Архив
Школа в школе
Владимир
КРИВОШЕЕВ
Владимир Филиппович КРИВОШЕЕВ (1947) — доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАО; заслуженный деятель науки РФ.
Роль исторического компонента в школьных учебниках по литературе
Насколько существенна роль истории при изучении литературы в школе, говорить особо не приходится. Художественное произведение не может быть глубоко прочувствовано и понято без погружения в эпоху вообще и ближайшую историческую среду бытования писателя и его героев. Но важен не только исторический фон — мировой и общенациональный, необходим учёт той ступени исторического бытия и исторического мышления, на котором находится культура и, стало быть, художественная литература. С такой точки зрения недопустимо игнорировать исторические воззрения эпохи, меры историчности, достигнутой обществом и тем или иным писателем. Это тем более важно, что в совокупности художественные произведения составляют мировую или национальную литературу, которая, если изучать её последовательно, предстаёт в движущемся времени историей литературы. И тут нужно учитывать ещё один чрезвычайно важный аспект: история литературы становится её теорией. Если с этих позиций посмотреть, например, на литературные жанры, то их можно понять как застывшее содержание, отлившееся в подвижную и способную к развитию, к внутреннему обогащению форму.
Таким образом, приступая к изучению художественных произведений, необходимо помнить: то или иное творение должно изучаться с учётом тех исторических воззрений, которые свойственны данной эпохе, и не предписывать ему тех, которые либо устарели, либо ещё не возникли. Иначе самый подход к тому или иному образу будет ошибочным. Белинский, например, при всём благоговении перед пушкинской Татьяной из романа «Евгений Онегин» бросил ей упрёк: зачем она не связала свою судьбу с Онегиным. Критик держался того взгляда, что только брак по любви нравственен, а коль скоро Татьяна своего мужа-генерала не любила, то ей надлежало оставить его. Но так как Татьяна этого не сделала, то она находилась на недостаточно высокой ступени нравственного развития. Однако исторически таких понятий, как у Белинского, у пушкинской Татьяны ещё не было и быть не могло. Вскоре и сам Белинский, как известно, стал жертвой такого же неисторичного суждения. Другой критик, Д.И. Писарев, подверг жестокой насмешке не только Пушкина и его героев, но и их знаменитого истолкователя — Белинского. Писарев полагал, что главная задача в его время — просвещение народа, а в просвещении особое значение имеют естественные науки. Пушкин и его герой Онегин не только естественными науками не занимались, но и вообще ничего не делали для народного блага. Как общественные люди, они бесполезны. Белинский же, удивляется Писарев, хвалит Пушкина и видит в типе Онегина какую-то важную идею. Критик не заметил, как он перенёс свои воззрения, возникшие в иную историческую пору, на эпоху Пушкина и Белинского. И потому его критика ударила мимо цели, вызвав одновременно и негодование, и смех.
Для того чтобы этого не происходило, нужно внимательно относиться к историческим реалиям, к историческому вымыслу, к мыслям, чувствам, их речевому выражению, к деталям, жестам и другим подробностям художественного текста.
На мой взгляд, хорошим примером дружбы литературы с историей служит программа по литературе под редакцией В.Я. Коровиной и созданные на основе этой программы учебники.
Один из учебников («Литература. 8-й класс») целиком посвящён взаимоотношению литературы и истории. В других изучение литературных произведений проникнуто историзмом.
Особенно существенно, что авторы, начиная с учебника для 5-го класса, приучают школьников думать и чувствовать исторически, в соответствии с исторической эпохой и бытием. Это чрезвычайно важно для разделов, в которых рассказывается о произведениях, далёких от нас по времени их возникновения или создания. Например, нередко можно слышать, будто в наших волшебных сказках об удачливом чудаке Емеле, о чудесном превращении Ивана-дурака в прекрасного царевича благополучие героев даётся им даром, а не трудом, то есть они не прилагают никаких усилий, чтобы стать богатыми и счастливыми. Все эти рассуждения антиисторичны. Народ и сказители подходили к своим героям с иной точки зрения. Во-первых, главную роль играли не только и не столько физические действия, сколько душевные качества героев, их доброта и отзывчивость на чужое горе. Поэтому Емеле и Ивану-дураку посылалось несколько испытаний, которые они должны были выдержать. Во-вторых, народ верил и глубоко усвоил, что не труд физический или даже духовный — источник счастья. В лучшем случае, как сказал Некрасов, он может спасти от нищеты и нужды. Источник же счастья — Бог, который награждает вне зависимости от личных усилий героя и любого человека. Позднее эту народную мысль подхватил Пушкин. Сальери в “маленькой трагедии” Пушкина — великий труженик, но не гений. Гением же избран Моцарт. Он награждён свыше. И сколько бы ни сетовал трудоспособный Сальери на судьбу, ему не стать гением, тогда как Моцарт, несмотря на его праздность, наделён несравненным дарованием. Из этого в народных сказках, так же как и у Пушкина, не сделан вывод о бесполезности или даже ненужности труда. Тут иной смысл, уходящий корнями в народно-религиозные представления: нам неизвестно, кто избран Богом, а кто нет, и в жизни всё переменчиво: сегодняшний чудак может внезапно обрести благополучие, а находящийся на вершине власти неожиданно свариться в котле с кипящей водой. Народ не верил в сказочные чудеса, но сказки вселяли в него бодрость духа. Они, как сказано в учебнике для 5-го класса, “не знают непоправимых несчастий”.
С тем же учётом принципов историзма рассмотрены в 7-м классе оды Ломоносова и стихотворения Державина, в которых подчёркнут государственный пафос преобразований, на путь которых встала молодая российская держава. Вся поэтика оды, образцы которой приведены в учебнике, неразрывно связана с историческим самоощущением нации. Когда же учащиеся обратятся в балладе В.А. Жуковского «Лесной царь», перед ними раскроется благодаря учебнику иная ступень исторического движения общества — внимание к человеку, к личности.
Само поступательное развитие литературы теснейшим образом связано с усвоением и переживанием истории. В 7-м и 8-м классах, рассказывая о произведениях Пушкина, автор справедливо замечает, что становление романтизма и затем реализма впрямую связано с новым пониманием истории, чему способствовал знаменитый труд Н.М. Карамзина «История государства Российского». Он лёг в основу народной трагедии Пушкина «Борис Годунов», а она, в свою очередь, стала новым этапом развития литературы, потому что в ней заложены глубокие исторические идеи, касающиеся уже собственно художественной литературы. Впервые принцип художественного историзма был явлен не только в сюжете и событиях, а охватывал всё произведение целиком, простирался на мышление, чувства, речь, жесты и всё поведение действующих лиц. Здесь возникло ощущение подлинности, правды, и минувший век вставал, чему непритворно удивлялись современники, во всей его истине. Чтобы ученики в полной мере ощутили дыхание истории, автор учебника сделал прекрасный выбор, поместив знаменитую сцену в келье Чудова монастыря, монолог Пимена и его диалог с Григорием Отрепьевым. Вместе с тем в сюжете, погружённом, казалось бы, в давно прошедшую эпоху, билась живая пушкинская мысль, принадлежавшая иной эпохе: несмотря на силу “народного мнения”, народ живёт мифологически-религиозными представлениями и далёк от истинного просвещения. Он верит, что Борис — антихрист и что, только избыв его, государство станет процветать. Слабость же народного мнения приводит к тому, что в России не сложилось мощной оппозиции царской власти. Вследствие этого Пушкин сделал вывод о невозможности революции в России и о необходимости просвещения народа. Погружение в историю, таким образом, обогатило не только словесно художественную мысль России, но и её историческую мысль. И потому в 8-м классе автор учебника, продолжая плодотворную линию, с полным правом и вполне закономерно обращается к историческим и художественным сочинениям Пушкина — «Истории пугачёвского бунта» и «Капитанской дочке».
В 9-м классе особое внимание В.Я. Коровина уделяет литературе XIX и XX веков в их соотношениях с историей. Например, новый этап русской литературы она связывает с именами Некрасова, Достоевского и Л.Толстого, в творчестве которых одно и то же время преломилось по-разному: страстными размышлениями Некрасова о судьбах России до и после крестьянской реформы (стихотворения и поэма «Кому на Руси жить хорошо»); мечтаниями Достоевского («Белые ночи») и его же мучительными религиозно-философскими исканиями о мировой миссии России и предназначении русского человека, в сердце которого насмерть бьются Христос и дьявол, о чём рассказано во вступительной статье; напряжёнными нравственными раздумьями Л.Толстого («Детство», «Отрочество» и «Юность»), определившими его последующие художественные открытия.
XX век автор учебника начинает с центральных фигур эпохи — И.А. Бунина и М.Горького, художников разных общественных взглядов, которых надолго развело неумолимое и беспощадное время слома культурных традиций. Это время, как показано в учебнике, прошло через сердца большинства поэтов — А.Блока и В.Маяковского, С.Есенина и А.Ахматовой, М.Булгакова и М.Цветаевой. Ученики получают достаточно полное представление о жизни России и её народа, читая о поворотных для русского человека того времени исторических вехах в рассказе М.Шолохова «Судьба человека», а также в статье об А.Твардовском, каждое произведение которого с исключительной остротой отражало события XX столетия (поэмы «Страна Муравия», «Василий Тёркин», «Тёркин на том свете», «За далью — даль», «По праву памяти»).
Своеобразным завершением исторического компонента служат две части учебника для 10-го класса, где в обзорных статьях описана литературная жизнь России на протяжении XIX века при рассмотрении творчества писателей в целом и в анализах отдельных произведений. Здесь сохранён свойственный всей учебной линии исторический подход к изучению литературы. В ближайших выпусках авторы надеются его усилить и дополнить: они вводят в учебники мировой историко-культурный контекст, в котором литературная история России мыслится частью как мировой истории, так и мировой литературы. Наряду с памятными историческими событиями, развитием науки и культуры, в учебник будут включены обзоры литературной жизни Европы и Америки на протяжении целого столетия.
Этот замысел широкого и глубокого изучения литературы, с моей точки зрения, заслуживает безусловной поддержки: изучение литературы рука об руку с историей наполняется общественно значимым содержанием, не утрачивая своей специфики и не отрываясь от живой жизни. Таким образом, исторический компонент в программе В.Я. Коровиной и в соответствующих учебниках решает задачу преподавания литературы в историческом движении теории литературы — в качестве развивающейся во времени.