Листки календаря
Литературный календарь: январь 2007 года
Когда в конце 1992 года Геннадий Григорьевич Красухин предложил мне вести литературный календарь в новой и выпустившей тогда лишь первые свои номера газете «Литература», я согласилась не сразу. Был, разумеется, какой-то жизненный опыт, в том числе — работы секретарём у одного литератора, была неплохая домашняя библиотека, было несколько публикаций — правда, не в календарном жанре… Но, впрочем, это сегодня разнообразные календари, в том числе литературные, вездесущи, а тогда, в начале постперестройки, плавно перешедшей затем в нынешний посткоммунизм, в мире дат и событий не покладая рук трудился, кажется, только один энтузиаст — ныне классик календаристики Юрий Копелевич Безелянский.
Его пример, заочное учение у него (хотя потом довелось и познакомиться) вдохновили меня на эту, как тогда казалось, полуавантюру, не имеющую видов на долгожительство. Но вот первые выпуски литературного календаря поддержал Симон Львович Соловейчик и предложил мне вести в газете «Первое сентября» подобный календарь искусства и культуры… От лестного предложения я благоразумно отказалась: всем хорошо известны законы, по которым не следует переходить разумные пределы некомпетентности и собственного дилетантизма, но всё же, считая себя достаточно квалифицированным читателем, постаралась соединить свои субъективные эмоциональные впечатления с жёсткой хроникой событий и фактов в нашем литературном календаре…
Так или иначе, дело пошло, и вот уже пятнадцатый год я выхожу к нашим читателем с литературным календарём. Многие, наверное, помнят, что он потихоньку менялся вместе с внешним обликом газеты, стал иллюстрированным, в последние годы, по многочисленным просьбам, я иногда повторяла некоторые ключевые для литературной хронологии даты и свои комментарии — учителя вывешивали листок с календарём в кабинетах, его больше стали читать школьники…
Но время идёт, развивается наша газета, можно поискать и новый облик литературного календаря. Как это получится, честно говоря, ещё вполне не могу представить, хотя надеюсь на отклики читателей.
Прежний календарь, судя по опросам, привлекал читателей своей неакадемичностью, отсутствием глянца — при уважении, сострадании к человеческой судьбе писателей, о которых в нём рассказывалось. Разумеется, календарь никогда никем не цензурировался — редакция всегда полностью доверяла моему вкусу и такту, и за всё время его существования мне было высказано лишь три-четыре очень сдержанных замечания. И это доверие не могу переоценить. Наконец, я всегда считала себя не автором, а ведущей календаря, поскольку моя работа складывается из подбора информации (энциклопедии, исследования, воспоминания, письма, разнообразные книги), её обработки и комментирования. Это принципы, они останутся.
Остальное — в необходимости, в желании вечно учиться, знать, что ты ничего не знаешь… Открывать файл для каждого нового календаря с щемящим чувством непознанности тайны Времени и тайны Литературы.
Л.М.
Личность и судьба
20 января
80 лет со дня рождения выдающегося немецкого слависта, профессора, доктора Вольфганга КАЗАКА (Wolfgang Kasack; 1927 — 10 января 2003).
Вот уж это был человек неюбилейный, неритуальный… Хотя, разумеется, всяких почётных титулов и реальных должностей у него было немало: от многолетнего директора Института славистики Кёльнского университета до почётного доктора литературы Литературного института имени Горького (Россия).
Читатели помнят: Казак был другом «Литературы», именно ему принадлежит первое научное исследование научно-методической и литературно-просветительской деятельности нашей газеты, помещённое в серьёзном европейском журнале «Osteuropa» (1997. № 47. S. 864–875): «Literatura» — eine neue russische Literaturzeitung [Literatura: Ezenedel’noe prilozenie k gazete «Pervoe sentjabrja». Hrsg. G.Krasuchin]. Тогда, передавая редакции оттиски статьи, он, опытнейший педагог, предсказывал, что через несколько лет об опыте «Литературы» студенты будут писать дипломные работы, а словесники — диссертации… Как знать, может быть, просто пока эти “несколько лет” не прошли, а может, кто-то и пишет, а мы не знаем…
А главный научный успех самого Казака, его вклад в историю русской литературы связан с созданием ныне известного всем русистам мира «Лексикона русской литературы ХХ века» (Lexikon der russischen Literatur des 20. Jahrhunderts; последнее немецкое издание — 1992; русское издание — 1996; в 2000 году Казак выпустил книжку биобиблиографических дополнений и уточнений к нему)…
Начав работу над своим словарём в 1970-е годы, Казак сразу решил, что в нём не будет разделений русской литературы, существовавших тогда в жизни: на “советскую” и “антисоветскую”, на “эмигрантскую” и “генеральскую” и т.д. и т.п. Разумеется, из-за ограниченности объёма издания отбор ему приходилось проводить, но сам принцип — представить русскую литературу ХХ века в единстве её противоречий — Казак выдержал и главное: своим опытом подвигнул этим принципом руководствоваться всех создателей постсоветских литературных словарей.
Последним большим трудом Казака была монография «Христос в русской литературе» (Christus in der russischen Literatur; 1999) — в отечественном литературоведении такого исследования пока нет, Казак и здесь первый. А смерть после мучительной болезни застала его в работе над другой книгой, которую Казак считал не менее важной в своём постижении бытия и словесности как формы борьбы с небытием, — в ней он исследует изображение смерти в русской литературе, вновь напоминая нашему литературоведению о сферах, где актуальность всегда неразделима с вечностью.
АФОРИЗМ ОТ ЮБИЛЯРА
Где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна.
Автор этого справедливого суждения — знаменитый Бомарше.
Сын парижского часовщика Карона с детства обладал острым умом. Ещё в детстве освоив отцовскую профессию, тогда столь же прогрессивную, как ныне профессия программиста, Карон оказался близок к королевскому двору...
В детстве помогал отцу, осваивая семейную профессию. Став взрослым, женился на богатой вдове, а следом прибавил к своей фамилии “де Бомарше”, по названию поместья жены, затем получил и дворянский титул.
Придворную карьеру — был учителем музыки у дочерей Людовика XV и его секретарём — совмещал с занятиями драматургией и различного рода коммерческими предприятиями. Вскоре, однако, пал жертвой коррупции, но не впал в уныние, а написал «Мемуары» — четыре памфлета, вскоре признанные шедевром публицистики и доныне сохраняющие свою актуальность.
После появления комедии «Севильский цирюльник» (1775) Бомарше испытал настоящий триумф — и не избежал искушения укрепить его: пишет комедию «Женитьба Фигаро» (1784), а затем мелодраму «Виновная мать» (1792). Финал трилогии всё же оказался слабее, но этой неудачи никто не заметил: Бомарше навсегда пребывает в лучах славы, которую оркестровали Моцарт (опера «Свадьба Фигаро») и Россини («Севильский цирюльник»). Старался и Сальери (опера «Тарар» на либретто Бомарше), но из-за чёрного пиара здесь дальнейшее — молчанье.
Как видно из его сочинений, Бомарше за словом в карман никогда не лез и отобрать из множества его афоризмов один было непросто. Вот ещё несколько.
- Глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено.
- Глупость и тщеславие вечно идут рука об руку.
- Если начальник не делает нам зла, то это уже немалое благо.
- Любовь к изящной словесности несовместима с усердием к делам службы.
24 января
275 лет со дня рождения французского драматурга Пьера Огюстена Карона де БОМАРШЕ (Beaumarchais; 1732–1799).
КНИГА
50 лет назад, 8 января 1957 года, ЦК КПСС принял постановление об издании полного собрания сочинений В.И. Ленина в 55 томах.
Вспоминаю эту странную дату лишь затем, чтобы мы, живущие в посткоммунистическом ещё государстве, но уже в условиях книжного бума, когда издаётся не только то, что нужно издать, но и то, что можно не издавать, — чтобы мы не забывали, как мало времени прошло со времён всевластия партии при её полном интеллектуальном бессилии. Разумеется, полное собрание Ленина в академическом смысле слова полным не было.
Главная его ценность для гуманитариев советского времени — справочный аппарат, указатели имён и т.п. Ради них в эти синие партийные книжки и заглядывали.
С этим ПСС, как его тогда называли, ещё одно личное воспоминание. В 1980-х, гуляя во дворе с ребёнком, познакомилась с ровесницей, филологом-лингвистом. Она входила в группу Института русского языка АН СССР по составлению словаря языка Ленина, расписывала по карточкам ПСС (компьютеров даже у них не было) и сетовала, что после декретного отпуска вновь придётся приниматься за старое: все они хотят делать словарь языка Толстого (то есть, между прочим, зеркала русской революции), на что им отвечают: вы вначале сдайте Ленина, а там поглядим.
Небось где-то картотеки эти и сейчас хранятся…
Стихотворение
Из сказки
Почему над бездной страшной
так беспечно мы летаем?
почему, глаза закрывши,
мы о ней позабываем?
Если гибель суждена нам,
почему мы не боимся?
ожидает нас мрак ночи, —
так чего ж мы веселимся?
Автор этого стихотворения — выдающийся русский богослов и философ Павел Флоренский. До ухода в богословие и принятия священства (1914) он окончил физико-математический факультет Московского университета, писал стихи. Одно из них, относящееся к 1900-м годам, — перед вами.
21 января
125 лет со дня рождения Павла Александровича ФЛОРЕНСКОГО (09.01.1882 ст.ст. — 8 декабря 1937).
Расстрелян по приговору особой тройки УНКВД Ленинградской области.
КАРТИНКА
Шишкин — что бы там ни говорили, самый популярный и родной русский художник. Благодаря усилиям кондитерской промышленности о его творчестве все наши дети узнают, едва оторвавшись от материнской груди (а некоторые, пожалуй, и без отрыва от оной).
Если это и китч XIX века, то всё равно: очень обаятельный, очень тёплый, наш китч. Воспроизводим очередную картинку на всенародную тему: митьки в сосновом лесу.