КНИЖНАЯ ПОЛКА

Дональд Рейфилд. ЖИЗНЬ АНТОНА ЧЕХОВА / Пер. с англ. О.Макаровой. М.: Издательство Независимая Газета, 2005. 864 с. (Серия «Биографии»).

«Издательство Независимая Газета» вновь отметилось истинно эстетским — в лучшем смысле этого слова — деянием: вслед за увесистым двухтомником Брайана Бойда о Набокове (см. рецензии: Литература. 2002. № 7; 2004. № 43) и апологетической биографией жены классика «Вера (Миссис Владимир Набоков)» американской гендеристки Стейси Шифф здесь вышло едва ли не самое подробное жизнеописание Чехова, созданное профессором Лондонского университета Дональдом Рейфилдом.

Как известно, герой этой книги однажды высказался в том смысле, что ехать в Париж с женой — все равно, что в Тулу со своим самоваром. Перефразируем: переводить на русский англоязычную биографию Чехова — всё равно, что бедуинам учить британцев мореплаванию. У нас существует целая отрасль литературной науки — чеховедение, в «ЖЗЛ», помимо заунывной биографии Бердникова, не так давно (1993) вышла живая книга М.П. Громова… Да мало ли!

Но всё же опыт удался. Можно не сомневаться: это переводное сочинение займёт заметное место в дремучем саду отечественного этого самого чеховедения. Ибо англичанин сделал очень простую внешне вещь, которую по множеству причин не делают десятки начинающих (и не делали сотни уже остепенённых) чеховедов. Взявшись за дело, он не ограничился материалами замечательного тридцатитомного собрания сочинений и писем классика, а пошёл в архивы, где одних только писем к Чехову хранится более семи тысяч штук.

В итоге читатели получили по-настоящему документальную версию жизни одного из самых читаемых, подлинно народных и при этом не очень прочитанных русских писателей. Говорю осторожно “версию” лишь потому, что сам автор книги Д.Рейфилд считает, что у него была возможность более или менее подробно раскрыть лишь некоторые стороны этой невероятно насыщенной жизни. Рейфилд сосредоточился на взаимоотношениях Чехова с семьёй и с друзьями, а его рассказы и пьесы затронул лишь “в той мере, в какой они вытекают из событий чеховской жизни или воздействуют на неё”. Кроме того, пишет Рейфилд, “биография не есть литературно-критическая штудия” (хотя главные атрибуты научной биографии — примечания, именной указатель — у этой книги есть).

Несмотря на некоторую беллетризацию названий глав и частей, а также экстравагантность эпиграфов — от извлечений из С.Батлера до Евг. Шварца, книга обладает лучшими качествами историко-литературного исследования: она свободна от искушений каких-либо модернизирующих облик писателя концепций, устремлена на возможно полную реконструкцию происходящего с героем и в конечном счёте исходит из единственно приемлемого принципа, который главенствовал и в жизни этого свободного духом человека: никакие новые документы и открывшиеся подробности “не могут ни дискредитировать, ни опошлить Чехова”.

Здесь же, в предисловии, Дональд Рейфилд, как представляется, указывает на источник нового чеховедческого вдохновения для тех, кто, может быть, несколько увял, держа в руках его увесистый труд. По предположению лондонского исследователя, где-то (может быть, в Белграде) существуют (пока существуют) сотни писем Суворина к Чехову (и не только они одни!). Но найдись даже только эти письма — и “чеховскую жизнь, а также российскую историю (Суворин слишком много знал и многое доверял Чехову) можно будет переписывать заново”. Так что — было бы желание. Тем более что даже в Белград ехать не надо. Российские архивы до сих пор как следует не осмотрены и не описаны.

А ведь у нас есть не только Чехов.

С.Д.