Я иду на урок
Я иду на урок
Ирина Учамбрина
Ирина Алексеевна УЧАМБРИНА (1960) — учитель русского языка и литературы школы № 919 г. Москвы.
В оформлении статьи использованы иллюстрации Юрия Коваля к повести «Самая лёгкая лодка в мире».
“Главное — плыть куда хочешь”
В методике преподавания литературы в среднем звене школы существуют, как известно, различные способы повышения читательского интереса учеников к изучаемым произведениям: чтение по ролям, составление киносценария, словесное рисование, иллюстрирование понравившихся эпизодов и т.д. Однако на уроке, посвящённом повести Юрия Коваля «Самая лёгкая лодка в мире», мы не станем выдумывать различные методические “завлекалки”, а попробуем сосредоточиться на особенном стиле писателя, обращая внимание учащихся на великолепный язык и особый юмор, присущий его произведениям.
Проза Юрия Коваля — это всегда праздник. Праздничную атмосферу попытаемся создать на уроке, который начнём с того, что послушаем песню Юлия Кима «Фантастика-романтика». Мироощущение двух этих авторов, друзей, окончивших один и тот же факультет, очень схоже, а рефрен песни: “И всё ж, друзья, не поминайте лихом — подымаю паруса” — можно считать основным жизненным кредо героя повести «Самая лёгкая лодка в мире».
Слово учителя о писателе должно быть коротким. Юрий Иосифович Коваль родился 9 февраля 1938 года в Москве. В 1960 году окончил Московский педагогический институт, историко-филологический факультет. В студенческие годы выступал вместе с Юлием Кимом как автор-исполнитель собственных песен. После окончания института учительствовал в сельской школе в Татарии, придумывая для своих учеников забавные тексты рассказов-диктантов. В 1966 году было опубликовано первое произведение Коваля — «Сказка о том, как строился дом». Позднее, в 70-е годы, появились в печати «Приключения Васи Куролесова», «Кепка с карасями», «Недопёсок Наполеон Третий», в 1984 году — «Самая лёгкая лодка в мире». Уже после смерти писателя (2 августа 1995 года) вышел в свет роман «Суер-Выер», удостоенный год спустя литературной премии «Странник» Международного конгресса писателей-фантастов.
Кто же он, Юрий Коваль, автор “самой лёгкой прозы двадцатого столетия”? Писатель и поэт, художник и певец, мечтатель и романтик. Посмотрим, как воплощаются в повести «Самая лёгкая лодка в мире» все эти “ипостаси” Коваля.
— Интересно ли вам было читать повесть «Самая лёгкая лодка в мире»? Что особенно запомнилось?
Прежде всего в произведении поражает то, что автор, взрослый человек, так и остался в душе ребёнком. Он верит в мечту, верит в чудо, и чудеса действительно происходят. Именно мечта, сказка, а также юмор делают произведение Коваля интересным не только для детей, но и для взрослых.
Кто-то сказал, что прозу Коваля можно читать в любом возрасте — от 9 до 90 лет. А известный русский поэт Арсений Тарковский сформулировал то, о чём мы только что говорили: “«Самая лёгкая лодка в мире» — вещь необычного жанра. В ней есть мечта, в ней есть сказка. А сказка, которая живёт в нас с детства, никогда не умирает”.
— Повесть делится на две части. Как бы вы их озаглавили?
Часть первая — «Подготовка к путешествию», вторая — «Путешествие». Или так: первая часть — «Мечта», вторая — «Сказка».
— Что вы можете сказать о герое произведения — рассказчике?
Это весьма примечательный человек. С детства он мечтает стать “морским волком”, ему нужен “выход к морю”. Он даже мыслит “морскими категориями”:
“Половник, на котором впору было отправиться в плавание…”
“В голове моей всё переплелось, связалось морским узлом…”
“Звук из граммофонной трубы — как из морской раковины…”
В детстве мечтавший иметь “тельняшку и зуб золотой”, теперь герой мечтает о самой лёгкой лодке в мире: “Самая лёгкая лодка в мире, ещё даже и не построенная, уже приводила меня в удивительные бухты и заливы”. Только очень сильное желание, верность этой самой мечте помогают герою найти в заснеженной Москве необычный материал, подходящий для строительства такой лодки, — бамбук.
— Как же мечта героя воплощается в жизнь?
Сначала бамбук доставали из арбатского подвала (а там были следы какой-то прошлой, давней жизни, ведь, как выяснилось потом, бамбук пролежал здесь более ста лет), затем герой повести вместе со своим приятелем художником Орловым пустились в “плавание” по зимней Москве — нужно было перетащить бамбук в мастерскую Орлова, потом некий писатель-путешественник отвёз героев в подмосковный город Каширу к Мастеру, согласившемуся построить лодку.
И вот, после месяца томительных ожиданий, лодка была готова:
“Я глядел на свою лодку — самую первую в жизни и самую лёгкую в мире, — и сердце моё плыло и качалось. Тонкая, изогнутая, остроголовая и длиннохвостая, в серебряном платье, она лежала поперёк комнаты на помертвевшем ковре и, как стрелка компаса, рассекала комнату пополам, прорезала стены, чтоб вылететь из Каширы к берегу, к ветру, к воде...
Мастер заглянул мне в глаза и сказал вполголоса:
— Забирайте свою невесту”.
— Каких людей, каких героев рисует нам автор?
Художественный мир Юрия Коваля — мир совершенно особый. Героя окружают разные люди, часто у них, кроме основной профессии, есть ещё какое-то “амплуа”: не просто писатель, а писатель-путешественник, он же охотник, у которого дом наполнен охотничьими трофеями — шкурами разных зверей; не просто фотограф, а капитан-фотограф, есть ещё милиционер-художник и милиционер-нехудожник — каждое приложение, как правило, выражает сущность человека. А есть ещё замечательная девушка Клара Курбе, каким-то особым зрением способная увидеть то, что происходит в головах людей, составляющих скульптурную группу художника Орлова «Люди в шляпах»: “борьба неба и земли”, “борьба огня с водой” и даже “борьба борьбы с борьбой”.
Исключение из этих, в общем-то симпатичных людей составляет лишь квартирный хозяин героя, “опасный человек” Петрович, похожий на старый гардероб — такой же массивный и тяжёлый в своей неспособности к мечте, человек, который может “запросто растоптать бамбук, а то и продать соседу”.
У главного героя произведения особое отношение к людям. В его сердце нет места зависти или злости, он не способен на грубость, уважительно относится к окружающим, к любому собеседнику — будь то капитан-фотограф, или славный мастер из Каширы, или мальчик Пашка.
— Почему, на ваш взгляд, герой делит своих знакомых на “художников” и “нехудожников”? Что означает такое деление?
“Художники” и “нехудожники” — это воплощение разных взглядов на мир: есть, например, взгляд Юрия Коваля или его героя — мечтателя и романтика, а есть взгляд обывателя Петровича, не способного подняться над прозой жизни, помечтать, совершить какое-то безумство, озабоченного лишь наличием в холодильнике колбасы и соблюдением предписанного порядка.
По воспоминаниям писательницы Татьяны Бек, Юрий Коваль утверждал: “Лучшими людьми, которых я встречал, были, конечно, художники… Иисус говорил, праведники — соль земли. Я, конечно, не смею поправлять Матфея, великого автора великого произведения, но так от себя бы добавил: художники и праведники — это соль земли”.
Семиклассники отмечают, что герой повести тоже когда-то был художником и даже основал новое течение в искусстве: “Как некогда великие французы потрясли мир «кубизмом», так и я у Петровича на Крестьянской заставе готовил живописную бомбу. «Шаризм» — это было моё личное открытие, никто в мире не писал «шарами», только лишь я, один”. У “шаризма”, однако, не нашлось ни последователей, ни меценатов, и “шаролюбивая” кисть заглохла в руках художника. Но он не утратил творческого, образного восприятия мира: так, например, новая лодка для него — это живое существо (невеста, “в серебряном платье, лёгкая, весёлая”), хотя “невесту” пока приходится в разобранном виде прятать под кровать от всевидящего ока Петровича. Это ранит чувствительную душу героя, так же как и то, что испытание лодки они с Орловым вынуждены производить в грязной весенней воде реки Яузы.
У самой лёгкой лодки в мире должно быть самое лёгкое название. После долгих мучительных поисков и оно найдено — великолепное, простое, милое и весёлое название — «Одуванчик».
— А как вы думаете, почему Орлов, с которым герою хотелось быть “двумя капитанами”, внезапно отказывается плыть?
В отличие от рассказчика, Орлов — “легковоспламеняемый”, увлекающийся человек: была у него болезнь “бамбуковая”, наступила “керосиновая” (стал собирать керосиновые лампы), он просто излечился от “морской” болезни.
А может быть, в Орлове заговорила своеобразная детская обида — ведь идея “самой лёгкой лодки” принадлежит не ему.
Но так или иначе предстоит плавание, и вместо друга-художника с героем отправляется профессионал-фотограф Глазков, который общим голосованием выбран капитаном «Одуванчика». Мечта становится реальностью… Или сказкой?
— Во второй части повести, которую многие из вас так и озаглавили, действительно начинают происходить сказочные, необъяснимые вещи. Какие?
В поезде героям вдруг является старушка-колдунья, этакая баба-яга: “колдовской нос и серые орлиные очи”; она пугает путешественников мало понятным, но всё же жутковатым пророчеством — “берегитесь волны, которую распространяют лысые и усатые… один из вас домой не вернётся”.
Затем, когда герои уже выплыли “из Коровьего залива на Большую воду”, происходит встреча с монтёром-всадником Натолием, и страшные предсказания продолжаются: “В чёрную чарусью попадёте — и засосёт… Там, в макарках, чарусьи есть. Ямы чёрны, бездонны, засасывающи”. Московским жителям непонятны такие слова, но от всех этих “чарусёнышей” веет какой-то жутью, а Натолий на беду оказывается и лысым, и усатым — бесом, у которого есть и “бесёнок” — шестилетний сынок Пашка, добивающий туристов рассказом о трёхголовом чудище Папашке, живущем в озере Илистом.
И вот уже воображение героя настолько
воспалено, что речные раки с крестами на панцирях
кажутся ему то чёрными рыцарями, крестоносцами,
то пришельцами, жителями планеты Сатурн, поедать
которых — сущее злодейство: “Почти не шевелясь,
выползал туман к берегу, обтекал костёр, касаясь
наших ног и коленей. В ночи и в тумане мы остались
совсем одни перед горою пурпурных пришельцев из
космоса.
— Зачем же мы их наварили-то? — спросил капитан”.
— Заметили ли вы удивительное, бережное, даже трепетное отношение рассказчика к окружающей его природе? Приведите примеры из текста.
Природа в повести Коваля одушевлена, живёт своей жизнью, герой боится повредить, разрушить эту красоту, трогательную в своей силе и незащищённости. “Чем дальше отплывал я от берега, тем нежней становился туман, я чувствовал это кожей лица, — нежнее, влажней, невесомей… В темноте тянулись над головой легчайшие нити, которые вели в недра тумана, к самому его сердцу… Бесформенным и рыхлым огромным комом представлялось мне сердце тумана, оно лежало на воде, посреди озера, неподвижное и густое.
«Надо хоть добраться до него, поглядеть, — думал я. — В самое сердце я вплывать не буду, рядышком, около поплаваю»”.
Не зря все самые светлые и проникновенные, мудрые и добрые мысли приходят к герою именно в моменты тесного соприкосновения с природой. “Не знаю отчего, но я всегда радуюсь и волнуюсь, когда увижу созвездье Орион. Мне кажется отчего-то, что созвездье это связано с моей жизнью. Как будто даже Орион — о, небесный охотник! — наблюдает за мной, хоть и маленьким, а живым, и я ни перед кем, а только перед ним отвечаю за всё, что делаю на Земле, — за себя, за свою лодку, за плаванье в сердце тумана”. Удивительные строчки! В них так много заключено: и счастье жить, и тихий восторг от гармонии природы, и осознание единства с нею, и ответственность человека за всё, что в этом мире происходит.
Лиризм, присущий прозе Ю.Коваля, достигается во многом благодаря пейзажам — выразительным, запоминающимся, прямо-таки по-пушкински ёмким и эмоциональным: “Я увидел просторный зелёный мир вокруг — зеркала озёр, поблёскивающие там и сям, еловые леса за озёрами и снова за лесами озёра, какие-то за озёрами холмы, дальние деревни на их склонах, и совсем чудесными оказались три корявых сосны неподалёку от нас”.
— Обратили ли вы внимание на одну интересную деталь: ведь Глазков — профессиональный фотограф. Почему же, плавая по таким необыкновенным местам, он ничего не фотографирует?
Во-первых, у Глазкова изменился статус — теперь он уже не фотограф, а капитан. Во-вторых, у него тоже свой взгляд на мир, возможно, сформировавшийся уже благодаря необыкновенным вещам, с которыми он столкнулся во время путешествия: “Будет кадр — щёлкну. А пока кадра нет, чего зря щёлкать?.. Его [кадр] можно ждать хоть всю жизнь… И вообще-то, зачем фотографировать? Я хоть и фотограф, но в принципе против фотографии. Долой вообще все эти камеры. Видишь мир — так и фотографируй его глазами, щёлкай ими, хлопай вовсю. Снимай кадр и отпечатывай в душе на всю жизнь”.
Значит, у Глазкова тоже мироощущение художника? Ведь фотограф в большой степени копирует действительность, а художник отображает в своём сознании, пропускает на холст через свои глаза, сердце, ум, душу.
— С какими чудесами сталкиваются наши герои?
Рассказчик уже знал заранее: “Самая лёгкая лодка в мире заведёт меня неведомо куда”. Путешественникам посчастливилось увидеть летающую голову деда Авери, почувствовать на себе поступь воздушной ноги чудища по имени Папашка, увидеть, как исчез под водой целый остров. А тут ещё неожиданное появление Орлова и Клары! Сказка сливается с реальностью, путешественники не понимают, где грань между ними. “Ум мой давно раздулся от материала, который ему пришлось вместить”, — признаётся рассказчик. И вот уже к героям, “нанюхавшимся болотных газов”, приходят и вовсе фантастические мысли: капитан решил, что так внезапно появившиеся Орлов и Клара — это две головы “раздвоившегося” Папашки. В книге много невероятных ситуаций, доходящих до абсурда. Например, летающая рука Лёхи Хоботова, имеющая способность не только бить по зубам, но и собирать ромашки. Или шурин Шура, который признаётся в том, что болотное чудище Папашка — это он и есть, а потом вместе с “бригадой” — Кузей и Лёхой — вяжет носок для своей запасной каменной ноги, валяющейся в крапиве.
“Ну и что ж такого? — спрашивает герой. — Для этого я и строил «Одуванчик», чтобы попасть в места необыкновенные”.
— Можно ещё долго говорить обо всём необыкновенном и смешном, что случается с героями повести, но пора обратиться к заключительным её главам. Итак, почему же в финале все главные персонажи оказываются в одной лодке?
Плавая на своём «Одуванчике», герой повести постоянно вспоминал тех, кто остался на берегу: “Орлова и Петюшку, Клару и милиционера-художника и тех других людей, о которых не пишу здесь в книжке. И все они казались мне совсем неплохими и, пожалуй, самыми лучшими людьми на свете”. Такова уж натура героя — всем тем, чем одаривает его судьба, он готов поделиться с другими, и это говорит о его душевной щедрости. Но и они, не отправившиеся в плавание, понимают, что упустили что-то очень важное в жизни. С запоздалым раскаянием Орлов признаётся: “Просто душа за тебя болела. Лодку мы строили вместе, а поплыл ты один… Нельзя так в жизни бросать друг друга… Вместе строили — вместе надо плыть” — так своеобразно формулирует художник законы дружбы. Что касается Клары, то она просто заявляет: “Самая лёгкая лодка в мире — это смысл жизни”. Всех, должно быть, очень сильно привлекает ощущение лёгкости, то есть ощущение свободы, непременное в таком путешествии: “Главное — плыть, куда хочешь”, ни от кого не зависеть, слушать только своё сердце и свой разум, познавать неизведанное, устремляться в самые загадочные места, самые глухие уголки навстречу приключениям.
— Книги Юрия Коваля написаны настолько ярким, образным языком, что всё время хочется возвращаться к его прозе. Юмор писателя основан на особой игре слов, впечатлений, использовании сравнений и развёрнутых метафор. Приведите наиболее запомнившиеся вам примеры.
“Восторг торчал из меня, как букет из кувшина. Орлов повытаскивал из букета все цветы и бутоны, пообрывал лепестки”.
“Как огромный и мудрый брадоусый голавль,
смотрел он на меня”.
“Рюкзаки, похожие на зелёных свиней с карманами”.
“Щека его, укушенная, почти вошла в свои берега”.
А вот какими штрихами создан портрет деда Авери: “Из травы высунулась лукоподобная головка с влажными торфяными глазками”.
Подобные примеры можно приводить бесконечно, Коваля всё время хочется цитировать, читать и перечитывать. Но, несмотря на необычайную “лёгкость”, проза Коваля серьёзна по своему содержанию, в том числе и философскому, хотя писатель не пытается никого наставлять или поучать — он ведёт свой разговор о главном “краями”, как его герой, то есть ненавязчиво, исподволь, намёками и полунамёками.
— Итак, чему же учит нас писатель Юрий Коваль (кстати, как мы упоминали, по первой своей профессии учитель)?
Юрий Коваль считал, что воспитание чувства юмора — это воспитание свободы души. Человек, наделённый чувством юмора, всегда свободен — он может воспринимать иронически не только окружающих, но и, что более важно, себя.
Писатель убеждает своих читателей в том, что нужно не враждовать, а дружить со всем, что тебя окружает, — с людьми, природой, даже вещами.
Нужно не успокаиваться, не отсиживаться “в тихой гавани”, а стремиться в плавание, стремиться каждый день узнавать что-то новое.
Нужно любить свою родину, каждый уголок родной природы, будь то городская речка Яуза или незнакомое дальнее болото, относиться ко всему бережно.
Нужно уметь подниматься над суетой, нужно верить в чудеса и навсегда оставаться в душе ребёнком, способным мечтать и удивляться.
— Заметим, что повесть не имеет традиционного сюжетного завершения — у неё так называемый открытый финал. Как вы думаете, почему?
Перевёрнута одна страница жизни, далее следует другая, героям произведения предстоит новое путешествие, уже в новом составе. Плавание на самой лёгкой лодке в мире не заканчивается, оно продолжается, как продолжается сама такая лёгкая и трудная, такая разнообразная жизнь…
В качестве домашнего задания предложим семиклассникам написать по личным впечатлениям сочинение на одну из тем: «Самое необыкновенное путешествие», «Лес полон тайн», «Незабываемое плавание», «Пришла пора дороги дальней» и т.д.