Я иду на урок: 11-й класс

Наталья Струева

---

Наталья Павловна Струева — учитель русского языка и литературы лицея № 8 г. Нижний Новгород.

“Иди один и исцеляй слепых…”

О рассказе Татьяны Толстой «Смотри на обороте»

Часто учителя просят нас в своих письмах и при встречах с редакторами давать больше материалов по современной литературе. Во многих регионах, переходящих к ЕГЭ по русскому языку, выпускной экзамен по литературе сдаётся в форме реферата (защиты сследовательской работы).

Часто ученику предлагается для исследования произведение, не входящее в школьную программу. Если это произведение написано относительно недавно, то школьнику бывает трудно подобрать критическую литературу, чтобы познакомиться с точками зрения на книгу. Мало здесь может помочь и учитель: ведь критические отзывы на современные произведения рассыпаны по страницам периодики, попадаясь даже в самых экзотических глянцевых журналах. Именно поэтому читатели «Литературы» просят, чтобы рецензии, отзывы, отклики, любые методические и литературоведческие наблюдения по поводу книг современных авторов (даже стоящих за рамками программ) появлялись на страницах нашей общей профессиональной газеты. Будем стремиться в наступившем году по мере наших сил выполнять эту просьбу.

Сегодня мы печатаем присланные из Нижнего Новгорода материалы для обсуждения в 11-м классе рассказа Татьяны Толстой «Смотри на обороте».

В статье «Принцип историзма в изучении литературы» Д.С. Лихачёв писал: “Произведение не только процесс (вернее даже процессы, внешне прикреплённые к неустойчивому и меняющемуся тексту), но и некое окружающее его поле силовых линий”.

Рассказ Т.Н. Толстой «Смотри на обороте» замечательно подходит под это определение. Во время его чтения возникают параллели со стихами Александра Блока, Анны Ахматовой и многими другими произведениями русской и мировой литературы, в которых говорится о силе искусства, решаются проблемы света и тьмы, веры и безверия, отцов и детей, слепоты и прозрения. Поэтому работа с рассказом может стать для учителя и школьника точкой стяжения литературных “силовых линий”, поводом для обобщающего повторения накопленных читательских знаний.

Разговор начинаем с обсуждения названия: выясняем, какие ассоциации оно вызывает, и приходим к выводу, что часто мы останавливаемся на достигнутом, придерживаемся сложившихся стереотипов, с трудом меняем собственное мнение, забывая, что у многих явлений, как у медали, есть две стороны, и нельзя познать истину, видя только одну сторону.

Переходим к содержанию и замечаем, что слова “Смотри на обороте” встречаются не только в названии, но рефреном проходят через всё произведение. Позднее выясним, в какие именно моменты героиня вспоминает призыв отца, полный любви, восторга, оптимизма, света (“Дочка! Ничего прекраснее (смотри на обороте) я в жизни своей не видел! Плакать хочется! Ах, если бы ты была здесь! Твой отец!”), а пока обратимся к образу героини. Перед нами очень противоречивая личность: с одной стороны, её отличают усталость от жизни, скептицизм, лёгкая агрессивность, безликость, раздражённость, “среднестатистичность”; с другой — любовь к умершему отцу, неудовлетворённость, способность отделиться от толпы, от “стада”, посмотреть на себя со стороны, упорство в достижении цели.

Противоречивость внутреннего мира героини выражается в противоречивом восприятии ею мира окружающего. Она знает историю Равенны, понимает, какое историческое и культурное значение имеет этот город, воспетый многими поэтами, посещает его достопримечательности и при этом не испытывает никакой радости. Более того, ей “смутно на душе”, для неё “всё как всюду, как всегда”, ото всего веет “пылью и тленом”. В её внутренних монологах постоянно упоминается смерть: “мёртвый город”, “всё умерло”, “могила Данте”, “Мавзолей Галлы Плацидии”; часто используется глагол “быть” и другие глаголы в форме прошедшего времени: “был порт”, “было море”, “был молод”, “был весел”, “море отступило, ушло”, “ходил, смеялся”; в окружающем её пейзаже преобладают мрачные тона: “тусклый блеск”, “сумеречные своды”, “всё в пыли”. Единственным ярким пятном является открытка отца, но эпитет “ярко” как бы перечёркивается двумя идущими за ним скептическими эпитетами “плоско”, “дёшево”.

Невольно возникает вопрос: если окружающий мир так плох, почему же героиня путешествует? Сказывается ли здесь “охота странствовать”, свойственная многим литературным героям как лекарство от “русской хандры”? Героиню влечёт путешествовать, потому что путешествие — это попытка понять отца: “мир понравился ему”, “иду по следу”.

Что же за личность был отец?

“Молодой”, “весёлый”, “красивый”, “в заломленной на затылок фетровой шляпе”, “высокий”, “стройный”, “может, выпил вина”, “с сигаретой в зубах”, “глаза счастливо сияют”. Отец предстаёт перед нами как человек, способный радоваться жизни, отличающийся оптимизмом и жизнелюбием. (Странно, но описание умершего отца больше напоминает нам о жизни, чем размышления его живой дочери и описание окружающих её туристов.) Восхищённый красотой, он прислал открытку с изображением рая и хотел, чтобы дочь тоже смогла любоваться им. Но о каком рае идёт речь? Замечаем, что слово “рай” в тексте повторяется неоднократно. Складывается впечатление, что героиня ищет этот “рай”, то есть хочет познать то состояние гармонии, радости, которое было доступно отцу и недоступно ей.

Может, её попытки напрасны, ведь отец написал свои слова сорок лет назад, как говорит героиня, “жизнь назад”? С уходом отца жизнь как бы прекратилась. “Он ходил и смеялся тут, и щурил близорукие глаза, и присаживался за уличные столики, и пил красное вино, и откусывал пиццу собственными зубами”. Его же скучающая дочь в толпе туристов, “блестящих стёклышками очков”, переходит от могилы к могиле, “протискивается в узкие двери храма”, “пытается занять место получше”, но ничего не видит, ничему не радуется. Она и отец — люди разных поколений, и значит, у них разные взгляды, приоритеты, духовные ценности. Сможет ли героиня понять отца, испытать те чувства, которые испытал он, найти свой “рай”?

Рассмотрим эпизоды, в которых встречается упоминание о рае.

Рай на открытке. “Господь сидит посреди ослепительно зелёного, вечно весеннего рая, вокруг него пасутся белые овечки”. (По мнению героини, это описание старо, традиционно и наивно.)

Рай, в котором находится теперь отец. “Где же ему ещё быть?” (Это грустный рай, потому что оттуда нет возврата, оттуда отец не может присылать письма.)

Рай, в поисках которого перемещаются от храма к храму толпы “разочарованных” туристов, рай, который “они хотят видеть даром”, несмотря на то, что если опустят монету, то “рай станет зеленее, овцы невиннее, Господь добрее”. (В словах героини звучит ирония по поводу меркантильного отношения и к религии, и к искусству, но сама она пока в толпе этих же людей.)

В следующей реплике вообще звучит сомнение в существовании рая: “Если рай и правда существует, то войду я в него вместе с такой же… толпой овец, толпой людей — старых, неумных, жадноватых… разве есть другие…” (Героиня явно заблуждается: ведь рай не может быть так доступен, а все люди не могут быть так плохи, безлики.) “А если так, в раю скучно, плохо, чего не должно быть по определению”. (Не видя в жизни подтверждения “определению рая”, героиня начинает сомневаться в целесообразности поиска. Зачем искать рай, в котором “скучно и плохо”?)

И после этого высказывания опять появляются слова отца: “Ничего прекраснее (смотри на обороте) я в жизни своей не видел!” Призыв отца подкрепляется цитатой из книги путешественника Муратова. Тот во всех подробностях, не пропуская ни одной детали, ни одного оттенка, с восхищением описывает ту же мозаику, которой любовался отец. (Но для героини это только “чудные слова”, сама она ничего не видит.)

Дальнейшее описание скорее напоминает не рай, а могилу: “Тьма давит, пахнет мышами, потом, стареющей плотью. Так будет после смерти”. “Зал ожидания на пути в рай — куда же ещё?” (И опять “Смотри на обороте”, не теряй “упрямства, надежды, сомнения”.) Ситуация доведена до предела, она должна как-то разрядиться, невозможно так долго находиться в “зале ожидания на пути в рай”. “Наконец раздаётся характерный щелчок… Тьма становится звёздным небом”. Пролившийся свет даёт прозрение, открывается истинная картина, и перед нами не толпа туристов, а “толпа грешников”. “Во тьме открылся путь, дано обещание, предъявлено доказательство, все будут спасены, не надо никаких объяснений — волшебная синяя бездна, воздвигнутая безымянными художниками, сама говорит, поёт на языке без слов”. (Невольно вспоминаются строки из стихотворения Лермонтова: “И счастье я могу постигнуть на земле, и в небесах я вижу Бога…”)

Что же помогло героине найти свой “рай”? Сама она говорит об этом так: “Всё было задумано давным-давно… Неизвестному... мастеру, одухотворённому верой, представилась красота Господнего сада. Как мог, он выразил её. Прошли века, отец приехал… увидел изображение Эдема, купил дешёвенькое изображение… с любовью послал дочери”. Последним этапом на пути в “рай” стал слепой, чей образ, конечно же, символичен. Этот человек лишён физического зрения, но обладает зрением духовным. Он помогает духовно прозреть и окружающим, он дарит им свет, прозрение, веру и “великое утешение красотой”, той красотой, которую он никогда не увидит, о которой ему, как умеет, расскажет его сопровождающая.