Я иду на урок
Я иду на урок
Марина Павлова
Марина Анатольевна Павлова (1965) — учительница литературы. Живёт в Москве; постоянный автор нашей газеты.
“Обычная история… Война…”
Рассказ Виктора Некрасова «Посвящается Хемингуэю»
С именем Виктора Некрасова ученики обычно знакомятся в 11-м классе при изучении повести «В окопах Сталинграда». Узнают они и о том, что эта повесть стала первой правдивой книгой о Великой Отечественной войне, положив начало так называемой лейтенантской прозе, представленной Ю.Бондаревым, Г.Баклановым, В.Быковым. Подробные материалы для уроков по повести «В окопах Сталинграда» были опубликованы в № 41 «Литературы» за 2002 год. Но если времени на изучение повести не хватает, можно поразмышлять вместе с учениками над коротким рассказом Некрасова «Посвящается Хемингуэю» (1959).
Предварительную работу над рассказом интересно начать с разбора стихов, которые дают возможность выявить, открыть поэтическую формулу войны, дать ей ёмкое и полное определение. В качестве домашнего задания ученикам предлагается найти и прочитать стихи В.Лебедева-Кумача «Священная война», К.Симонова «Из дневника», М.Кульчицкого «Мечтатель, фантазёр, лентяй-завистник», Б.Слуцкого «Ордена теперь никто не носит…», Д.Самойлова «Сороковые…» и Б.Окуджавы «До свидания, мальчики…». В ходе обсуждения ученики выписывают строки, в которых звучит определение войны. “Война ж совсем не фейерверк, //А просто — трудная работа“, “Сороковые, роковые, // Свинцовые, пороховые… // Война гуляет по России, // А мы такие молодые!”, “Ах, война, что ж ты сделала, подлая! // Стали тихими наши дворы — // Наши мальчики головы подняли, // Повзрослели они до поры” и другие. Затем переходим к обсуждению рассказа Некрасова. Если одиннадцатиклассникам не удалось прочитать текст дома, легко прочитать его вслух в классе, поскольку в нём всего шесть страниц. Учитель расскажет о жизни Виктора Некрасова. А ещё можно обсудить, согласны ли ученики с фразой: “Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, какой ты”.
Уже в первой строке рассказа назван главный герой — “знаменитый связист”. Чем же он знаменит? Оказывается, Лёшка, фамилии которого рассказчик-лейтенант уже не помнит (почему?), знаменит был тем, что много читал: “когда бы вы ни пришли на КП батальона, вы всегда могли застать его в своем углу, у аппарата, с трубкой и глазами, устремлёнными в книжку”. Что даёт Лёшке чтение? Возможность уйти от войны, погрузиться в другой мир? Найти ответы на ещё не заданные вопросы? Узнать о людях, чьи поступки и человеческие качества вызывают восхищение и уважение? В самом портрете Лёшки рассказчик подчёркивает несовместимость героя и войны: “маленький, худенький, с тоненькой детской шейкой, вылезающей из непомерно широкого воротника шинели, он казался совсем ребёнком, хотя ему было лет восемнадцать-девятнадцать, не меньше. Особую детскость ему придавали нежно-розовый, девичий цвет лица… и глаза — живые, выразительные, совсем не взрослые”. Предложите ученикам найти в первом абзаце описание войны — оно заключается в нескольких словах: “наверху гудело, стреляло, рвалось”. Использование личных глаголов в безличной форме и безличном значении только подчёркивает это противопоставление. Война предстаёт перед читателем как безликое, равнодушное даже не существо, а состояние.
И совершенно неожиданно в разговоре лейтенанта и Лёшки возникает имя толстовского Пети Ростова — Петьки, как называет его герой, заставляя читателя воспринимать Ростова как однополчанина-сверстника, сражающегося с неприятелем где-то неподалёку. Итак, первая книга, в которую на глазах читателя и рассказчика погружается Лёшка, — это «Война и мир» Толстого. Уместно вспомнить вместе с учениками о судьбе юного Ростова и прочитать знаменитый эпизод — ночь перед смертью героя. Перед читателем толстовского романа — мальчик-подросток, трогательно готовый поделиться изюмом (“У меня изюм чудесный, такой, без косточек. Я купил десять фунтов. Я привык что-нибудь сладкое”) и кремнями (“возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и всё…”), отдать ножик (“возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких”) и кофейник, жалеющий пленного француза-барабанщика, мечтающий совершить подвиг (“мне не нужно наград… а мне хочется…”). И он совершает свой подвиг, отправляясь на разведку вместе с Долоховым. Фантазёр и мечтатель, представивший себя в ночь перед боем в “волшебном царстве, в котором всё было возможно”, Петя сочиняет, слышит “стройный хор музыки, игравший какой-то неизвестный, торжественно сладкий гимн”. Он талантлив и наивен, и он погибает на первый взгляд бессмысленно и нелепо, попав под залп засевших в саду французов. Но за ним “вскакали” в ворота дома казаки и Долохов, а в числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов. Всё в мире связано, сопряжено. Что же объединяет героев рассказа Некрасова и романа Толстого? “Пацан ведь, совсем пацан… А туда же, со взрослыми…” — о ком это говорит Лёшка? О Петьке Ростове или о себе самом? И что есть война для Некрасова? Здесь уместно вспомнить толстовское определение войны из тома 3, части 1, главы 1: “Началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберёт летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления”.
Некрасов начинает выстраивать галерею персонажей русской, а затем и мировой литературы, в которую, очевидно, по его замыслу можно включить и самого “знаменитого связиста”. Над судьбой чеховского доктора Дымова Лёшка “даже всплакнул немного” и посетовал, что “Чехов так много места уделил «попрыгунье» и так мало такому хорошему, такому умному, такому замечательному Дымову. Ну хоть бы сказал, над чем он работал…” Чем же так привлекателен доктор Дымов? Этот “простой, очень обыкновенный и ничем не замечательный человек” оказался “великим, необыкновенным, редким”. “А какая нравственная сила! Добрая, чистая, любящая душа — не человек, а стекло! Служил науке… и сам себя не щадил, и его не щадили”. Незаметно жил, делая своё дело, незаметно умер. Есть ли что-то в Лёшке, что сближает его с Дымовым?
Но почему же рассказ “посвящается Хемингуэю”? Именно новеллы знаменитого американца о войне в Испании даёт прочитать Лёшке лейтенант-рассказчик. Ночью он “думал о том… как тесно на войне переплелись страшное и забавное, весёлое и трагичное, думал о Лёшке, возможно, как раз в эту минуту читающем про мадридского шофёра Иполито, не проснувшегося даже тогда, когда рядом с ним разорвался снаряд, о том, что не будь Лёшки, этот хемингуэевский очерк остался бы для меня только прекрасно написанным очерком, а сейчас стал чем-то значительно большим и нужным”. На следующее утро Лёшку ранило, книжка “испачкалась немного — кровью, десятка три страниц, по самому краешку”. И прочитать успел Лёшка совсем немного — про шофёров мадридских, про старика и ещё про парнишку, напоровшегося на нож, из рассказа «Рог быка». “Жаль Пако, хороший парень был, — говорит Лёшка перед тем, как его увозят в госпиталь. — Через неделю вернусь. И книгу верну, ей-Богу, вы ж знаете меня”. Так уходит “знаменитый связист” со страниц рассказа — “больше я Лёшку не видел. Обычная история… Война…” В Лёшкиных словах рассказчик слышит “что-то по-настоящему мужественное, то самое, что заставило Хемингуэя полюбить своего мадридского шофёра Иполито. Он сказал о нём: «Пусть кто хочет ставит на Франко, или Муссолини, или Гитлера. Я ставлю на Иполито». «И на Лёшку», — хочется добавить мне”. Почему? Ставят на победителя. И — выигрывают. В скачках, в соревнованиях, в споре. В войне. Выигранной благодаря таким простым, “любящим ясность” солдатам. Таким, как Лёшка.
Рассказ Хемингуэя, очевидно, придётся ученикам пересказать. А может быть, кто-то подготовит сообщение об этом писателе. А кто-то решит прочитать «Рог быка» и другие новеллы Хемингуэя. И ещё использует материалы урока для подготовки к экзаменационному сочинению.