Несколько слов об исследовательских работах школьников

Продолжаем серию публикаций, посвящённых такому сложно осваиваемому жанру, как ученические исследовательские работы. Напомним, что открыта она была статьями Т.А. Калгановой и С.В. Волкова, затем к дискуссии подключилась Л.В. Торопчина, а теперь своим видением проблемы делится известный московский словесник Марина Моисеевна Бельфер. Она преподаёт в специализированных гимназических классах (гимназия № 1514), однако часть описанных приёмов может с успехом применяться при работе с интересующимися литературой, мотивированными детьми независимо от типа учебного заведения.

Где и когда закладываются основы настоящего интереса к литературе, без которого невозможно выработать навык серьёзного анализа художественного текста? Думаю, что всё начинается с первых уроков в 5-м классе, с программы, по которой работает учитель, заложенных в ней возможностей для развития творческих и исследовательских способностей ребёнка, с системы домашних заданий, учитывающих уровень индивидуальных способностей и развития школьников, с работы в кружках и на факультативах. “Что нового?” — скажет опытный учитель и будет прав: нового ничего. Но если нет последовательной систематической работы от темы к теме, от навыка к навыку, от класса к классу, если не хватает сил и времени для индивидуального подхода, то успех маловероятен.

Многие ребята вполне могут выполнять задания исследовательского характера уже на ранних этапах обучения. Найти и сформулировать тему для исследовательской работы так, чтобы она не могла быть подменена реферативной формой и способствовала бы развитию навыка творческого и научного подхода к тексту программного произведения, о котором написаны десятки работ, нелегко. Но это первое условие будущего успеха, целиком зависящее от учителя, — подчеркну, что здесь ребёнку требуется помощь. Роль руководителя на этом этапе чрезвычайно важна: он должен идти параллельно с юным исследователем, но ни в коем случае не опережая его.

Главное, к чему нужно приучать школьника, взявшегося за исследование, — это многократное перечитывание текста. Обращаться к литературоведческим трудам стоит лишь на последнем этапе, для уточнения полученных результатов и выводов. Во всяком случае, для учащихся 7–8-х классов самостоятельная исследовательская работа кажется мне более предпочтительной. Можно отказаться и от составления развёрнутого плана, так как юному исследователю трудно заранее увидеть весь путь к будущему результату.

Начинать лучше с привычного ребёнку жанра сочинения, которое постепенно будет углубляться и расширяться, вбирая в себя новые наблюдения и открытия. Чтобы исследование состоялось, учитель должен его “спровоцировать”, то есть сформулировать тему для сочинения так, чтобы она поставила учащегося в условия неизбежного самостоятельного размышления. Очевидно, что такую тему учитель может давать, если он сам привык чувствовать себя как бы впервые открывающим текст, который предстоит рассматривать с детьми. За этим “как бы” стоит вовсе не игра, а искренняя готовность учителя делать открытия вместе с ребятами, ни в коем случае не думая, что он пришёл “давать знания”. Не следует забывать слова Ю.М. Лотмана: “Художественное произведение — машина выработки истины, ещё не данной, а не педагогическое распространение истины, заранее хранящейся у посвящённых”.

Я уверена, что приучить думать самостоятельно может только такое задание, ответ на который содержится в тексте произведения и извлекается путём использования известных знаний и навыков, но на новом для учащихся материале. Ответы реферативного характера, как устные, так и письменные, возможны и полезны тогда, когда учащиеся готовят сообщения повышенной трудности и привлекают исследования настоящих учёных (таких как Ю.М. Лотман, С.Г. Бочаров, М.Л. Гаспаров, Ю.В. Манн).

Исследование требует времени. Надо постараться так организовать учебный процесс, чтобы ребята могли хотя бы раз в месяц писать большое классное сочинение. Я работаю в классе филологического профиля, у меня 5 часов литературы и 3 часа русского языка в неделю, поэтому такая возможность есть. Впрочем, не стоит забывать и о резервах внеклассной работы. Стимулировать интерес к написанию работ могут различные конференции, чтения, выпуск ученических газет, журналов. У себя в школе, например, мы издаём газету «Гимназический вестник», несколько раз в год готовим «Литературный альманах». На их страницах имеют возможность увидеть свет многие ученические сочинения и исследования. Публикация каждого материала — итог поэтапной работы над формой и содержанием, совершенствования написанного, освоения различных жанров и выработки собственного стиля.

Я бы хотела привести в качестве примера того, что может получиться при реализации описанных подходов, сочинение-исследование девятиклассника Антона Скулачёва, которое было написано в классе с предварительной домашней подготовкой.

Диалог: Николай Заболоцкий «Я не ищу гармонии в природе…» и Василий Жуковский «Море»

Обращение к эпохе рубежа XVIII и XIX веков свойственно поэтам ХХ века. В это время рождались художественные направления, оказавшие влияние на последующую русскую литературу — сентиментализм и романтизм, закладывались основы реализма. Поэтому диалог Заболоцкого с Жуковским вполне закономерен.

Основой лирического сюжета обоих стихотворений является описание движущейся воды, бушующей стихии. Мотив воды имеет широкий семантический ореол: древнейшая стихия, соединение прошлого с настоящим, человека с бесконечностью; спокойствие и размеренность, гармония; дисгармония, стихийность, буря, страстность, отсутствие стройности и соразмерности, тревога, страх; время, уносящее всё и всё уничтожающее. Заболоцкий описывает реку, Жуковский — море, но образы, которые рисуют поэты, во многом сходны.

Море и река даны в разных состояниях — бушующем и спокойном. Вот как выглядит бурное море у Жуковского: “необъятное лоно”, “напряжённая грудь”, “бьёшься”, “воешь”, “волны подъемлешь”, “рвёшь и терзаешь враждебную мглу”, “тревога”, “испуганны волны”. А вот река у Заболоцкого: “своенравен мир”, “буйное движенье”, “бесполезно тяжкий труд”, “мир противоречий”, “бесплодная игра”, “дикая свобода”. Есть переклички и в изображении спокойного состояния. Море: “льёшься светозарной лазурью”, “неподвижность”, “дума”. Река: “печальная природа лежит вокруг, вздыхая тяжело, и не мила ей дикая свобода”, “тихий час”.

Композиционно образы у Жуковского и Заболоцкого строятся по-разному. Жуковский описывает сначала спокойное состояние, когда в море отражается свет небес, когда оно из “земныя неволи” тянется к “далёкому, светлому небу”. Этот образ типичен для романтиков — он передаёт стремление к высшему идеалу, добру и красоте. Буря начинается, когда света на небе нет, над головой вместо “облаков золотых” — “тёмные тучи”. Затем приходит успокоение, тишина, море как будто радуется “возвращённым небесам”, но в его спокойствии “сокрыто смятенье”, оно помнит о буре (мотив воспоминания очень важен у Жуковского).

Заболоцкий не изображает спокойного, умиротворённого состояния реки, озарённой светом небес. Сначала описывается бурный поток, а затем — спокойное течение. Поэт видит, что природа сама по себе противоречива и наряду со стихийными, злыми силами заключает в себе и “разум”, целесообразность. Жуковский любуется гармонией спокойного моря, Заболоцкий же даже в названии вызывающе заявляет: “Я не ищу гармонии в природе”. Лирическому герою не нужна соразмерность, природа дика и бессмысленна, успокоенная природа названа печальной, тяжело вздыхающей, “прообразом боли человечьей”. Важен и ценен этот “мир противоречий”, бесплодная, на первый взгляд, игра. Но на самом деле тяжкий труд не бесполезен, и реке “снится блестящий вал турбины, // И мерный звук разумного труда, // И пенье труб, и зарево плотины, // И налитые током провода”. Труд, который в 4-й строфе назван “бесполезным”, в предпоследней становится “разумным”, “ожесточённое пение ветров” без правильных созвучий — “мерным звуком”, “дикая свобода” больше не мила.

Важна роль лирического героя в системе образов этих стихотворений. Одно из них называется «Море», другое — «Я не ищу гармонии в природе…» (по первой строке). Первое слово стихотворения — “я”. И у Жуковского, и у Заболоцкого лирический герой как таковой упоминается лишь вначале. Но у Жуковского “я” возникает опосредованно, через глагол “стою” и местоимение “мне”, а у Заболоцкого “я” упоминается впрямую, причём подчёркивается анафорой. В стихотворении Заболоцкого сравнение с человеческим миром не скрыто, а наоборот, подчёркнуто. Оно возникает трижды: в начале (дисгармония в природе — дисгармония в душе лирического героя), в середине (“прообраз боли человечьей”) и в конце стихотворения (сравнение с любящей матерью). У Жуковского море — не образ души поэта, у Заболоцкого как раз наоборот.

Море у Жуковского стремится к небу, идеалу и позже успокаивается, но образ становится антитетичным, “обманчивым”. У Заболоцкого к концу стихотворения образ также приобретает некоторую антитетичность: с одной стороны, река “устала от буйства”, с другой — оно ей снится. Мотив сна, мечты, воспоминаний восходит к характерным мотивам романтизма. Образ солнца и мотив стремления к нему заставляет вспомнить образ неба у Жуковского.

Есть сходство успокоенного моря, внутри которого “сокрыто смятенье”, и матери, которая “таит в себе безумный мир дитяти”. Здесь выявляются характерные для романтизма интерес к внутреннему миру человека / глубокому содержанию природы и мотив обманчивости внешнего. Внутри человека — “высокий мир”, снаружи — “обманчивый вид”. Во многом образ матери схож с образом романтического героя, таящего в себе свой идеал и идущего к высшему началу, как мать — к Солнцу.

Стихотворение Жуковского написано четырёхстопным амфибрахием. Он подобен размеренному бегу волн, гармоничен. Такое же впечатление производят повторы, анафоры. Стихотворение Заболоцкого написано ямбом, в нём есть восклицательные предложения, лексика его эмоционально окрашена. Особенное напряжение чувствуется в предпоследней строфе: сложносочинённое предложение, однородные члены, анафора. И это напряжение снимается в строфе итоговой: простая синтаксическая структура, спокойная, нейтральная лексика. Слово “дитя” — нежное, оно передаёт тепло чувства матери к ребёнку.

Конечно, нельзя сказать, что Заболоцкий сознательно ориентирует своё стихотворение на стихотворение Жуковского, но возникающие между ними переклички знаменательны и позволяют говорить о своего рода диалоге — и не только двух разных поэтов, но и двух разных эпох.