкий крен в сторону “образования”. Вроде бы и правильно, но...

Уже сейчас половина выпускников пишет изложение, а литературу как экзамен по выбору сдают 10–15 процентов одиннадцатиклассников. Дайте им в качестве устных вопросов ваши “знаменитые” темы — литературу не будет сдавать никто. И тут хоть тыщу сделай тем... Любовь не вернуть.

Кстати, о любви — согласно списку тем. Любовь в творчестве Пушкина, Лермонтова, Фета, Тютчева, Блока, Есенина, Булгакова, Шолохова, Бунина... И обязательно “тема” и “своеобразие”. Какая-то литературная камасутра! Мне очень не хочется использовать сослагательное наклонение, но я бы оставил только одну набоковскую фразу: “О любовь, ты светла и крылата...” И не надо никакого “своеобразия”.

У меня такое ощущение, что “кто-то” напрочь забыл: дети пишут сочинение на аттестат зрелости. Они на переломе. Какой багаж ценностей возьмут они в свою будущую жизнь? Научились ли они понимать себя и других? Чувствуют ли свою ответственность перед собой и людьми? Здесь нельзя без литературы. Именно она — первый путеводитель в нашем сложном мире. Потом появится своё понимание, свой взгляд. Но это потом. А пока экзаменационное сочинение — подведение первых итогов, первые выводы.

До сих пор восхищаюсь темой сочинения, которая досталась молодому Марксу, — «Размышления юноши при выборе профессии». Найдите что-нибудь подобное в многостраничном чиновничьем “перечне”. Не найдёте. Там нет жизни. Одна “литературщина”, унылое однообразие. Из года в год одно и то же.

За партами дети XXI века, страна уже совсем другая... Нынешние выпускники мало что знают о нашем далёком литературном прошлом. Им многое неинтересно в “той” литературе. И их можно понять.

Многие темы просто-напросто изжили себя.

Но темы, а не произведения!

Неужели нельзя понять, что ценность произведения определяется его значимостью для сегодняшнего дня?

Интересно писать о том, что интересно. И тема воспитания у Фонвизина интересна, современна. И роль поэта в обществе (а не отдельно у Державина, Пушкина, Лермонтова и других). И Чацкий с Молчалиным интересны. Если всё это, конечно, не замкнуто на отдельном произведении и на конкретном историческом периоде. Темы же сформулированы именно так — изолированно и замкнуто.

“Вещь в себе” — да и только! Мне всегда казалось, что тема сочинения должна быть ясна и понятна. “Умствования” же часто ставят в тупик даже людей опытных.

Вот, к примеру, о Фете: “Вдохновение и вера в силу вдохновения, глубокое понимание красот природы, сознание того, что проза жизни кажется прозою лишь для очей, не просветлённых поэзией, — вот особенности г. Фета...” (А.В. Дружинин). И это тема выпускного сочинения для школьника?! А вот две цитаты из Некрасова: “Тютчев написал очень немного; но всё написанное им носит на себе печать истинного и прекрасного таланта, нередко самобытного, всегда грациозного, исполненного мысли и неподдельного чувства”; “Главное достоинство стихотворений Ф.Тютчева заключается в живом, грациозном, пластически верном изображении природы”. При всём уважении к Н.А. Некрасову эта “грациозность” режет мне ухо. Но дело не только в этом — я не знаю, что писать, и теряюсь, когда спрашивают.

Красивость цитаты, взятой у кого-то из великих, ещё не повод и не право использовать её в качестве темы сочинения.

А если к тому же сама тема, мягко говоря, не совсем корректна? Вот толстовская фраза: “Гордый человек точно обрастает ледяной корой. Сквозь кору эту нет хода никакому другому чувству”. Честно говоря, не знаю, с чем связано сказанное. (Лучше бы, конечно, знать!) Что имел в виду великий писатель? С произведениями XX века (как требуется) связать не могу, да и с самой формулировкой резко не согласен. А как же тогда пушкинская Татьяна? Или речь идёт не о гордости, а о гордыне? Об эгоизме и тщеславии? Но это уже совсем “другая история”! К слову сказать, чувство гордости сегодня воспринимается, мягко говоря, несколько иначе. Зачем же запутывать ученика? К сожалению, излишние “умствования” к этому и ведут.

О чём писать-то? Но для чиновников от педагогики и литературы такого вопроса нет. Не хочется повторяться, но скажу: там, “наверху”, о детях не думают.

“Цитатные” темы входят в раздел «Философские, нравственные, социальные понятия». Если так, должна быть чёткость — и никакой двусмысленности. Ещё раз проверим. “Мещанство — большое зло, оно, как плотина в реке, всегда служило только для застоя” (А.П. Чехов).

Снова масса вопросов. Что имел в виду писатель и что требуется от ученика? О каком мещанстве речь? Тем более что в скобках опять XX век. А здесь уже бо-о-льшие сложности. Я лично никакого зла в мещанстве не вижу. Если же смотреть с позиций Программы КПСС, то... Но перед нами же дети!

И последний пример, связанный скорее с этикой. В качестве одной из тем взяты фадеевские слова: “Сущность человека лучше всего, благороднее и совершеннее всего выражается через его деяния...” В самой фразе всё в порядке. Но не кажется ли вам, что всё это лишь фадеевская “красивость”? Многие “деяния” писателя ни благородными, ни совершенными не назовёшь. Умный ученик уже знает это. Этично ли давать такую тему?

Я не думаю, что, прочитав эти заметки, в Минобре бросятся что-то менять. Да и на абсолютную правоту не претендую. Истина, как всегда, где-то посередине. Просто ставлю себя на место выпускника и пытаюсь понять. Но не всегда могу. Среднему ученику со многим в «Перечне» не справиться. А это уже некрасиво, неправильно, незаконно, некорректно. Так мы былую любовь к литературе и чтению не вернём, лишь отвращение воспитаем.

Стремление к “всеохватности” — главная черта «Перечня тем сочинений». Этим он напоминает вузовскую методичку с программой вступительных экзаменов по литературе. Как бы чего не забыть! 212 тем по XVIII–XIX векам. С ума сойти! По-прежнему за аксиому берётся, так сказать, “идеальность” русской литературы XIX века. Но речь-то идёт о “качестве”, а не о “количестве”. Здесь же количеством тем определён своеобразный “рейтинг” писателей. На первом месте, естественно, А.С. Пушкин (24 темы), за ним М.Ю. Лермонтов (19), Л.Н. Толстой (18) и Ф.М. Достоевский (15). Не нами, мол, определено, а любовью и уважением. Хотя тут больше субординации, чем любви. Попробуй что-то сократить — во всех смертных грехах обвинят. “Низ-зя” и всё! А давать выпускнику пятнадцать тем по роману «Преступление и наказание» можно? (Для непосвящённых: Пушкин изучается в 9-м классе, Достоевский — в 10-м.)

Но “годы летят”, а подход остаётся один — фамусовский. Всё “то же” и всё “те же”. Ни нравственной ценности, ни общечеловеческой значимости великого Достоевского... Мы так много говорим о новых технологиях и ситуации успеха, а сами обрекаем ученика на поражение, на судорожные экзаменационные воспоминания о событиях и героях. Стыдно признаться, но лицемерия здесь намного больше, чем действительной заботы о детях. Воспитание напрочь вытеснено “своеобразием”, “мотивами” и так называемым “анализом”.

Да, русская литература идеальна в смысле общечеловеческих ценностей. И это её “идеальное” величие должно стать основой нравственного багажа выпускника. А у нас — всё та же заезженная пластинка...

Правда, по литературе XX века тем несколько меньше, но чинопочитание по-прежнему в основе всех подходов. На семь самых “маститых” писателей — 97 (!) тем. И суть не только в субординации — таков чиновничий принцип составления тематических блоков. Я, к примеру, хорошо отношусь к Маяковскому, но всей душой против искусственного раздувания его значимости. Шестнадцать тем! И многие из них не вызывают у меня никакого чувства прекрасного. А уж «Облако в штанах», «Прозаседавшихся» я бы просто убрал из списка. Неужели нельзя чуточку попроще, почеловечнее, чтобы почувствовалась трагедия большого поэта, его “громада-любовь” и “громада-ненависть”? Чиновникам от литературы на это наплевать, им важны принцип и схема. Сама же схема изначально критики не выдерживает — тем не хватает. Вот и раздувают и Горького, и Есенина, и Шолохова, и даже Блока. Нехватка тем объясняется очень просто. Под литературой XX века подразумевают всё то, что было написано после 1917 года (видимо, предыдущие семнадцать лет в XX век не входят...), и заканчивается всё это 60-ми годами (или даже раньше). Какой уж тут “век”? Даже на полстолетия не тянет. Последний автор — Солженицын, последнее произведение — «Матрёнин двор» (опубликован в 1963 году).

А потом? А потом литературы у нас нет. Во всяком случае, по мнению “убелённых сединами” старцев из Минобра. Война, природа, нравственность, деревня, поэзия — всего восемь тем (!), ни имён, ни произведений. У нас нет ни Балашова, ни Пикуля, ни Астафьева, ни Распутина, ни Вознесенского, ни Дудина, ни Абрамова, ни Белова, ни Паустовского, ни Носова... Нет у нас ни фантастики, ни детской литературы, ни детективов... Нет великолепной беллетристики, которую читает Россия... Последние сорок–пятьдесят лет вычеркнуты из литературы. Так и хочется воскликнуть: “Пушкин — это наше. И всё?” Сменилось не одно поколение, Астафьев давно стал классиком... Но — “указаний не поступало”. Вот и числятся все упомянутые и не упомянутые по ведомству “литературы последних десятилетий”. Сколько же их надо, этих десятилетий, чтобы дети написали сочинение по тому, что им действительно нравится!?

Результат? Ученическое лицемерие и ложная красивость. Умные мысли и равнодушие. Падение интереса к чтению.

Я всей душой за нашу прекрасную и добрую литературу, очищенную от канцелярских подходов и трафаретов. Я за ученика, который вправе выбирать то, что ему действительно интересно. Я за то, чтобы экзаменационное сочинение из пугала превратилось в свободную работу, рождённую искренним желанием поделиться своими мыслями, находками и первыми жизненными итогами.