Человек в объятиях истории

Материалы к уроку

Одно из ключевых произведений 7–8-го классов — «Капитанская дочка» — даёт возможность провести со школьниками очень важный разговор о том, как человек взаимодействует с историей, своим временем, которое, как известно, “дано” и “не подлежит обсужденью”. Перипетии жизни Гринёва — это история о том, как “угодило зёрнышко промеж двух жерновов”: герой повести оказывается “между” двумя схлестнувшимися в страшной схватке историческими силами, олицетворёнными Екатериной и Пугачёвым. И что любопытно: жернова не расплющили зёрнышко, Гринёв помилован “предводителями” обоих лагерей. Причём условием для помилования стало не умение приспосабливаться, а как раз способность сохранить себя как личность со своими твёрдыми нравственными законами. Эти законы были восприняты как наказ от отца (предков) и переданы внукам (потомкам). В эпоху масштабных исторических столкновений герой сумел не только выжить, но и продолжить свой род — свою малую историю.

Нарисуем на доске схему: с двух сторон — Пугачёв и Екатерина, два реальных исторических деятеля. Между ними — вымышленный герой, Гринёв. Это горизонталь, временной срез. По вертикали же обозначим линию традиции: от отца к сыну и дальше — к внукам и правнукам.

Отметим попутно, что мотив “отцовства” как ведущий в этой повести вынесен в её заглавие. Обычно на уроке учителя любят задавать вопрос о том, почему повесть названа «Капитанская дочка», имея в виду при этом “Почему не «Гринёв» или «Пугачёв»?” Стоит переформулировать вопрос: “Почему повесть названа не «Маша Миронова», а «Капитанская дочка»?” Потому что в поведении героини важна её принадлежность традиции. Верно служа, “кому (добавим — и чему) присягнёшь”, исполняя свой долг (как отец капитан Миронов), только и можно продолжить свой род, сохранить его в истории.

А теперь попросим ребят вспомнить ещё одно известное им произведение, где происходит столкновение исторического персонажа, “грозного” властителя и вымышленного героя, отстаивающего свою честь, — «Песнь о купце Калашникове» Лермонтова. Она прочитана в 7-м классе и, как правило, хорошо остаётся в памяти. “Как же изобразить на доске схему расстановки персонажей в этой поэме?” — спросим ребят и дадим им возможность некоторое время поупражняться в тетради по литературе. Потом обсудим варианты.

Первым делом хочется сделать “красиво”. Если в «Капитанской дочке» по бокам два исторических персонажа, а в центре — вымышленный, то здесь наоборот:

Примем это первым делом приходящее в голову решение и станем размышлять дальше. Возможен и такой ход:

Ведь Калашников вынужден бороться и с одним, и с другим, оказывается “между” этими “союзниками”. А вот ещё один вариант, он помещает в центр Кирибеевича, ведь этот персонаж встречается во всех трёх сценах поэмы (то есть в композиционном смысле претендует на роль центрального):

Но самым неожиданным и интересным оказывается вот такое решение:

Почему же неожиданным: ведь именно Алёна Дмитриевна становится поводом для столкновения Кирибеевича и Калашникова? А потому, что в ней нет места Грозному — пока. Эту схему можно дальше наращивать — тем она и интересна.

Кирибеевич предстаёт в поэме как носитель своевольного начала, он игнорирует традиции и законы, дерзко нарушая их. Калашников противостоит ему как хранитель этих самых традиций, как член рода, как хозяин и защитник дома. За ним рисуются фигуры его братьев, готовые тоже выйти на бой за честь семьи, за “правду-истину”, а дальше — весь народ. И даже Бог и сама эта правда, ради которой и погиб Калашников. Дополняем нашу схему:

Но вот вопрос: почему Калашников не пристукнет Кирибеевича где-нибудь втихомолку, в подворотне? И дело сделано, и сам жив останешься (часть ребят неизменно “советует” герою поступить так). Да потому что Кирибеевич, как ни странно, — не главный противник Калашникова. Сам Кирибеевич так называет себя в страстном монологе, обращённом к Алёне Дмитриевне: “Я не вор какой, душегуб лесной, я слуга царя, царя грозного…” (курсив мой. — С.В.). Эта самохарактеристика открывает нам суть дела: разве может хозяин, господин (как называет Калашникова жена) считать себе равным слугу, раба? Хозяин должен бороться с хозяином. Вот тут-то и появляется в нашей схеме Иван Грозный:

В поэме перед нами, как и в «Капитанской дочке», изображено главное историческое противостояние эпохи (в данном случае противостояние царя и народа). Это, кстати, одно из основных условий для художественно-исторического повествования — “нащупать” главный конфликт времени и вписать в него вымышленных героев (вспомним в этой связи знакомый ребятам роман «Айвенго» с его столкновениями между саксами и норманнами и расстановку персонажей в нём). Однако наша схема показывает и другой, может быть, более важный аспект ситуации: хозяин страны, государства противостоит хозяину семьи, дома. Это столкновение уже внеисторическое, оно всегдашнее. Отсюда можно, в зависимости от готовности класса, пойти и в литературу ХХ века, в которой сюжетам на эту тему несть числа.

Отметим и такой момент: Калашников называет Грозного “православным царём”. Это не только дань фольклорной традиции. Здесь слышится одновременно издёвка и упрёк: ведь Бог должен стоять “за” царём (на то он и помазанник Божий), а оказывается, что “за” Грозным нет никого, кроме его собственного своеволия и беззакония. Бог, как и правда, на стороне народа. Потому-то и побеждает в этом столкновении Калашников — побеждает, несмотря на смерть. Память в песне “гусляров” остаётся именно о нём.

А в качестве заключения вернёмся к первой схеме урока и спросим ребят: где в ней место самой Маше Мироновой — капитанской дочке? Этот вопрос может стать домашним заданием.