Я иду на урок: 10-й класс

Феликс Нодель

---

Феликс Абрамович НОДЕЛЬ — преподаватель­методист, кандидат педагогических наук.

Моя колея

Из опыта работы над «Войной и миром»

Пошёл пятьдесят второй год моей учительской жизни, но по-прежнему каждый учебный сезон наибольшее удовлетворение мне доставляет работа над романом-эпопеей Л.Н. Толстого «Война и мир».

Даже в сибирском селе, неподалёку от мест ссылки Ленина и Сталина, где на всю школу был один-единственный экземпляр книги, по которому и приходилось мне проводить литературные чтения и беседы.

Даже в школе рабочей молодёжи, где на педсовете я мог отстоять “круглую” (по общему мнению) “двоешницу” ссылкой на её несомненные успехи в работе над толстовским произведением.

Уже в первые годы мне посчастливилось встретить коллегу, которая “проходила” «Войну и мир» не стандартно, по “образам” и “темам”, а целостно, последовательно: её учениками роман читался (в классе и дома) от начала и до конца. Немного позже, когда я познакомился с опытом “целостного анализа” Г.Фейна, я вышел на “свою колею”. Правда, затем, в спецшколе “с уклонами”, приходилось “раздваиваться”, давая гуманитариям уроки по роману последовательно по ходу сюжета (с завершающим обобщением), а “технарям” — более или менее традиционно. В гуманитарных классах я впервые попробовал “увязать” «Войну и мир» с другими произведениями о войне: Гражданской и Отечественной, то предваряя ими шедевр Толстого, то, наоборот, рассматривая их в свете толстовских традиций (этот методический приём я применяю и сегодня в колледже № 17 архитектуры и менеджмента в строительстве). Как раз тогда стали одна за другой выходить отдельные серии экранизации романа, снятые С.Бондарчуком, и я поощрял добровольные сочинения как об отечественном фильме, так и о предшествовавшем ему американском.

Последние четверть века, работая в техникуме (ныне колледже), я в порядке эксперимента опробовал некоторые новые (по крайней мере — для меня) приёмы. В разговор о значении творчества Толстого я вводил рассказ А.Куприна «Анафема» и размышления А.Меня, а изучение романа «Война и мир» предварял развёрнутой викториной (см. ниже). Работая в архитектурных группах, я поощрял ребячьи иллюстрации к роману, устраивал выставки работ на стенах кабинета литературы.

В системе занятий по «Войне и миру» я обязательно намечаю важные для меня узловые точки, вокруг которых строится обсуждение. Покажу и прокомментирую некоторые из них.

Смысл названия романа

Если в названиях «Преступление и наказание» и «Герой нашего времени» вызывает споры первое слово, то в заглавии «Война и мир» — третье. Здесь “мир” не столько противоположность войне, сколько “весь мир, всё человечество”. По дооктябрьской русской орфографии в этом значении слово писалось: міръ. Ключом к пониманию смысла заглавия может служить восприятие Андреем Болконским “неба Аустерлица”. Небо становится символом объединения отдельных людей и народов в единое по своим целям и стремлениям человечество. Можно специально обсудить с ребятами вопрос, когда ещё в романе появляется образ неба, кому из героев оно открывается (Ростов во время переправы через Энс, Пьер в Москве и т.п.).

Человек на войне

Война 1905–1907 годов велась Россией на чужой территории и за чужие, непонятные солдатам интересы. Война 1812 года была Отечественной, народной, понятной каждому. Это показано Толстым прежде всего в изображении поведения простого человека на поле сражения.

Во время первой войны подавляющее большинство солдат, да и офицеров тоже, легко поддаётся панике: “Обошли! Отрезали! Пропали!” Капитаны Тушин и Тимохин, понятные и близкие простым солдатам, — такое же исключение в среде воюющих, как князь Андрей — в среде “штабных”, а Багратион — в среде высших начальников. Оттого-то нам важны их индивидуальные черты и проявления. “Два капитана” одинаково скромны в перерывах между боями (и особенно перед начальством), а вот в пылу сражения — оба герои. Красноносый, “приверженный к Бахусу” Тимохин спасает один из участков боя. Боящийся смерти, по собственному признанию, тушующийся (отсюда, вероятно, и фамилия) перед любым начальством Тушин в бою забывает о своём страхе перед смертью и вырастает в собственных глазах (и в глазах влюблённых в него подчинённых) в богатыря, как бы вбирает в себя в этот момент всю батарею и всех батарейцев, передоверивших надёжному командиру свою жизнь.

В войне 1812 года все (или почти все) ведут себя так, как в предыдущей войне Тимохин и Тушин с подчинёнными. И поэтому рядовые участники войн здесь не индивидуализированы (за редким исключением: Каратаев, Щербатый). Это просто солдаты, ополченцы, партизаны.

С представителями “высшего света” дело обстоит иначе. Андрей Болконский героически ведёт себя, даже будучи “штабным” (например, на батарее Тушина) — и тем более командуя полком во время войны 1812 года. А вот Жерковы и Несвицкие сильны вне боя, а в бою трусы, зато как рыба в воде они чувствуют себя в атмосфере интриг и подхалимажа. Сложнее с Долоховым. Этот человек храбр, но во время первой войны заботится почти исключительно о том, чтобы ему вернули эполеты. В Отечественной войне 1812 года, став одним из командиров партизан, он вроде бы сливается с “общим делом”, но очевидно неприятен Толстому своей жестокостью по отношению к пленным (легко играет он и жизнью Пети Ростова).

В военных эпизодах немало локальных параллелей и антитез. Как сказано выше, Толстой противопоставляет солдат Тимохина и батарейцев Тушина основной массе участвующих в войне людей, Тимохина и Болконского — Долохову, штабному командиру, Жеркову и Несвицкому, сближает “двух капитанов” друг с другом и с Болконским, Болконского — с Кутузовым и т.д.

Есть среди них антитезы, особенно важные для понимания замысла автора. И если противопоставление двух крестьян, Щербатого и Каратаева, символизирующее два начала в русском народе (активное и пассивное), количественно занимает совсем немного страниц и поэтому требует особой сосредоточенности при прочтении романа, то на антитезе “Кутузов–Наполеон” идеологически и композиционно построено всё произведение. Полезно, осмысляя эту антитезу, предложить ребятам задумываться над такими вопросами.

• Для чего нам сегодня нужно понять, в чём смысл противостояния двух типов полководцев (и шире — руководящих лиц)?

• Каков характер войн, которые ведут Кутузов и Наполеон, и каковы цели каждого из них?

• Как они относятся к своим приближённым и солдатам?

• В чём особенности их внешности, поведения и манер?

• Чем заканчивает Толстой жизненный путь каждого из них и насколько объективно он их показывает?

• Кто из персонажей романа похож на Кутузова, а кто на Наполеона?

Одна из важнейших толстовских характеристик Кутузова находится в самом конце романа: “И только это чувство поставило на ту высшую человеческую высоту, с которой он… направлял свои силы не на то, чтобы убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их!”

Можно усилить её ещё двумя цитатами.

Первая — из размышлений князя Андрея, только что отпросившегося у Кутузова из штаба в действующую армию: “У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, но всё выслушает, всё запомнит, всё поставит на своё место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что-то сильнее и значительнее его воли, — это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной воли, направленной на другое” (наиболее убедительно подтверждают это эпизоды Бородинской битвы и военного совета в Филях).

Вторая объясняет поведение Кутузова в разгар событий «Бородина»: “Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся со смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сражения не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти” (конкретные его действия и распоряжения — в той же главе, соседствующей с “наполеоновской”).

Что же касается Наполеона, то здесь надо рекомендовать особенно внимательно прочесть ключевые эпизоды: переправу, общение с послом императора Александра Балашёвым, поведение в ходе военных действий в случае привычных побед и непривычного поражения, ожидание депутации “бояр” на Поклонной горе и т.д. Увенчать это можно саркастической авторской характеристикой Наполеона, взятой из второго эпилога (не прочитанного многими): “…Был гениальный человек — Наполеон. Он везде всех побеждал, то есть убивал много людей, потому что он был очень гениален. И он поехал убивать для чего-то африканцев… Сделавшись императором, он опять пошёл убивать народ в Италии, Австрии и Пруссии. И там много убил”.

Главное здесь — не в издёвке над гениальностью Наполеона (по мнению Толстого — мнимой, по признанию всего мира — несомненной), а в том, что один убивает и стремится убивать, не испытывая ни сожаления, ни угрызений совести, а другой направляет все свои силы на то, чтобы спасать и жалеть людей, вверенных его власти. В этом — урок полководцам (и вообще — распоряжающимся людскими судьбами, сколько бы у них ни было под началом подчинённых) всех последних войн, включая как гражданские, так и отечественные (во многом об этом роман Г.Владимова с точным названием: «Генерал и его армия»).

“Дорога чести” Андрея Болконского

Характеризуя Андрея Болконского, надо доказать, что его жизненный путь — действительно “дорога чести” (как сказал Кутузов). На первый взгляд этому противоречат два его суждения. Одно — про себя — перед военным советом: “…Хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими… одного этого я хочу, для одного этого я живу… я ничего не люблю, только славу; любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи — ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди — отец, сестра, жена — самые дорогие мне люди, но, как ни страшно и ни неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми…” Другое — в споре с Пьером в Богучарове: “Я знаю в жизни только два действительных несчастья: угрызения совести и болезнь… Жить для себя, избегая только этих двух зол, вот вся моя мудрость теперь… Я жил для славы… и погубил свою жизнь. И с тех пор я стал спокоен, как живу для одного себя…”

Первое опровергается его поведением в бою: его “солдатским” подвигом, когда он в разгар паники хватает знамя и увлекает за собой солдат. Второе сопровождается чуть ли не клятвой: “…Я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду. Ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии”. Но эту клятву он нарушает, руководствуясь подлинно патриотическим чувством. Вот что он говорит: “Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить”.

И самое существенное — нет различия в его поведении во время как той, так и другой войны. Пусть в 1805–1807 годах он стремится к славе, к полководческому успеху. По сути, он жаждет “любви людской” и прославляет себя не гениальным планом сражения, как намеревался, а мужеством бойца. А в войну 1812 года он вступает не штабным, а боевым командиром, заслужившим любовь подчинённых и прозвище “наш князь”. Примечательно, что и в том, и в другом случае его участие в войне завершается тяжёлым ранением. Совершенно немыслимо представить на его месте, скажем, Бориса Друбецкого или Жеркова.

Более того, и в мирных условиях он стремится к деятельности, полезной людям: “Одно его имение в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других — барщина заменена на оброк. В Богучарово была выписана на его счёт учёная бабка для помощи родильницам, и священник за жалование обучал детей крестьянских и дворовых грамоте”. Уже одно это позволяло ему не испытывать “одного из зол — угрызений совести”. Но ему было мало этого: он предлагает “новые законы военные” Аракчееву и активно работает (пока не разочаровался) в комиссии Сперанского.

Анализируя некоторые неоднозначные проявления натуры Андрея Болконского, не следует забывать, что он князь и многое унаследовал от “прусского короля” (таково было прозвище его отца). В нём гордость граничит с аристократической спесью. Вспомним его весьма характерный ответ Пьеру, который уговаривает его простить Наташу Ростову: “Я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу”. Однако он недооценивает себя: перед смертью он прощает Наташу, испытывая угрызения совести за свою прежнюю жестокость, как раньше берёт на себя вину за страдания и смерть “маленькой княгини”, своей жены.

“Из песни слова не выкинешь”. И потому надо принимать (или не принимать) Андрея Болконского таким, каков он есть: демонстрирующим неприязнь к беременной жене, брезгливо разглядывающим солдат в грязном пруду. Он во многом наследник своего отца, способного замучить, довести чуть ли не до ненависти своей любовью дочь, поиздеваться над невестой сына. Но вспомним, как провожал этот отец своего сына на войну: “Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет… А коли узнаю, что ты повёл себя не как сын Николая Болконского, мне будет... стыдно!” И князь Андрей прожил жизнь и принял смерть так, что проживи старый князь дольше, ему не было бы стыдно за сына.

О жизненных принципах Пьера Безухова

“Быть вполне хорошим” — это характеристика стремлений князя Андрея, но она в не меньшей степени относится и к Пьеру. Ещё больше подходят к его весьма извилистому жизненному пути строки из письма Л.Н. Толстого к А.А. Толстой от 18 октября 1857 года: “Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться начинать и бросать, и опять начинать, и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие — душевная подлость”.

В самом деле, кто из симпатичных автору героев романа “рвётся, путается, бьётся и ошибается”, стремясь “жить честно”, больше Пьера? Он испытывает дурное влияние (Долохова, Курагиных и других), то поддаваясь ему, то пытаясь сопротивляться, а если хочет быть похожим на кого-то, достойного подражания, то у него, как правило, ничего не выходит. Даже желание активно участвовать в войне 1812 года оборачивается для него чуть ли не фарсом: ничего не выходит как из планов непосредственно участвовать в защите Отечества, снарядив полк и став во главе его, так и из намерения убить “антихриста” Наполеона. Он ничего не может: ни жениться по собственному выбору, ни убить оскорбившего его человека, ни изменить к лучшему жизнь своих крестьян, ни даже создать содружество “людей честных”, успешно противостоящих “людям порочным”.

Однако стремления у него всегда возвышенные и благородные, поэтому жизнь непрерывно учит его, совершенствует. Даже у Каратаева он в конечном счёте берёт не “непротивление злу насилием”, а ясность простых истин, которые ещё до плена вызывали у него желание “быть солдатом, простым солдатом”, а у этих самых солдат — симпатию к нему и прозвище “наш барин”. Ему по душе и солдатское обращение, и солдатская еда, и это приводит его, незаконнорождённого сына вельможи и крепостной, в итоге к пониманию нужд и забот народа, а стало быть, к ещё большему сближению с ним. Но от “каратаевщины” и довольства немногим он со временем освобождается: иначе бы он не мог думать о судьбах России и готовить изменения в её общественном строе.

Отношение Пьера к дружбе, любви и семейной жизни из романа совершенно ясно, сложнее — со страницами, которые запечатлевают душевные кризисы в жизни Пьера. Их два, и оба имеют для читателя чрезвычайное воспитательное значение. Первый — душевные терзания после дуэли с Долоховым. В случившемся он винит только себя: это он не послушался своего внутреннего голоса и женился на порочной женщине. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? — задаёт он себе “вечные вопросы” и не находит на них ответа, пока масон не предлагает ему в качестве панацеи веру в Бога и благотворительную деятельность.

Второй кризис — после расстрела сотоварищей Пьера по плену. Пьер долго не может ответить на традиционный русский вопрос: “Кто виноват?” — пока не приходит к выводу: виноваты не люди — солдаты или отдающие им приказания офицеры, но сложившийся “порядок”, явно порочный, нуждающийся в изменении. Вполне органично от вопроса “Кто виноват?” перейти к вопросу “Что делать?”. И деятельность Пьера в эпилоге, в перспективе, за пределами романа, ведущая его к “декабризму”, отвечает на этот вопрос.

“Мысль семейная” в романе

В своём письме под названием «Труд мужчин и женщин» Толстой вручает нам своего рода ключ к решению “женского вопроса”.

Привожу наиболее спорные строки: “Идеальная женщина, по мне, будет та, которая, усвоив высшее миросозерцание того времени, в котором она живёт, отдаётся своему женскому, неопределимо вложенному в неё призванию — родит, выкормит, воспитает наибольшее количество детей, способных работать для людей, по усвоенному ею миросозерцанию. Для того же, чтобы усвоить себе высшее миросозерцание, мне кажется, нет надобности посещать курсы, а нужно только прочесть Евангелие и не закрывать глаз, ушей и, главное, сердца”.

Эти слова обычно становятся предметом острой дискуссии в классе. После неё идём в глубь романа. Помогут нам в этом некоторые вопросы.

• Для чего Толстой дважды стремится породнить Ростовых и Болконских? Чего у каждой семьи в избытке, а чего не хватает? Будь на то ваша воля, в какой из семей вы предпочли бы родиться, воспитываться и жить — и почему?

• Для чего автор сводит семьи Ростовых и Болконских с Трубецкими и Курагиными?

• Едина ли семья Ростовых? Чем объяснить в ней особое положение Веры и Сони? В какие моменты и почему не согласна с мужем и детьми мать и к чему её приводит Толстой в старости? Каким бы стал Петя, дожив до возраста Николая?

• Монолитно ли семейство Болконских? Всё ли вы принимаете в его устоях? Хотели бы вы иметь такого отца, мужа, брата или сестру?

• Что общего в судьбах Элен, Жюли и Веры Ростовой?

Вопросы для размышлений и темы сочинений

Поделюсь накопленными за многие годы преподавания вопросами к роману, которые можно использовать для устной работы, для индивидуальных карточек, для сочинений-миниатюр.

1. Зачем приехал к Шерер князь Василий Курагин и как он держит себя?
2. В чём смысл сравнения салона Шерер с прядильной мастерской?
3. Кто и как проявляет себя в истории с мозаиковым портфелем?
4. Каковы Тимохин и Тушин в быту и бою?
5. Кто прав в споре о чести: Ростов или его товарищи по полку?
6. Как характеризует “отцов” и “детей” Курагиных их поведение в эпизодах женитьбы Пьера и сватовства Анатоля?
7. Что нового мы узнаём из сцены сватовства о старом князе Болконском и его дочери?
8. К кому ближе по характеру Ахросимова: к Ростовым или Болконским?
9. Как понимать толстовский образ “свернувшегося в голове у Пьера главного винта”?
10. Что особенно примечательно в том внимании, с которым Пьер слушает Баздеева?
11. Почему Толстой так лаконично говорит о реформах князя Андрея?
12. В чём сходство причин, по которым князь Андрей порывает со Сперанским, а Пьер — с масонами?
13. Как добиваются успеха в мирной и военной жизни Берг и Борис Друбецкой?
14. Что подчёркивает в Ростовых эпизоды охоты и вечера у “дядюшки”?
15. Как раскрывается характер Наполеона во время приёма им Балашёва?
16. В чём стилистические особенности “патриотического” письма Жюли?
17. Как характеризуют Наполеона его размышления на Поклонной горе?
18. Чем примечателен богучаровский бунт?
19. Для чего Толстой вводит в “ростовские главы” Берга?
20. Почему Толстой показывает совет в Филях через восприятие Малаши?
21. В чём различие между Каратаевым и Щербатым?
22. Какие изменения в наши представления о Денисове и Долохове вносит война 1812 года?
23. В чём видна “ростовская порода” Пети?
24. Как изменился Пьер под влиянием плена и Каратаева?
25. Для чего Толстой вводит в эпилог Денисова и для чего — Николеньку Болконского?
26. К чему призывает Пьер в эпилоге и как это связано с его прежними взглядами?

Для итоговых сочинений мной с успехом опробованы следующие темы.

• “Чудесный, бесподобный народ” в романе «Война и мир».

• Мой выбор: Андрей Болконский или Пьер Безухов.

• Наташа Ростова и Марья Болконская на пути к эпилогу.

• Читал(а) Толстого и думал(а)…

• «Война и мир» в кавычках и без кавычек.

• Кутузов и Наполеон как “информация к размышлению”.

• Борис Друбецкой как “великосветский Молчалин”.

• За что любит Толстой своих героев?

• Как понимать название романа?

• Как в высшем свете решают “личные проблемы”?