И дольше года длится день…

День учителя литературы на педагогическом Марафоне

15 марта в Московском доме учителя в рамках ставшего уже традиционным Московского педагогического марафона учебных предметов прошёл День учителя литературы. Кажется, помещать отчёт об этом мероприятии в конце апреля уже поздновато (а раньше не могли по временным условиям выпуска газеты) — если бы не вечный характер тех вопросов, которые на нём поднимались. Вопросы эти такого рода, что они переживаются внутри или в спорах с коллегами в учительской, публичное же их обсуждение услышишь нечасто. Может быть, в силу вкоренившейся в нас привычки быть исполнителями, а не творцами, а может быть, и от отчаяния — разве можно здесь что-нибудь изменить?

Самая острая проблема — возрастное соответствие наших детей и предлагаемой им литературы. Мы очень любим играть с ними в этаких маленьких взрослых и упиваемся тем, что они уже в пятом классе под нашим руководством читают Бродского, Пастернака или Достоевского. Мы не признаёмся самим себе, что большая часть книг, входящих в наши программы, писалась вовсе не для детей и уж тем более не была рассчитана на изучение. Мы боимся спросить себя: а не толкаем ли мы своих учеников на имитирование понимания, на восприятие литературы как безнадежно недоступного и чужого для них, взрослого слова? И если они со временем отказываются читать, то не потому ли, что изучаемые книги не соответствуют их возрасту?

С другой стороны, важна проблема круга чтения подростков как такового. Она оказалась в центре лекции-семинара «Русская литература в XXI веке: движение и перспективы», которую провёл писатель, доктор филологических наук, преподаватель МГУ Алексей Варламов. Что читают подростки “вне программы”, не по заданию учителя, что читают сами словесники — “для души”? Постмодернизм — вчерашний день литературы или у него есть энергия преобразования? Что такое “чтиво” и насколько вредна продукция книжного масскульта?.. Многие вопросы, прозвучавшие на этой встрече, закономерно перейдут на страницы «Литературы», в раздел «Современное чтение».

Но вернёмся к нашим программам и стандарту. Речь на одном из круглых столов шла о программе 9-го класса, самого проблемного с точки зрения возраста читающих. Несмотря на то, что и литературоведение, и школьная методика накопили богатый опыт по изучению «Евгения Онегина», «Героя нашего времени» и «Мёртвых душ», надо честно признать: эти произведения объективно трудны для девятиклассников.

Один из возможных ходов в этой ситуации — “перекинуть” хотя бы часть из них в 10-й класс. Собравшимся был представлен опыт такого подхода, реализованный на практике в некоторых московских школах.

Кроме того, речь шла об игровых методах преподавания, о внимании к языку, которым мы стараемся говорить с детьми о литературе, о смелом совмещении на уроке разных искусств и эпох с целью “оживления” того программного “материала”, который зачастую — увы! — требует дополнительной “гальванизации”.

Самое же главное, к чему пришли учителя в разговоре:

нам нужно уметь ощущать себя свободными, перестать бояться сидящего где-то внутри “методиста-начальника”, который говорит нам о необходимости неукоснительного следования приказам, инструкциям и нормам.

А для этого, как говорится в одной известной рекламе, надо “чаще встречаться”: на семинарах, курсах, круглых столах, где в режиме свободного обсуждения мы могли бы проговаривать многие из мучающих нас один на один вопросов. Надо не бояться и не стесняться присылать свои вопросы и мнения в «Литературу» — мы никогда не уклонялись от самых острых дискуссий и не будем делать этого впредь.

Одна из таких дискуссий прошлых лет — о качестве школьных учебников — получила своё развитие и на марафоне. Собравшихся интересовали не только плюсы и минусы существующих линий учебников, но и более глубокая проблема: что такое вообще “хороший учебник”?

Для чего он нужен на уроке? Кому должен помогать — учителю или ученику? Каким языком должен быть написан?

Почему наши дети традиционно не любят учебник, а про нетворческого учителя могут сказать, махнув рукой: “А ну его, он всё по учебнику рассказывает!”?

Почему часть учителей вообще отказывается от учебников?

Это вопросы далеко не однозначные, и по многим из них разгорелся жаркий спор. В частности, острую реакцию вызвало заявление авторов существующих учебников о том, что переходить с одной линии на другую никак нельзя (“иначе многожёнство какое-то получается”), что ценна сама по себе эта авторская концепция курса, логика движения по нему, жёстко закреплённая в учебнике и что задача учителя — её для себя принять. Эти выводы не устроили многих присутствующих словесников-практиков, которые предложили подумать над созданием гибких, мобильных линий учебных пособий, составленных из набора разнообразных книг: словаря терминов, сборника биографий, хрестоматии хорошей критики и собственно текстов и т.п. — а учитель бы по своему усмотрению компоновал бы из этих элементов свою программу.

Собравшимся была предложена анкета для выяснения того, что вкладывается в понятие “хороший учебник”. Мы планируем опубликовать её и в газете, а также познакомить вас с результатами опроса, проведённого на марафоне.