Курсы повышения квалификации

Лектор —
Е.Л. ДЕМИДЕНКО

Екатерина Львовна ДЕМИДЕНКО — учитель литературы московской гимназии № 1567, кандидат филологических наук, автор работ по русской литературе и методике её преподавания в средней школе.

Изучение фольклора в среднем звене

Концепция курса

“Фольклор” — одна из самых необычных тем в курсе истории литературы. И жаль, что её изучение сводится подчас к чтению совершенно непонятных для современного школьника текстов. А ведь знакомство с фольклором может стать самой благодатной почвой для совместного творчества детей и учителей: когда же ещё можно ощутить себя частицей мира, возникшего в далёкой глубине веков, почувствовать свою связь с традицией, с самого начала существования наложившей на каждого из нас неизгладимый отпечаток?

Увидеть фольклор вокруг себя и выступить в качестве его собирателя — всё это чрезвычайно увлекает детей. Начинается своеобразная “игра в фольклор”, интересная и познавательная и для ребёнка, и для взрослого.

При этом изучение фольклора должно опираться на серьёзную теоретическую базу, и знания, полученные детьми на уроке, не должны быть легковесными. В этом залог и уважения ребёнка к фольклору, и получения им навыков, необходимых при литературоведческом анализе.

При изучении фольклора легко осваиваются даже младшими детьми элементы теории литературы: сюжет, композиция, жанр, аллегория, эпитет, метафора и так далее. Ребята учатся анализировать и комментировать художественный текст.

Цель данного курса — показать возможности и направления в изучении фольклора в среднем звене, продемонстрировать эффективные методические приёмы.

Учебный план курса

№ газеты	Название лекции
17	Лекция 1. Мифологические представления древних славян. Былички. Легенды и предания. Магическая роль слова.
18	Лекция 2. Загадки и их жанровое своеобразие. Пословицы и поговорки. Детский фольклор (заклички, приговорки, дразнилки, считалочки, скороговорки, колыбельные). Олицетворение. Понятие метафоры. Понятие антитезы.
19	Лекция 3. Обрядовый фольклор. Календарные обряды. Колядки. Понятие гиперболы. Подблюдные песни и гадания. Свадебный обряд. Песни свадебного обряда. Понятие аллегории. Контрольная работа № 1 (срок выполнения — до 15 ноября 2005 г.)
20	Лекция 4. Народная песня. Определение жанра. Понятие “стихотворной речи”. Типы народных песен. Понятие лирики. Баллада народная и литературная. Понятие эпитета.
21	Лекция 5. Сказка. Виды народных сказок. Особенности путешествия героя в “чужой” мир. Миф и сказка. Выражение народного взгляда в сказках. Понятие сюжета и композиции. Контрольная работа № 2 (срок выполнения — до 15 декабря 2005 г.)
22	Лекция 6. Литературные сказки. Особенности жанра. Сказки А.С. Пушкина. Общее и различное с фольклорными сказками. Источники пушкинских сказок. Характеристика персонажа. Тема и идея. Авторский взгляд.
23	Лекция 7. Литературные сказки. С.Т. Аксаков “Аленький цветочек” (особенности художественного мира). Сказы П.П. Бажова. Сказка и сказ. Представление о стиле речи.
24	Лекция 8. Былины и исторические песни. Особенности былины как жанра. Былины о богатырях (старших и младших). Обобщение темы: слово в фольклоре.
Итоговая работа должна быть отправлена в Педагогический университет не позднее 28 февраля 2006 г.

Лекция № 1. Мифологические представления древних славян. Былички. Легенды и предания. Магическая роль слова

Это лишь кажется, что фольклор непонятен нашим детям и далёк от них. И дело не только в поныне процветающих жанрах анекдота, частушки или детской страшилки. Это “детство словесного творчества” наполнено таинственными знаками, связано с непосредственным и в то же время философским взглядом на мир, с первыми попытками выразить себя и своё отношение к миру. Важно то, что художественное слово используется в фольклоре неосознанно: фольклор поэтичен, потому что только так мог выразить древний человек своё отношение к окружающему, к явлениям природы, к другим людям, к самому себе. Э.Б. Тайлор писал: “…Аналогии, которые для нас не что иное, как вымысел, были действительностью в глазах людей прошлого времени. Они могли видеть огненные языки пламени, пожирающие свою жертву. Они могли видеть змею, которая при взмахе меча скользила по нему от рукоятки до острия. Они могли чувствовать в своей утробе живое существо, которое грызло их во время мучений голода… То, что мы называем поэзией, было для них действительной жизнью”.

В основу фольклора (как, впрочем, и в основу искусства вообще) легло познание мира, магия, игра, труд и общение с другими людьми. Каким виделся мир нашим далёким предкам? И почему в их представлении он был именно таким? Может ли человек узнать своё будущее и что ждёт его после смерти? От чего зависит человеческое бытие и каким оно должно быть? Все эти вопросы так или иначе отразились в фольклоре. И потому, наверное, изучение фольклора следует начинать с разговора о мифологических представлениях древнего славянина. Таким образом, на первых этапах фольклор становится для нас источником изучения старины. Можно попутно вспомнить с детьми и другие возможные источники — такие, как археология или этнография, и всё-таки особое внимание уделить словесному искусству народа. Ведь рождение языка, связной речи позволило рассказывать и петь, передавать из уст в уста древнейшие предания, поверья, обряды.

Сам термин “фольклор” возник в Англии в середине XIX века. Он означает “народное знание”, “народная мудрость”. Можно попросить детей объяснить эти словосочетания: что такое “народ” и как знание может быть достоянием не отдельного человека, а совокупности людей? Можно обсудить и характерные черты фольклора: устная форма бытования, коллективность создания (на протяжении долгого времени), анонимность, множество вариантов.

Безусловно, в фольклор нужно “играть” — он слишком связан с действием, с деятельностью, с поведением человека в быту, с воображением и импровизацией. Важно и то, что, как отмечает Е.Н. Басовская в своей книге «Личность — общество — мироздание в русской словесности», “один из главных законов фольклора — закон сотворчества”.

Предложите детям забыть, что они живут на планете и планета эта вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца. Пусть, как их далёкие предки, они попробуют разделить на части то пространство, которое видят. Если делить мир на части “по горизонтали”, выделяются четыре стороны света, а если “по вертикали” — небесный, земной и подземный миры. Эти части связываются между собой образом мирового древа, находящегося в сакральном центре мира и являющегося универсальным символом ¹. Между его частями и частями пространства устанавливаются некие соответствия: крона как бы принадлежит верхнему миру, корни — подземному, ствол осуществляет связь между этими мирами, символизируя третью зону Вселенной — Землю. С другой стороны, это символическое древо как бы обращено одновременно ко всем четырём сторонам света (может быть, именно отсюда связь с сакральным центром мира). Почему же именно дерево становится неким символом мира? Попросите ваших учеников подобрать однокоренные слова к слову “дерево” и указать их значения. “Дерево, — как определяет его В.И. Даль, — самое крупное и рослое растение, которое выгоняет от корня один пень или лесину, и состоит из древесины, древесных волокон, придающих ему плотность и крепость. Меньшие деревья, не достигающие большой толщины, называются деревцами… Деревом зовут его не только на корню, но и по срубе и очистке от сучьев, бревно. На Волге употребляют вместо слова «мачта»”. Деревом зовут также “всё, что из него сделано… Он дерево деревом, туп и бесчувствен… Деревина — срубленное дерево, бревно, колода. Деревенеть — обращаться в дерево, в древесину; замирать, лишаться чувств. Деревяга, деревяшка — чурка, болван, кружок под обтяжную пуговицу. Деревеник — древесный червь. Деревщик — работающий деревянные вещи. Деревей — растение кровавник, тысячелистник, серпорез”. Слова, чрезвычайно близкие или аналогичные по звучанию русскому слову “дерево” (от старославянского “древо”), существуют в украинском, сербохорватском, словенском, словацком, чешском языках. Родственно литовскому “сосна”, латышскому “смола”, греческому “дерево, брус, копьё”, ирландскому “жёлудь”. А также родственно слову “дрова” (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. СПб., 1996). Можно порассуждать о лексической связи слова “дерево” с такими словами, как “деревня”, “древко”, попросить детей изобразить “мировое древо” на рисунке.

Привлечь внимание детей к слову, сделать слово предметом анализа и обсуждения — одна из важнейших задач на уроках литературы. Пусть ваши маленькие филологи попробуют объяснить вам суть пословиц, а заодно и смысл, который в данном случае вкладывается в слово “дерево”.

Лес по дереву не плачет.
От доброго дерева добрый и плод.
И на дереве лист на лист не приходится.
Куда дерево клонилось, туда и повалилось.
За один раз дерева на срубишь.
Не откормить коня сухопарого, не отрастить дерева суховерхого.

Роль дерева в жизни древнего человека ярко отражена в загадке: “И летом весело, и осенью сытно, и зимой тепло”.

Образ мирового древа у наших далёких предков связывался прежде всего с дубом, поэтому так часто встречается это дерево в загадках об устройстве мира. Эти древние загадки отгадать нелегко, зато можно обсудить, как отразилось в них представление о мировом древе.

Стоит дуб-стародуб, на том дубе-стародубе сидит птица-веретеница, никто её не понимает — ни царь, ни царица, ни красная девица. (Солнце на небе.)
Половина дуба сырая, половина сухая, маковка золотая. (Ночь, день, солнце.)
Стоит дуб, в нём двенадцать гнёзд, в каждом гнезде по четыре яйца, в каждом яйце по семи цыплёнков. (Год.)
Стоит дуб, на дубе клуб (клубок), в клубке — семь дыр. (Человек.)

Последняя загадка особенно интересна — дерево в целом в ней сопоставляется с человеком.

Отношение древнего человека к природе — особое. Он далёк от самонадеянной уверенности в собственном величии и превосходстве над природой. Он вообще не выделяет себя из природы как особую часть: человек — такая же частица природы, как дождь, трава, жаворонок или кузнечик. Он даже связывает себя с некоторыми зверями “родственными узами”, создавая тотемного предка (от индейского “тотем”, буквально означающего “его род”). Не случайно в сказке «Иван-царевич и Серый волк» так предан и заботлив волк, помогающий главному герою.

Все непознанное в природе, окружённое тайной, становится для наших древних предков чудесным — результатом действия непонятных, сверхъестественных сил. Природа населяется разными фантастическими существами — дружелюбными и враждебными, способными помочь и стремящимися навредить. Некоторые из них хорошо известны ребятам: лешие, русалки, водяные. К ним можно прибавить, например, берегиню, мороза, полевого, полудницу, луговика, болотника, маряну. Рассказы об этих существах носят название быличек. Вот несколько примеров, взятых из «Русского демонологического словаря»:

“Берегиня, берегуша. Этимологически название «берегиня» сближается с именем Перуна и со старославянским «прhгыня» (холм, поросший лесом), позднее произошло сближение со словом «берег», что повлияло на представления о берегинях как о русалках… Берегиня — излюбленный мотив русской домовой резьбы, их изображения встречались и на домовой утвари”.

“Маряна — повелительница юго-восточных ветров в устье Волги. Эти ветры опасны для судоходства. Маряна представлялась мореплавателям в образе суровой женщины огромного роста, с распущенной косой, в белой одежде. Она медленно идёт по поверхности моря в направлении ветра и всюду производит разрушение”.

“Полудница — полевой дух, обитающий в засеянных хлебом полях и являющийся обычно в полдень в виде высокой красивой девушки, одетой во всё белое. Летом во время жатвы она ходит по полям и тех, кто в самый полдень работает, берёт за голову и начинает вертеть, пока у них не заболит шея. Заманивает в рожь малых детей и заставляет их долго блуждать там. Ловит тех, кто жнёт траву на межах, но бежит только до ограды села. Образ полудницы близок русалке, в полдень подстерегающей во ржи свою жертву… Добрые полудницы закрывают в полдень громадной сковородой хлеб и травы от палящих лучей солнца, злые — оборачивают сковороду другой стороной и прижигают молоко хлебных зёрен и цвет трав”.

Быличка — рассказ о контакте с нечистой силой. Увлекательная форма повествования сближает этот жанр с современными детскими страшилками, однако в них всегда даётся своеобразный “рецепт”, как вести себя с нечистой силой. Быличку нельзя путать со сказкой, где вымысел очевиден, и это осознаёт сам рассказчик. Былички считаются истиной.

Безусловно, представления о фантастических существах своеобразно отражаются в языке: “Чуранье, чураться, говорить «чур меня» значит ограждать себя от предстоящей опасности, например, от дьявола, а иногда в играх. Чур у древних славян был богом — хранителем межей, полей, пашен и властителем над чертями. Поэтому-то его всегда, как оберегателя, призывали в крайней опасности и старались заручиться” (Русский народ, его обычаи, предания, суеверия и поэзия / Собр. М.Забылиным. М., 1980).

На человека, оказавшегося в лесу, на лугу, в поле, на речке, распространялась власть соответствующего фантастического существа. И нужно было уметь общаться с этим миром, не совершать необдуманных, неосторожных действий.

Попытка установить отношения с “особым”, “чужим” миром лежит в основе суеверных примет, бытующих даже в современном, компьютеризированном мире. Наверняка дети знают: покинув дом, лучше не возвращаться назад за забытой вещью — как объясняют бабушки, “дороги не будет”. Откуда возникло это убеждение? Действительно, в мифологическом представлении человека дом — “свой” мир, своя территория. Покинь его — и окажешься во власти чужого мира. Этот “чужой” мир невидим, неощутим и, вполне вероятно, его представители в чём-то не похожи на людей. Так, например, несведущему человеку покажется странным и удивительным, что очень часто в сказках прилетевшая домой, в свою избушку на курьих ножках, Баба-яга сталкивается нос к носу с Иваном-дураком и произносит: “Фу-фу, русским духом пахнет!..” Наверное, она действительно плохо видит, зато великолепно чувствует. Вот такие существа, хорошо улавливающие присутствие живой души, населяют пространство вокруг дома и “провожают” человека, совершающего свой путь. Стоит ему остановиться и обернуться — он окажется с ними лицом к лицу! Что же делать? Бежать домой, конечно, и смотреться в зеркало (или в воду), таким образом “контактируя” с “чужим” миром — ведь он живёт там, где всё наоборот. Отсюда же и особое отношение к левшам — не чуждым, в представлении наших предков, “иному” миру. Так, например, в быличке про лешего сказано: “Если леший встретится в образе человека, то распознать его можно по привычке одевать верхнюю одежду: левая пола кафтана запахнута на правую, а не наоборот, как обычно, правый лапоть одет на левую ногу, а левый — на правую”. О том, что в “ином”, “чужом” мире всё наоборот, можно судить и по материалам русских сказок. Дочь старика из сказки «Морозко» на вопрос напускающего холод Деда Мороза, тепло ли ей, трижды отвечает: “Тепло”. Не случайно и Иван-дурак ведёт себя совсем не так, как его братья. Он лежит на печи — в сакральном месте избы, где живёт существо иного мира — огонь, предмет особого поклонения. Лежит и как будто “аккумулирует” энергию, которую даёт “чужой” мир. Поэтому-то именно он способен попасть в “тридесятое царство”, в “иной” мир, пройти через смерть.

Дорога — зона повышенной опасности, на перекрёстке — в точке пересечения дорог — эта опасность многократно увеличивается. В сказках или былинах герой в таком месте предупреждается о том, чем чреват выбор дальнейшего пути. На камне написано, что ждёт героя на каждой из дорог. И очень часто герой выбирает ту, которая сулит смерть. Он подвергается смертельной опасности, проходит через тяжелейшие испытания. Даже погибает иногда, но возрождается благодаря помощнику и склянке с живой и мёртвой водой.

Представление о жизни и смерти — одно из центральных в мифологическом мышлении. Мир живых и мир мёртвых связан в понимании наших предков неразрывными узами: из небытия появляется бытие (это уже в Библии), в растительном мире зерно хоронят, чтобы его смерть дала жизнь растению, земля на зиму умирает, чтобы возродиться для плодородия весной. Эта связь живого и мёртвого отразилась в загадках.

Зимою греет, весною тлеет, летом умирает, зимой оживает. (Снег.)
Днём спит, ночью глядит, утром умирает, другой его сменяет. (Огонь от свечи.)
Мёртвое рождает живое, а живое пожирает мёртвое. (Дерево, огонь.)
Летит — молчит, сядет — молчит, а помрёт да сгниёт, так и заревёт. (Снег.)
Мёртвым в землю упал, живым из земли встал, красну шапку уронил и людей усыпил. (Мак.)
Из живого — мёртвое, из мёртвого — живое. (Яйцо и цыплёнок.)

Можно предложить детям не только отгадать эти загадки, но и попросить сформулировать, чем они объединены.

Мифологическому мышлению вообще свойственно воспринимать мир в противопоставлении: живое — мёртвое, лето — зима, правый — левый, свой — чужой². Антонимические пары весьма характерны для пословиц, которые, как известно, являются “концентрированным” выражением народной мудрости, народного знания жизни. Попросите ребят подобрать такие пословицы и объяснить их смысл.

Молодое растёт, старое старится.
Злому смерть — доброму воскресение.
Муж — глава, жена — душа.
Добро не умрёт, а зло пропадёт.
В гостях хорошо, а дома лучше.

Оппозиция “в гостях — дома” опять возвращает нас к разговору о “своём” и “чужом” пространстве. Попробуйте дать детям задание: определить значение слова “дом” в данных ниже пословицах, а также указать, какие ещё значения этого слова им известны.

В гостях хорошо, а дома лучше.
И стены в доме помогают.
Ищи добра на стороне, а дом люби по старине!
Каково на дому, таково и самому.
Худу быть, кто не умеет домом жить.

По словарю С.И. Ожегова: “Дом. 1. Жилое (или для учреждения) здание, а также (собир.) люди, живущие в нём. 2. Квартира, а также семья, люди, живущие вместе, их хозяйство. 3. Учреждение, заведение, обслуживающее какие-нибудь общественные нужды. Д. культуры. 4. Династия, род (устар.)”.

По словарю В.И. Даля: “Дом — строение для житья; в городе жилое строенье, хоромы; в деревне изба со всеми ухожами и хозяйством”.

Дом для древнего человека — своеобразная модель мира. Пол, стены и потолок, с одной стороны, и четырёхугольник в основании, с другой — уже знакомое нам деление пространства. Подобно мировому древу он может стать соответствием календарному году. Можно убедиться в этом, обратившись к загадке: “Стоит дом в двенадцать окон, в каждом окне по четыре девицы, у каждой девицы по семь веретён, у каждого веретена разное имя”.

Отгадывая загадки, можно перечислить важнейшие предметы крестьянской избы.

Четыре брата — годами равные, один главный. (Углы дома.)
Два братца глядятся, а вместе не сойдутся. (Пол и потолок.)
Всем, кто придёт, всем, кто уйдёт, руку подаёт. (Дверь.)
Что за зверь: зимой ест, а летом спит, тело тёплое, а крови нет, сесть на него сядешь, а с места не свезёт. (Печь.)
В небо дыра, в землю дыра, посередь огонь да вода. (Самовар.)
Четыре брата одним кушаком подпоясаны, под одной шляпой стоят. (Стол.)
В лесу родился, в лесу вырос, в дом пришёл, всех вокруг себя собрал. (Стол.)

Совместная трапеза за столом связана с почитанием предков. Ведь если, по представлениям древних, они не умерли, а лишь перешли в “иное” состояние, в “иной” мир — они присутствуют при общесемейном деле. Наверное, именно пиететом перед ними объясняется поговорка “Когда я ем, я глух и нем”.

Вообще, культ природы и культ предков лежат в основе мифологических представлений древнего человека.

В доме обитают свои фантастические существа — домовой, кикимора, которая представляется людям обычно в обличии чёрной кошки (потому и пускают кошку первую в дом при переезде). В бане — банник. И все они тоже требуют к себе особого отношения.

Обычай, обряд, ритуал — важные понятия для осмысления жизни наших далёких предков. Древние виды фольклора имели практическую цель, были направлены на “установление взаимоотношений” с явлениями и предметами, от которых зависела их жизнь. А словесное искусство было частью обряда, не выделялось из него, обряду был свойствен синкретизм.

Слово, речь — ещё один элемент жизни древнего человека, наделённый явным могуществом. Именно слово становится способом общения со стихиями, с другими людьми, влияет на судьбу. Доброе пожелание призывает на того, кому оно высказывается, счастье, довольство, здоровье, успех в делах. Слово проклятия влечёт за собою гибель, болезни и разные беды. Не случайно чрезвычайно опасны проклятия, даже сказанные не всерьёз, ибо они, по древним поверьям, могут сделать того, на кого это проклятие направлено, пленником и даже жертвой водяного.

Можно предложить детям указать значения каждого из приведённых ниже слов, определить значение корня, вспомнить однокоренные слова: вещать, ведать, вече, вещун (вещунья), предвещать, вещба, вития. Ведать — знать; вече — народное собрание, суд; вещун (вещунья) — колдун (колдунья); предвещать — предсказывать; вещба — чарование, поэзия; вития — предсказатель. Общее значение корня: все слова заключают в себе понятия предвидения, прорицаний, сверхъестественного знания, волшебства, врачевания и суда. Однокоренные — уведомить, поведать.

“Мои уста — замок, мой язык — ключ: ключом замкну, ключом запру, замок в море спущу, а ключ в небеса заброшу” — так заканчивались многие заклинания, заговоры. Попробуйте вместе с ребятами разгадать магическую формулу: почему язык уподобляется ключу? Почему он забрасывается на небо?

Заговор — один из самых древних видов фольклора. Цель у него всегда практическая, но желание, например, разлучить людей превращается в художественное искусство. Мир заговора очень опасен — в нём существуют различные и многообразные “прикосы”, “сглазы”, “переполохи”, “испорчи”, “шёпоты”, “оговоры”, “завидлости”, “ненавидлости”, “позявы”. “В “чёрных” заговорах часто подробно описывается “антимир”: вывернутый наизнанку хронотоп, обратные принятым действия в ритуале (снятие креста, обращение к нечистой силе, отречение от Бога).

Характерно, что в заговоре и мифе — один набор мифологических персонажей («Мифы народов мира»). Заговор — это как бы приложение мифа, актуализация его на земле. “Выхожу я во чисто поле, сажусь на зелёный луг, во зелёном лугу есть зелия могучие, а в них сила видима-невидимая. Срываю три былинки — белыя, чёрныя, красныя. Красную былинку метать буду за Окиан-море, на остров на Буян, под меч-кладенец; чёрную былинку покачу под чёрнаго ворона, того ворона, что свил гнездо на семи дубах, а во гнезде лежит уздечка бранная, с коня богатырскаго; белую былинку заткну за пояс узорчатый, а в поясе узорчатом завит, зашит колчан с калёной стрелой, с дедовской, с татарской. Красная былинка притащит мне меч-кладенец, чёрная былинка достанет уздечку бранную, белая былинка откроет колчан со калёной стрелой. С тем мечом отобью силу чужеземную, с той уздечкою обратаю коня ярого, с тем колчаном со калёной стрелой разобью врага супостата. Заговариваю я ратнаго человека, такого-то, на войну сим заговором. Мой заговор крепок, как камень Алатырь” («Сказания русского народа», собранные И.П. Сахаровым. СПб., 1885). Помощи люди просили у природы: так, в заговоре от детского испуга обращались к чудесной щуке (вспомните сказку «По щучьему велению»), заговаривая от болезни, посылали “хворь” “в тёмный лес”, “под пень-колоду”. За помощью обращались к покойникам, ведь они мысленно оставались с живущими, а перейдя в “иной” мир, приобретали волшебную силу. Заговорами пользовались от рождения до смерти: “существовали детские заговоры, любовные заговоры и приговоры, свадебные заговоры, семейные заговоры, домоводческие и хозяйственные заговоры, промысловые заговоры, лечебные заговоры, житейские и общественные обереги, заговоры от покойников («Русские заговоры и заклинания»).

В заговорах предметы приобретают символическое значение. Иносказание — результат страха перед тайными силами, с одной стороны, и признак фетишизма, свойственного мифологическому сознанию, с другой. Отдельные вещи и предметы воспринимаются как культовые, наделённые душой, способные помочь, спасти. Наши современные амулеты — потомки древних оберегов.

Мифологическими чертами обрастает и повествование об исторических фактах, которые мыслятся не как хронологическая последовательность событий, а как некое яркое происшествие, оставившее след в народной памяти. Возникает предание: “Умер Илья Муромец. И похоронили его на берегу реки. Насыпали холм на могиле. И вдруг услыхали из-под земли вздох Ильи Муромца: «Надо мощь ковать!» А потом и второй раз, но уже тише: «Надо мо… кова…» И в третий, последний, раз вздохнул Илья: «Мо..с…кова». И назвали селение, что недалеко от того места построили, в память о последних вздохах Ильи Муромца — Москва”.

Герои ранних преданий тоже нередко наделяются мифологическими чертами — они, например, проявляют необыкновенную силу (нередко в бытовых, житейских ситуациях), в остальном же могут быть такими же, как все, — простыми людьми. С другой стороны, героями преданий могут стать цари, генералы, атаманы разбойников, князья. Так, чудесное спасение князя обыкновенной мышью — основа предания о названии города Мышкина. Вообще, в преданиях часто речь идёт о происхождении того или иного народа, о названии города или объяснении изображений на гербе. В основе предания — реальный исторический факт, и воспринимается предание как история, близкая к правде. Не случайно, например, предание об основании города Киева вошло в исторически значимую «Повесть временных лет».

Не следует путать предание с легендой (в переводе с латинского обозначает “то, что следует читать”), в которых важная роль отводится Богу и его святому воинству. Легенда связана с христианскими законами и нормами — так, как их понимал и воспринимал народ. Легенда раскрывает божественную суть происходящего вокруг, учит человека повседневной нравственности, поведению в жизни. Настоящее становится результатом неправедного поведения людей в прошлом.

Связь язычества и христианства — один из характерных признаков русского фольклора. Речь об этом пойдёт в других лекциях.

Безусловно, неисчерпанной осталась и тема славянской мифологии. К ней мы будем возвращаться и в разговоре о закличках, и о календарном фольклоре, и о сказках. В данной лекции была попытка показать, с чего можно начать этот разговор на уроках литературы.

Вопросы к лекции

1. Дайте определение фольклора.

2. Как “организовано” мифологическое пространство?

3. Как отразились представления о мире в быличках?

4. Почему роль слова можно назвать магической? Как это отразилось в таком жанре фольклора, как заговор?

5. В чём отличие предания от легенды?

Примечание

1 , 2 “Мифопоэтическая модель мира часто предполагает тождество или тесную, особую связь макрокосма и микрокосма — природы и человека. Отсюда и соотношение явлений природы с частями человеческого тела и с названиями бытовых предметов (утварь, одежда, посуда и пр.) <…> В мифопоэтическом сознании вырабатывается система двоичных различительных признаков, имеющих по парам «+» и «–» значения. Эти определения связаны со структурой пространства (верх–низ, рай–ад, Олимп–Аид), со временем (день–ночь, лето–зима), с цветом (белый–чёрный), природные и культурно-социальные противопоставления (мокрый–сухой, вода–огонь), несущие социальный характер (мужской–женский, старший–младший) + общее противопоставление, определяющее набор противоречий в самом общем смысле: сакральный–мирской. Именно на основе этих наборов строится первобытное представление о мире. Один из наиболее распространённых символов, которым передаются эти знаковые комплексы, — мировое древо” («Мифы народов мира»).

Литература

Басовская Е.Н. Личность — общество — мироздание в русской словесности // Экспериментальный учебник для учащихся 8-х классов средних школ, лицеев, гимназий. М., 1994.

Даль В.И. Пословицы русского народа. (Любое издание.)

Мифы народов мира // Энциклопедия: В 2 т. М., 1994.

Русский демонологический словарь / Авт.-сост. Т.А. Новичкова. СПб.: Петербургский писатель, 1995.

Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. М., 1989.