Трибуна

Михаил СВЕРДЛОВ

---

Михаил Игоревич СВЕРДЛОВ (1966) — литературовед, педагог-словесник, кандидат филологических наук; автор пособий и учебников по литературе. Постоянный автор нашей газеты.

Сериал… Слово-то какое!

В последние месяцы невольно вспомнились славные битвы Первого канала с НТВ восьмилетней давности: вновь Добродеев против Эрнста, менеджерские манёвры, сводки рейтингов, военная терминология рецензентов: “звёздные войны”, “бодался «Телёнок» с Солженицыным”. Но только теперь битвы ведутся тем же Первым каналом и РТР вокруг классики.

Первый канал предложил зрителям биографический сериал «Есенин» и сериал-экранизацию «Золотой телёнок»; РТР — сериалы по «Мастеру и Маргарите» М.Булгакова и «В круге первом» А.Солженицына. И что же? Каковы итоги битвы за классику?

В книге и сериале о Есенине, предложенных ОРТ и «Амфорой» в одном пакете, столько всяких тайн кремлёвского двора и загадок истории, что становится как-то не по себе. Всё хочется спросить: а не скрывается ли за самим этим широко разрекламированным и весьма бюджетным проектом какой-то заговор?

На первый взгляд особенно по прочтении книги Виталия Безрукова, по которой снят сериал, кажется, что заговор этот — антисемитский. С первых страниц романа великий русский поэт оказывается в плотном кольце евреев. Сначала его бьют советские еврейские поэты Пастернак, Безыменский и Уткин, бьют подло и жестоко, с криками: “Сволочь! Деревня! Вот тебе, хамло!”; зато и Серёга не подкачал — “замочил” Пастернака. Затем уже американские еврейские поэты связывают Есенина, лупят по щекам, издеваются: “Сволочь! Гад! Русская свинья!”, а он им в ответ: “Распинайте! Чего вы ждёте, вам не впервой! Распинайте русского поэта!” По ходу повествования вражеское кольцо вокруг поэта сжимается всё плотнее; за каждым углом, за каждой дверью — агент ЧК; кругом — предатели и провокаторы, продавшие “душу за серебряники”: все эти эренбурги, мейерхольды, шнейдеры, рындзюны, эрлихи… А на самом верху новейший Синедрион — Зиновьев, Каменев, Лейба, Троцкий-Бронштейн — готовят на закланье рязанского Христа. Не удивительно, что есенинский “чёрный человек” оказывается тоже евреем, а именно Блюмкиным; перед смертью Есенин успевает бросить в морду убийцы русскую гармонь — что очень символично.

Сериал, конечно, не столь откровенен; приличия не позволяют завершить его, как в романе, — на такой же пронзительной ноте: “Одолели нас люди заезжие”. Однако по тому, как с особенным рвением кривляются актёры, играющие в сериале евреев, по тому, как злобно таращатся и бегают у них глаза, а губы складываются в отвратительные улыбки, зрители всё же поймут, кто предал Россию и погубил её гения.

Но не стоит спешить с выводами. При более детальном исследовании сериала в нём начинает чудиться что-то совсем другое, едва ли не противоположное — не против русских ли эта фига в кармане? В самом деле, как ни появится на экране наш человек — так непременно недоумок: то Клюев глупейшим образом танцует трепака, то Ганин мычит и брызжет слюной, то прискачет Приблудный — “тупой, ещё тупее”.

А подозрительнее всего — сам “образ Есенина”. “Мне бы хотелось развеять уже существующий шаблонный образ поэта-скандалиста, — твердит на каждом углу исполнитель главной роли, Сергей Безруков, — миф, который нам навязывали в советской школе: упаднический, кабацкий поэт, алкоголик, праздный гуляка и хулиган… Такое определение великого русского поэта для меня кощунственно и противно”. Он, видите ли, хотел сыграть “русского Гамлета, а не допившегося до белой горячки самородка”. Но тогда какого рожна “русский Гамлет” является к Блоку с фингалом под глазом, зачем жонглирует пирожным на обеде у царицы, с какой стати, улетая в Европу с Айседорой Дункан, бегает на четвереньках по самолёту? Надо ли говорить, что всё это не более чем художественный вымысел — вот только на чью мельницу выдумщики льют воду? Герой Безрукова всё время пьян, он только и делает, что хватается за женские юбки, по любому поводу нарывается на скандал, лезет в драку, похваляется и сквернословит. Это и есть гамлетизм? Этим мы и должны восхищаться?

Казалось бы, хуже, чем «Есенин», не может быть сериала. Но не тут-то было! Провал следующего проекта ОРТ, «Золотого телёнка», ещё громче, ещё многозначительнее. Кажется, будто актёрские реплики здесь оборачиваются против самих актёров: словами Остапа Бендера о давящем на него “атмосферном столбе в двести четырнадцать кило” О.Меньшиков как будто поясняет, почему он играет так тяжело, с такой неестественной натугой; когда он говорит, что “заседание продолжается”, хочется тут же это заседание прекратить. Всё на экране происходит в соответствии с унылыми ожиданиями зрителя: сейчас Паниковский будет ловить гуся — и, действительно, ловит; сейчас они с Балагановым будут пилить гирю — и, действительно, пилят. Но нет в сериале ни гири, ни гуся — они становятся неощутимыми, как старый, заезженный анекдот. И актёрских жестов тоже нет, вместо них — печальные эмблемы. Это не Шура Балаганов таращит глаза и открывает рот, как рыба, выброшенная на берег, не Паниковский дёргается, как в лихорадке; это, соответственно, актёры Н.Татаренков и Л.Окунев показывают, как не надо играть в кино.

И нет никакого желания смеяться, не только вместе с режиссёром У.Шилкиной (Боже упаси!), но и над ней. До смеха ли: актёры не знают, куда деть руки, и бесцельно топчутся в кадре, немыслимые длинноты сменяются пожарной скороговоркой; ножницы монтажёра гуляют как хотят. При этом тема сериала привычно крутится вокруг “абсурда человеческого существования”. Уж двадцать лет насилуют эту тему — вот и накликали на свою голову: режиссёрские приёмы доведены как раз до абсурда, лицедейство свелось к бессмысленному кривлянию. Таков итог двадцатилетнего капустника, развратившего одних актёров-режиссёров и воспитавшего в разврате других. Доигрались.

Наверное, именно осознание этого итога руководило создателями двух сериалов, представленных на РТР, — В.Бортко («Мастер и Маргарита») и Г.Панфиловым («В круге первом»). И, надо сказать, оба режиссёра весьма ответственно отнеслись к этому трудному делу — экранизации классических текстов в условиях наступающей со всех сторон халтуры.

От Бортко зрители ждали повторения чуда — вслед за успехом «Идиота». После просмотра уже первых серий многие были разочарованы: нет характеров, ярких сцен, мало действия, “киношной” динамики. Иронизировали по поводу достоинств сериала — мол, их “два-с — умеренность и аккуратность”.

А по-моему, именно умеренность в использовании сильных кинематографических средств и аккуратное следование тексту спасло сериал от почти неизбежного провала. Сериал открыл глаза на специфику знаменитого романа: а разве в «Мастере и Маргарите» есть характеры, за которые можно “зацепиться” кинематографисту? Несколько фарсовых масок — и почти всё. Насколько “прописаны” в романе те сцены, которые прежде казались столь яркими? За исключением нескольких описаний в начальных главах все сцены даны абстрактно, общо, с минимумом “вкусных” деталей. И не буксует ли, не ходит ли по кругу сюжет романа?

При этом вспомним, что основа «Мастера и Маргариты» как “романа-мифа” — перекличка всех элементов романа, слияние “прошлого и настоящего, бытовой реальности и свехреальности” в “единую субстанцию, переливающуюся из одного состояния в другое по тысяче каналов” (Б.Гаспаров). Всё это недоступно жанру телесериала, да и широкоформатного фильма — по определению.

Как создатели телевизионных «Мастера и Маргариты» вышли из этого сложного положения? Не гнались за сильными эффектами — и так избегли пошлости. С замечательной точностью нашли актёров на фарсовые роли: Абдулов, Филиппенко, Баширов, Олейников, Галкин — все на месте.

Но главные удачи сериала — это две основных роли: Воланд и Пилат. Эти персонажи в интерпретации О.Басилашвили и К.Лаврова вызвали, пожалуй, наибольшее число протестов. А по моему мнению, именно этим решением — доверить ответственные роли актёрам в почтенном возрасте и старой школы — Бортко показал свой режиссёрский ум и такт. Действительно, сколь похожи оба этих персонажа: оба мучаются болями, оба сдержаны, созерцательны и умудрены опытом. А главное, оба смертельно устали на трудной службе: Пилат — томясь в ершалаимской “дыре” по воле императора, Воланд — посланный Небесами на грязную работу в земных “тупиках бытия”. Эти нюансы были сыграны двумя актёрами школы БДТ с замечательным мастерством, спокойно и величаво.

Однако так получилось, что показ «Мастера и Маргариты» стал лишь прологом к главной удаче РТР — экранизации солженицынского «В круге первом». Накануне премьеры исполнитель главной роли Е.Миронов рассказал, как он с трепетом принёс бутылку шампанского самому А.Солженицыну, в своё время прятавшему рукопись романа именно в бутылке из-под шампанского; а режиссёр сериала Г.Панфилов признался, что ещё тридцать лет назад зачитывался самиздатовским экземпляром романа и как теперь он счастлив этот роман экранизировать. В другое время эти слишком уж “пафосные” рассказы могли бы вызвать улыбку, но только не сейчас. Такие времена настали, что вряд ли уместны адресованные Панфилову упрёки в елейном благоговении перед Солженицыным. Для создателей сериала как раз особенно важно было участие в проекте самого классика в качестве автора сценария и закадрового рассказчика — чтобы тем вернее присягнуть ему как высшей инстанции. Здесь был прямой расчёт: в присутствии писателя, чьего суда боятся, а похвалой гордятся — залог спасения от наступающей со всех сторон халтуры. Видимо, чтобы всё сделать по-настоящему, «Круг первый» надо было снять не на потеху публике, а для Солженицына.

Неудивительно, что сериал понравился далеко не всем. “Нет действия, — попеняли Панфилову, — стилистика слишком неспешная; смотреть скучно; всё сплошь говорящие головы”. И ещё: “тема надоела — сколько можно талдычить про сталинские злодеяния!” Оставим в стороне вопрос об актуальности сталинской темы, но полно — действительно ли об этом написан роман и снят сериал? Иные вполне грамотные зрители смеются над персонажами сериала, мол, стоит любого из них ущипнуть, как он тут же выдаст монолог об атараксии, даосизме и розенкрейцерах. Но именно в этих умных словах и ключ к книге, к сериалу.

Шутливо назвав Нержина розенкрейцером, начальник шарашки попал в точку. Шарашка — это не только “первый круг” ада, где выдающиеся личности помещаются наподобие античных “светлоумных мужей” из «Божественной комедии» (отсюда и разговоры об атараксии и даосизме). Это ещё и заколдованный замок, где в одной из решающих схваток схлестнулись мировое Добро и мировое Зло. Для Солженицына, а вслед за ним и для Панфилова сталинский период — это время невиданной прежде концентрации злых сил; и каждое слово, сказанное по совести, каждая вольная мысль есть действие, противостоящее внешне победившему Злу. Заключённые шарашки — орден философствующих рыцарей: они сражаются мыслью и словом на стороне затаившегося Добра. Не так последовательно, как в книге, но всё же и в сериале развёрнут миф.

Весь смысл этого мифа — в “говорящих головах”, условие его развёртывания — в “неспешности” действия и неизбежное его следствие — в скуке, охватывающей “непосвящённых”. Не всем же бегать и стрелять, раскручивать интригу и напряжённо укладываться в формат. Пусть хоть в одном сериале будут только “неспешно” говорить — для контраста, разнообразия и, может быть, для души. И всё будет оправдано, если “говорящие головы” выйдут живыми и убедительными.

Главная сложность для режиссёра и актёров «Круга первого» — изобилие в романе “высоких и прекрасных” характеров. Миронова это даже испугало. “Мне хотелось найти хоть что-нибудь отрицательное в нём, — говорит актёр о своей встрече с Солженицыным, — он же в романе совершенно положительный!” Таких героев трудно играть: как выбрать верный тон; как сделать их достоверными? Но именно это и удалось: не только отдельные роли — выдающаяся по точности и такту игра Е.Миронова, мощь А.Смирнова (Бобынин), психологизм И.Чуриковой; хорош весь ансамбль, актёрских срывов практически нет.

Это не значит, что в фильме нет промахов: досаднейший прокол — чудесное перенесение Сологдина и Рубина в современность; не слишком получилась (к сожалению, и в романе) линия дипломата Володина. Но атмосфера мифа о пленных рыцарях Грааля в борьбе с мировым Злом — ощутима в “неспешных” диалогах, в закадровом говорке автора, в том, как снят (замечательным оператором М.Аграновичем) сам замок — шарашка.

Значит, экранизацией «В круге первом» обозначен канун: одной победы сериала «Идиот» над идиотизмом нашего времени и относительной удачи «Мастера и Маргариты» всё же мало; фильм по Солженицыну уже даёт надежду на тенденцию; устанавливает ту планку, опуститься ниже которой теперь будет стыдно.