МЕТОДИКА

А.Н. РАДИЩЕВ И ЕГО КНИГА «ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ». Комплект цветных диапозитивов с методическими комментариями / Составитель В.Н. Пименова. М.: Центр Планетариум, 2005.

Андрей Костин

---

Как “показать” Радищева?

Радищев — автор, место которого в школьной программе крайне шатко. При общем сокращении часов, отводящихся на изучение русской литературы XVIII века, именно Радищев страдает в первую очередь. Уже в советское время количество часов, отводившихся на него, неуклонно снижалось: от пяти часов в программах 1930-х годов до двух часов — к середине 1960-х. Ни одно произведение Радищева никогда не изучалось в школе целиком — не только значительное по объёму «Путешествие из Петербурга в Москву», но и ода «Вольность» предлагались к чтению в отдельных отрывках. Поэтому неудивительно, что когда исчез диктат унифицированных программ, многие методисты предложили вовсе исключить изучение произведений Радищева (впервые — в 1994 году в программе 9-го класса, разработанной Институтом общего образования Минобразования РФ). Начиная с середины 90-х годов и по нынешнее время едва ли половина программ (Г.И. Беленький, В.Я. Коровина, Г.С. Меркин) предполагает изучение Радищева, и даже в этом случае предлагается только обзорная лекция на один час.

В такой ситуации привлечение наглядных средств кажется чрезвычайно продуктивным, поэтому можно только приветствовать идею Федерального центра наглядных средств обучения Минобразования по включению «Путешествия...» в число произведений, которым посвящены иллюстративные слайд-комплекты, выпускаемые издательством «Центр Планетариум» (Москва) в серии «Кабинет литературы». Именно дефицит времени указывается В.Н. Пименовой, автором посвящённого Радищеву пособия, в качестве обоснования использования в обучении слайд-комплекта.

Исчезновение Радищева из школьных программ следует объяснить тем, что установившееся к началу 90-х годов прочтение его основного произведения (“гневный протест против крепостного права и самодержавия”) в это время потеряло актуальность. Поэтому задача человека, предлагающего изучение Радищева сейчас, крайне сложна: нужно не просто представить в доступной форме известные сведения и интерпретацию, но самостоятельно разработать подход, который обосновал бы необходимость изучения такого спорного автора.

В.Н. Пименова в этой ситуации предлагает не столько изучать “историко-литературное значение” «Путешествия...», сколько “раскрыть нравственную силу и красоту личности самого автора, показав на его примере истинную сущность патриотизма, гражданственности, гуманизма” (с. 4).

Иными словами, биография писателя объявляется более важной, чем его произведения (из двадцати слайдов иллюстрации к «Путешествию...» представляют лишь пять, остальные относятся к биографии). Такой подход к Радищеву имеет давнюю и весьма почтенную традицию, однако возникает сомнение в целесообразности его использования в современной школе.

Следует ли включать в программу в условиях жёсткого дефицита времени изучение автора, произведения которого не представляют историко-литературной ценности? А если такой ценностью они всё же обладают, разумно ли оставлять их в тени биографического материала?

На мой взгляд, учитель, решающийся посвятить несколько драгоценных часов Радищеву, должен быть внутренне уверен в том, что «Путешествие...» обладает определённой художественной ценностью, и именно художественные вопросы должны стать предметом обсуждения на уроках.

В своём собственном преподавательском опыте, исходя из историко-литературного значения книги, я стараюсь представить «Путешествие...» как образец сатирической литературы XVIII века (с привлечением главы «Спасская Полесть»), образец сентиментального путешествия с его свободным смешением тем и типов повествования («Новгород») и образец тенденции к “миниатюризации” в русской литературе XVIII века (так, если «Бедная Лиза» Карамзина может рассматриваться как ужатый до пределов рассказа европейский сентиментальный роман, то история крепостной семьи в «Медном» — это втиснутая в пределы страницы семейная хроника).

К сожалению, из всех возможных подходов к «Путешествию...» В.Н. Пименова выбирает самый традиционный и самый, наверное, на данный момент неактуальный: «Путешествие...» рассматривается ею в первую очередь как произведение о бедственном положении крепостных. Из пяти глав книги, в которых представлена встреча путешественника с крестьянами, пособие предлагает иллюстрации к четырём («Любани», «Пешки», «Городня», «Едрово»). Пятая иллюстрация, к «Медному», посвящена также проблеме крепостного права. Таким образом, всё богатейшее содержание книги, своеобразной “энциклопедии” дворянской жизни в России конца XVIII века, сводится к единственной проблеме, акцентирование которой уже привело в своё время к понижению статуса «Путешествия...» в школьной программе.

Можно также посетовать, что из достаточно обширного иллюстративного материала к «Путешествию...» В.Н. Пименовой выбрана одна из самых маловыразительных серий — художника М.С. Родионова. Его характеристика в приложении к пособию: “он чуждался внешних эффектов, подчёркивания индивидуальной манеры” (с. 17) — вполне соответствует представленным иллюстрациям. Это статичные, маловыразительные сценки, едва задерживающие на себе внимание. Иллюстрации эти появлялись в школьных иллюстративных пособиях и раньше, однако с ними чаще всего соседствовали другие — монументальные, наполненные пафосом работы А.Н. Самохвалова, а также тонкие и динамичные рисунки В.Г. Бехтеева.

Иллюстрации из этих двух серий смотрелись бы и сейчас в наглядном пособии более выигрышно (наиболее представительную подборку иллюстративного материала к «Путешествию...» и биографии Радищева можно найти в пособии, составленном О.А. Пини: «А.Н. Радищев в портретах, иллюстрациях, документах». Л., 1961).

Надо полагать, выбор именно иллюстраций Родионова объясняется обращением составителя только к фондам Государственного литературного музея, причём, по-видимому, к фондам фотокопий, а не оригиналов (так, находящиеся на хранении музея иллюстрации Родионова выполнены чёрной акварелью, а в пособии они представлены в цветном варианте). Иллюстративные же материалы Гослитмузея о Радищеве сформировались преимущественно из материалов юбилейной выставки, проходившей в музее в 1950 году. Но значительная часть представленных здесь работ была создана малоталантливыми художниками, они несут на себе явную печать идеологии того времени (в условиях кампании против космополитов предполагалось, что Радищев — в первую очередь писатель, воспевавший нравственную силу русского народа) и исторически недостоверны.

Особенно показательна повторённая в пособии картина К.Г. Батуевой «Сожжение книг Радищева»: в тёмном дворе крепости пылает костёр из книг, солдаты подносят новые стопки — при этом известно, что полицией было отобрано и впоследствии сожжено всего шесть экземпляров. Всё это не идёт на пользу составленному по подобным материалам пособию.

Обращение не к оригиналам, а к копиям обусловило, по-видимому, то, что многие из иллюстраций неверно атрибутированы. Всё тому же М.С. Родионову приписаны две работы Н.Баранова (с. 7, 10), по одной — Бехтеева (с. 9) и С.Бойм (с. 14), а также самая известная изобразительная работа, посвящённая Радищеву, — картина В.Г. Гаврилова «Радищев», выставлявшаяся в 1950 году на Всесоюзной художественной выставке и принёсшая тогда ещё студенту всесоюзную известность (с. 11). Такая небрежность малозаметна и вовсе не важна при использовании пособия в классе, однако она, увы, распространяется и на подготовку других изобразительных материалов и текста пособия. Последний пестрит многочисленными фактическими ошибками и противоречиями. Так, на с. 5 указывается, что Н.И. Новиков погиб в тюрьме, а на с. 14 — что он был выпущен из неё Павлом I в 1796 году; на с. 15 создаётся некая контаминация из графов А.Р. Воронцова (многолетнего покровителя Радищева) и П.В. Завадовского (его начальника в последние годы) и заявляется, что именно Воронцов сказал Радищеву, что за свободные речи “он может быть второй раз сослан в Сибирь”; картина Бехтеева «Радищев в Комиссии для составления законов», изображающая гневного седого писателя в его последний год жизни, призвана иллюстрировать службу Радищева в Сенате, когда ему было всего 22–23 года, и т.д. Особенно удручает следующая ошибка: и в пособии, и в прилагающемся к комплекту электронном варианте пособия с неверной атрибуцией представлены портреты двух крупнейших русских писателей XVIII века. Учителю предлагается с помощью мультимедийного оборудования демонстрировать ученикам портрет Д.И. Фонвизина с подписью “Н.И. Новиков” и Н.И. Новикова с подписью “Д.И. Фонвизин”. Смеяться или плакать, видя такой коллаж, — я не знаю.

Таким образом, следует признать, что, несмотря на похвальную идею дать наглядное пособие к изучению Радищева в школе, выполнение его едва-едва можно признать удовлетворительным. Во всяком случае, рекомендовать его к использованию можно только учителям, готовым разработать собственную методику работы с представленными иллюстрациями.