Я иду на урок

Лариса КОРЧАГИНА

---

Лариса Михайловна КОРЧАГИНА (1958) — преподаватель литературы гимназии имени Н.Г. Басова г. Воронежа.

Тема гражданской войны в «Донских рассказах» М.А.  Шолохова

Опыт интерпретации. 11-й класс

Война — распря, разрушающая творение Любви.

Эмпедокл

Тот беззаконен, безроден, скиталец бездомный на свете, Кто междоусобную брань, человекам ужасную, любит.

Гомер

Во имя грозного закона Братоубийственной войны, И воспалённы, и красны, Пылают гневные знамёна.

М.Волошин. «Русская революция»

Цели

• Рассмотреть понятие “война” с нравственно-религиозной и социальной точек зрения, осудить братоубийственные усобицы, изображённые М.А. Шолоховым в рассказах «Родинка», «Продкомиссар», «Шибалково семя», «Чужая кровь»;
• “развивать то, что есть в душе” (В.Непомнящий): формировать систему нравственных ценностей;
• вырабатывать навык анализа художественного произведения в единстве формы и содержания;
• воспитывать уважение к природе и фольклору родного края;
• развивать умение грамотно и аргументированно выражать собственную точку зрения.

Оборудование

Портреты писателя, иллюстрации, рисунки учащихся к рассказам, магнитофон (песня «Дон-батюшка» в исполнении Воронежского хора имени К.Пятницкого, песня И.Талькова «Россия»), тексты художественных произведений.

Ход урока

I. Вступительное слово учителя

Человек приходит в мир... Что ждёт его? Каким он станет? Добрым или злым, милосердным или жестоким? Английский философ Джон Локк назвал ребёнка “tabula rasa” — “чистая доска”. Что будет начертано на этой “доске” человеческой жизни и что такое жизнь?

Индивидуальные сообщения (подобранные заранее высказывания известных людей по теме).

“Жизнь — это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут” (Ж.Лабрюйер).

“Человеческая жизнь как коробка спичек: обращаться с ней серьёзно смешно. Обращаться несерьёзно — опасно” (Акутагава Рюноскэ).

“Жизнь сама по себе ни благо, ни зло: она вместилище блага и зла — того, во что вы сами её превратили” (Мишель Монтень).

Самое первое зло, поразившее человека, — война (в сердце, в семье, между нациями и народами). Война “разъела” душу Каина, и он, страдая от зависти и злобы, совершил грех братоубийства. Война заставляла одни народы истреблять другие. Наконец, гражданская война ненасытным Молохом требовала жертв, разделяя жён и мужей, отцов и детей. Совершенно справедливо замечание Демокрита: “Гражданская война есть бедствие для той и другой враждующей стороны, ибо для победителей и побеждённых она гибельна”.

II. Актуализация знаний

На предыдущем уроке мы говорили об особенностях изображения мировой и гражданской войн в поэме С.А. Есенина «Анна Снегина».

— Что сказал о войне С.А. Есенин? (Учащийся читает наизусть.)

Я думаю:
Как прекрасна
Земля
И на ней человек.
И сколько с войной несчастных
Уродов теперь и калек!
И сколько зарыто в ямах!
И сколько зароют ещё!

— Что представляет собой гражданская война с исторической точки зрения?

— Какой отклик нашло это событие в поэзии?

(Учащийся читает наизусть «Потомкам» — главу из поэмы М.Волошина «Усобица».)

Но мрак, и брань, и мор, и трус, и глад
Застигли нас посереди дороги:
Разверзлись хляби душ и недра жизни,
И нас слизнул ночной водоворот.
Стал человек один другому — дьявол.
Кровь — спайкой душ,
борьба за жизнь — законом
И долгом — месть.

М.И. Цветаева в поэме «Перекоп» то в эпизодической реплике (“Брат на брата!”), то в прямом обращении к библейской истории (“Каин, брат где твой?”), то в напутствии полкового священника страдальчески провозглашает:

— Братья, вот она
Ставка крайняя!
Третий год уже
Авель с Каином
Бьётся...

Юрий Терапиано, бывший в огне Перекопа и навсегда сохранивший эти страшные воспоминания, остро ощущал вражду братьев, которая не только ожесточает сердце, но и опустошает его, делая человека одиноким. И остаётся лишь признаться Богу:

Отступившие от Благодати,
Мы утратили Тебя — и вот
В этом мире нет сестёр и братии...

(Звучит песня И.Талькова «Россия».)

Слово учителя. Наша задача — на примере рассказов М.А. Шолохова осознать и прочувствовать общечеловеческий смысл трагедии, потрясающей душу бессмысленностью и греховностью братоубийства, трагедии разрушения традиций и евангельских заповедей. Таким образом, главная тема «Донских рассказов», по словам литературоведа Л.Г. Сатаровой, — “расчеловечивание и красных, и белых... и редкие минуты вочеловечивания”.

Беседа по вопросам

— Где происходят события?

Дон-батюшка... Это не просто российская провинция, а место, где население не было склонно причислять область Войска Донского к России, видя в себе особенный народ с собственной исторической судьбой. Герои-донцы постоянно говорят о казацкой суверенности, однако мы понимаем: за судьбой донского казачества — жизнь всей России.

— Что представляет собой этот уголок великой страны, куда когда-то приехали выходцы из купечества Шолоховы?

(Звучит песня «Дон-батюшка», учащиеся просматривают видеозаписи, иллюстрации.)

Индивидуальное сообщение. М.А. Шолохов. Жизнь и судьба.

Словесное рисование

— Каков портрет донского казака?

(Сначала учащиеся создают словесный портрет, а затем учитель и ассистенты показывают иллюстрации к произведениям М.А. Шолохова и фотографии из кинофильмов.)

III. Анализ рассказов

Индивидуальные задания. По схеме подготовить сообщение «Художественные особенности рассказов».

1. Колорит народной речи, обилие диалектизмов. Для чего это?

2. Образность языка.

3. Пейзаж — “действующее лицо”.

4. Сказовая манера речи («Шибалково семя»).

«Родинка»

Я смотрю на людей исподлобья:
видно, в школу любви
ни единый из них не ходил.
Б.Чичибабин

Первый рассказ М.Шолохова увидел свет на страницах газеты «Молодой ленинец» 14 декабря 1924 года. Впервые автор подписался полной фамилией.

— О чём говорит вступление?

Экспозиция рассказа цепью однородных членов предложения сразу же иллюстрирует “арсенал” главного: это и полевая карта, и сводка, и уздечка, но прежде всего — гильзы патронные.

Не до сантиментов! Номинативные предложения характеризуют героя, которому всего лишь восемнадцать лет.

Однако автор подчёркивает, что Николка выглядит “не по летам”: его старят глаза в морщинках, спина “по-стариковски сутулая”.

Перед нами профессионал, уникально владеющий искусством “ликвидировать” врагов Советской власти.

— Знает ли Николка, сын казака, что такое любовь?

Помнит в полусне (лет пять-шесть было), как отец сажал на коня, а мать улыбалась, “бледнея”. После смерти матери “в работниках всю жизнь гибнул”. Значит, “в школу любви” ходить Николке не довелось. Зато ему хорошо знакомо чувство ненависти. (По словарю В.И. Даля, ненависть —“отвращенье, омерзенье; зложелательство, сильная нелюбовь, вражда, злонамеренность”.)

Николка

“вечное”	“вещное”
любовь матери, отца, сажавшего сына-казака на коня —> кратковременное счастье, радость в семье (семья, по Аристотелю, “самый первый вид человеческого общения”), ощущение любви, покоя, мира	гильзы, полевая карта, шашка; метонимия (“шершавый лист скупо рассказывает”) сообщает об успехах: командир эскадрона в восемнадцать лет, прекрасный боец, который должен стать коммунистом

— Счастлив ли Николка? Доволен достигнутым?

Психологическое состояние героя — во внутреннем монологе с кольцевой композицией: “Учиться бы поехать...” — “Учиться б...” А в середине монолога — боль души, уставшей, исстрадавшейся от убийств. Именно убийства врагов старят Николку, а душа “кровоточит”: “А тут банда... Опять кровь, а я уж уморился так жить... Опостылело всё...” Обилие многоточий (“следы на цыпочках ушедших слов”, по В.Набокову) иллюстрирует борьбу в душе юноши, который становится “стариком”.

Здесь и тоска, и боль, и страдание от сиротского детства (отец сгинул, мать умерла), но и другое чувство — злоба (вспомним у А.Блока: “чёрная злоба”, “святая злоба” владеет двенадцатью красноармейцами), ненависть к врагам, которые постоянно должны разжигать огонь гнева в душе истинного красноармейца.

— Что мы знаем об атамане?

“Пропал в германскую войну”. Сразу же ключевым становится сравнение с волком (“как набедившийся волк”). В банде “отъявленный народ”, “бывалый”, как и атаман; уходят они “по-волчьи”, но настигает их эскадрон Кошевого.

Атаман тоже неспокоен: зачерствела от тоски и ненависти душа, “не залить лихоманку никаким самогоном”.

— Что стало своеобразным чеховским “ружьём”, которое “выстрелит” в финале?

“вечное”	“вещное”
жена, сын, упорядоченная казацкая жизнь, любовь, мир, служба “царю и Отечеству”, радость жить на родной земле и благодарить за всё Бога	атаманство, ложное чувство свободы и власти, высокое самомнение и уверенность в правоте казацкой, жестокость, издевательства над непокорными: “Землю ешь, что не за красных стоишь”

“Боль, чудная и непонятная”

Уже в первой главе автор упоминает родинку величиной с голубиное яйцо, которую Николка унаследовал от отца; причём военком предсказывает юному командиру “счастье”, в которое тот не верит.

Таким образом, не приметы и предсказания создают жизнь, а история.

Не случайно Ю.М. Лотман утверждал: “История проходит через дом человека, через его частную жизнь”.

— Каково предвестие беды?

“Знак беды” — смерть лошади, загнанной нарочным, чтобы передать важное донесение. Пакет с тремя крестами вызовет гамму тоскливых переживаний у Николки (“Опостылело всё”), и, идя в конюшню, он опять увидит “чёрную ленту крови” мёртвого животного.

— Как происходит схватка “двух миров”?

После сообщения мельника о банде Николка, “от ночей бессонных зелёненький”, отдаёт привычные приказания. Вот она, та грань, когда противостояние становится кульминационным и Кошевой “скачет один” на атамана с лицом, “злобой перекошённым”, хотя оно молодое, безусое.

Один — это и отвага, и пример (настоящий командир всегда впереди), и казацкое лихачество (“раскрылились”), с ощущением свободы и вольницы; но это и дикая ненависть, единоличное стремление одержать победу любой ценой, оправдать оказанное доверие.

Это, наконец, страшное одиночество человека в “прекрасном и яростном”, по А.Платонову, мире, когда душа болит, а больной дух плоти, отравленной ненавистью и политиканством, неудержимо близится к финалу земного пути.

“За перелеском кто-то взвыл по-звериному...” Предвестие победы атамана — это опять сравнение с волком, “налетел коршуном”: хищническое, звериное, жестокое начало опытного главаря сулит ему победу, да и “солнце закрылось тучей”. Атаман привычно, деловито махнул шашкой, по-хозяйски стал снимать сапоги с “мертвяка”, злобно выругался, когда один сапог застрял и вдруг... увидел родинку. “Жало смерти” руками атамана уничтожило его любимого сына, и теперь в звере проснулся человек: “Сынок!.. Николушка!.. Родной! Кровинушка моя!..”

Учащийся читает наизусть:

Тихо погасли огни благодатные
В сердце страдальца земли,
И на чело, никому не понятные,
Мрачные тени легли.
Тихо от ветра, тоски напустившего,
Плачет, нахмурившись, даль.
Точно им всем безо времени сгибшего
Бедного юношу жаль.
(С.Есенин. «Звуки печали»)

Чернея, несчастный отец трясёт мёртвое, “податливое тело”, задавая самый главный вопрос: “Как же это, а?”

Никто не вернёт страдальцу родного сына, когда мир, расколотый ненавистью на “красных” и “белых”, “ощетинился” в ожидании новых жертв во имя “светлого завтра”. И Николка закусил кончик языка, “будто боялся проговориться о чём-то неизмеримо большом и важном”. Наверное, о том, что ненависть разрушает, а любовь созидает, и ничего нет важнее, чтобы жить в любви и согласии. Но кто этому научит? А знал ли это сам Николка?

В поцелуе стынущих рук сына — прощание атамана с жизнью. Нельзя жить сыноубийце: горит душа и мертвеет сердце.

...Вечером, встревоженный, “сорвался с головы атамана коршун-стервятник”. И растаял в “бесцветном небе”.

Индивидуальные сообщения: художественные особенности анализируемых рассказов.

«Продкомиссар»

Я так измучен, оглушён
Всей жизнью, дикой и нестройной.
А.Н. Апухтин

В рассказе «Продкомиссар» события развиваются по “зеркальной композиции”, напоминая «Родинку», только здесь сын-большевик убивает отца-кулака.

Завязка чётко разделяет полюсы: на одном — областной продовольственный комиссар, на другом — крепкие казаки-труженики, рассудившие: “Дарма хлеб отдавать?.. Не дадим...”

— Почему так важен образ областного продовольственного комиссара?

Это своеобразный символ новой, большевистской власти, жестоко распорядившейся: “Кто не с нами, тот против нас”. А если против: “Злостно укрывающих — расстреливать!..”

Психологический облик: “Говорил торопясь и дёргая ехидными, выбритыми досиня губами”. Шолохов акцентирует внимание не на глазах, а на губах, причём налицо явная ирония автора: быстрей-быстрей, мировая революция не ждёт — срочно взять хлеб!

Очень интересно о губах сказал русский писатель-врач В.В. Вересаев: “Глаза — зеркало души. Какой вздор! Глаза — обманчивая маска, глаза — ширмы, закрывающие душу. Зеркало души — губы. Чудесные, светлые глаза и хищные губы. Товарищески радушные глаза и поджатые губы с брезгливо опущенными вниз уголками. Берегитесь глаз! Из-за глаз так часто обманываются в людях. Губы не обманут”.

Фразы областного комиссара, как и его острый кадык и жёстко стиснутые зубы, — чёткие, рубящие, категоричные: “Месяц сроку...” И Игнату Бодягину ничего не остаётся, как “каруселить” по округу, но вот одна станица — родная.

Важно, что и время “раскололось” надвое: было и теперь.

Было	Теперь
Игнашке — четырнадцать лет. Он пожалел на покосе работника, которого отец ударил за сломанный у вил зубец, и оскорбил родителя. Тот “испорол” сына до крови и выгнал из дома набираться “ума-разума”.	Игнат Бодягин — двадцатилетний продкомиссар. Измученный переездами и сбором зерна, он только около дома почувствовал, как “перехватило дыхание”, — это его родина! Как теперь встретит отец?

Жестокие законы времени не оставляют места любви, уважению, человечности, хотя Игнат пытается уговорить отца, ярого казака-активиста, агитирующего против советской власти.

— Как встречаются отец и сын?

Отец	Игнат
“Горячее блеснуло в глазах, потом потухло”; “старик зло и упрямо наморщил переносицу: «Грабьте, ваша сила»	“Взглядом проводил” отца; “У продкомиссара Бодягина кожа на острых изломах скул посерела” (Обилие многоточий и восклицательных знаков показывает высшую степень напряжённости, накал страстей в душе красноармейца.)

Взаимные оскорбления только усиливают идеологическое противостояние, но старик более убедителен: за чётко аргументированными доводами — вековой уклад жизни казаков, где в основе — собственный тяжёлый труд и жестокая требовательность к окружающим (“Я сам работал день и ночь”).

Почитание старших, законопослушность всегда были в крови у донцов, а потому за ослушание старик проклинает сына, угрожая расправой, если останется в живых. Отец только угрожает, сын же участвует в расстреле.

— Как ведёт себя Игнат?

Герой, преданный революционным идеям, “измучен и оглушён” происходящими событиями. Чувствуя неправоту, преступность совершаемого, “придушенно” говорит: “Не серчай, батя...” В этих словах и мольба о прощении, и тоска от жизни, “дикой и нестройной”, по словам А.Н. Апухтина, и страстный вопль придушенного страдания. Ответа не будет.

— Как дальше развиваются события? Почему это не финал?

Только в жертвенности видит автор очищение души, а потому герою даётся “шанс” загладить грех отцеубийства спасением “мальчонки малюсенького” в степи.

У Шолохова, по словам Петра Палиевского, “нет середины”. Уходя от казаков, Бодягин и Тесленко знают, что спасаются от лютой смерти; ситуация экстремальная. Поэтому Тесленко иссёк плетью посиневшие руки Игната, чтобы он бросил сироту: “Догонят — зарубают!” Но теперь главное для Бодягина — не инстинкт самосохранения, не революционные идеи и вся эта классовая “заварушка”, отнявшая юность, семью, отца, к которому он потянулся, как в притче о блудном сыне, но не нашёл тепла и любви. Главное — “вялое тельце” мальчишки: его Игнат, “улыбнувшись” (кто-то из мудрых сказал: “Улыбнуться ближнему — милосердие”), привязал к лошади “окостенелыми пальцами” и ударил ножнами шашки по крупу животного.

— Смысл финала?

Покорность судьбе, смирение, готовность принять смерть — всё это передалось и Тесленко, который не оставил товарища одного, а разбойничьим посвистом отправил коня. Красноармейцы “долго провожали взглядами лошадей”. В этом “долго” — прощание с жизнью, молодостью, неосуществлёнными мечтами... “Легли рядышком”. Последний абзац — картина жестоких нравов гражданской войны: “свирепый реализм” натуралистичной зарисовки изуродованных тел.

«Шибалково семя»

Детству следует оказывать величайшее уважение. (Ювенал)

Прежде всего акцентируем внимание на сказовой форме художественного произведения: обращаемся к словарю литературоведческих терминов под редакцией Л.И. Тимофеева и С.В. Тураева:

“Сказ (от «сказывать»).

1) Принцип повествования, основанный на стилизации речи подставного рассказчика, как правило, представителя какой-то общественно-исторической или этнографической среды.

2) Форма художественной литературы, построенная как монологическое повествование с использованием характерных особенностей разговорно-повествовательной речи, приём самораскрытия персонажа”.

— Ваши наблюдения?

Учащиеся отмечают близость повествования к фольклору (“Скоро сказка сказывается”), историческим хроникам («Повесть временных лет»); создаётся ощущение эпического полотна, воспроизводящего человеческую жизнь. Одновременно события глубоко реалистичны, исторически достоверны, порой жестоко натуралистичны.

— Что можно сказать о Якове Шибалке?

Как и многие казаки, оказался в “эпицентре” классовой борьбы, считая главным и ответственным делом истребление банды Игнатьева. Однако автору важно, что именно Яков правит коней к найденной на дороге женщине. Именно он “жалость к ней поимел ” и упросил “станишников” дозволить ей остаться на его тачанке.

— Каково отношение в сотне к женщинам вообще и к Дарье?

Казаки — народ гордый, норовистый, непредсказуемый; им под стать и казачки, сильные, ловкие, красивые, мужественные, но... это не мужчина, не казак.

— Как их называют?

(Баба, стервы, курва, дурная; собачьей бесилы обтрескалась; змею под рубахой грел; страмотно бабу при сотне содержать.)

Только Яков “жалкует” по Дарье, оставив её при себе кучером: “Начали мы с ней путаться. Ну, как полагается, забрюхатела она”.

— Как ведёт себя Дарья?

“На диво кучеровала”. Будучи беременной, восемь месяцев не сходила с тачанки, не обращая внимания на едкие замечания казаков. Стирала и латала на всю сотню. При этом Шибалок горячо сочувствовал женщине: “Мало ли от нашего брата бабья страдает”.

— Что стало завязкой действия?

Когда в сотне кончились патроны, внезапно казаки подверглись нападению и “доброй половины своих недосчитались”. Яков буквально раздираем бедами: тоска по погибшим товарищам житья не даёт; “Дарью хворь обротала” (пришло время родить).

— Как ведёт себя Шибалок, узнав о предательстве Дарьи?

В родовых муках Дарья кается “любушке” в том, что она “засланная” из банды, сообщала сведения о сотне и должна была “всех перевести”. В процессе классовой бойни извращаются все человеческие чувства, наступает деградация любви и всего святого: “...не мог я стерпеть — вдарил её сапогом и рот ей раскровянил”.

Как написал Юрий Терапиано, “нет сестёр и братии”, нет жён и мужей, не должно быть и речи о семье, когда решается вопрос, кому владеть страной: “красным” или “белым”. А человек стал “беззаконен, безроден, скиталец бездомный”, по словам Гомера.

— Что происходит настолько необычное, непонятное, что Шибалок побежал к сотне?

“...Образовалось дитё...” Казалось бы, теперь у Якова семья; но человек — песчинка в водовороте событий — не может быть “я”, только “мы”.

Л.Н. Толстой писал: “Как ужасен был бы мир, если бы постоянно не рождались дети, несущие с собой невинность и возможность всякого совершенства!”

— Думал ли о ребёнке Шибалок?

Он пришёл на “суд” сотни, и началась “киповень”. Красноармеец должен прикончить шпионку с “новорождённым отродьем”! Вот она, первобытная жестокость, утрата христианских представлений о безусловной ценности каждой человеческой жизни! Не только духовное, но и плотское ставится автором выше “морали” классовых битв. На коленях Яков клянётся убить “по совести” Дарью (святая месть за “братов-товарищей”), но молит: “...поимейте вы сердце к дитю... моё это семя”. Сотня согласилась.

— Как Яков совершает “праведную месть”?

Шолохов ничего не говорит о чувствах героя, но по перечислительной интонации, доминанте глаголов, обилию многоточий мы понимаем, что герой сражён, хотя многих убивал: “ в руках дрожание, ноги подгибаются”, “дитё склизкое, голое, из рук падает”. Душа потрясена и мертвеет от страшных преступлений. Н.Бердяев сказал: “Человек разрушается от неразличения добра и зла”. Шибалок жестоко страдает от этого саморазрушения, больной дух не даёт ему покоя, а ведь надо выхаживать ребёнка.

“Детству следует оказывать величайшее уважение”, — изрёк Ювенал. Но детство и война несовместимы, а потому и просит Шибалок “гражданку” взять сына в детский дом. Трогательны отцовские “потуги” в деле воспитания, но надо добить “фоминовскую банду” — это поважнее. Как страшны советы братьев-товарищей, окаменевших в жестокости: “За ноги его да об колесо!.. Что ты с ним страдаешь, Шибалок?”

— Что ждёт, по-вашему, этого ребёнка?

Судьба мальчика, как и многих детей военной поры, типична: сирота, безотцовщина (по финалу чувствуется, что отец с сыном больше не увидятся); в лучшем случае попадёт в хорошие, трудовые руки, в худшем — беспризорщина и преступный мир. О таких общественных, коммунарских воспитанниках писал А.Безыменский:

Нам не дано имён,
Детям станков и околиц.
Имя моё — легион.
Имя моё — комсомолец.

А вообще, “он у нас трошки из большевиков... слезу из него не вышибешь!..” Так, прощаясь, с гордостью заявляет Шибалок заведующей. На смену кулакам и буржуям должно прийти поколение твёрдых, непреклонных революционеров (“гвозди бы делать из этих людей”), которые установят справедливость. А потому судьба ребёнка — не любовь, покой и счастье для себя: “...сын будет власть Советскую оборонять”.

«Чужая кровь»

Только тот знает истинную любовь,
кто любит людей враждебных.
Проверка истинной любви — любовь к врагам.
(Л.Н. Толстой)

— Зачем в экспозиции так обстоятельно и подробно Шолохов изображает проводы Петра на фронт?

В начале рассказа — раздумья деда Гаврилы о пропавшем сыне, а дальше воспоминания “развёртывают свиток” проводов сына на фронт против “красных”:

а) конь — “буря степная, летучая”;

б) седло и уздечка дедовская с серебряным набором;

в) напутствие сыну служить, как отец, и “тихий Дон не страми”;

г) “...должон и ты!..” (как деды и прадеды);

д) по казацкой традиции звучит старинная песня, провозглашая неизменность слепого подчинения отцу-командиру: “Мы туда идём — рубим, колем, бьём!..”;

е) как положено, сын берёт горсть родной земли.

Всё это подчёркивает нерушимость традиций в казачестве, вековой уклад жизни, которая, как думали, никогда не изменится.

Но пришла беда: красные “вторглись в казачий исконный быт врагами, жизнь дедову, обычную, вывернули наизнанку”.

— Как ведёт себя дед Гаврила при новой власти?

Шолохов акцентирует внимание на сравнении: как Петра, белоголового сынишку, “вынашивал, кохал, нянчил” ненависть на красных. Лелеял ненависть к врагу и, поддавшись искушению, всё делал назло: носил шаровары с лампасами, вешал на грудь медали и кресты, шёл по воскресеньям в церковь, распахнувшись. Таким образом, внешне дед Гаврила молодцеват, нарочито резок, вызывающе откровенен, вынашивая горькую обиду, которая “со злобой родниться начала”.

— Каков внутренний мир героя? Чем живут старики?

“Пропал сын — некому стало наживать”. Этой фразой автор “обрубил” и надежду на покой, и тихую старость, и желание богатеть и хвалиться добрым сыном, и стремление жить во славу казачества и царя...

Всё разрушается и гниёт, везде “хозяйствуют” мыши. Единственное, что держало Гаврилу, — это зов весенней земли, которая манила и влекла, и, очарованный “властным зовом”, старик отправлялся пахать и сеять.

Обычно жёсткий и невоздержанный, Гаврила поддерживает жену в её материнском горе, но сорвётся и “кинется зверем”, увидев, как та баюкает и нянчит папаху Петро. Страшное горе и тоска обрушились на стариков, ещё не знающих о смерти единственного сына, но предчувствующих беду.

Услышав от Прохора истинную правду, Гаврила в диком стоне ропщет и на посланца вести о смерти, и на врагов, и на Бога: “Одного сына убить?! Кормильца?! Брешешь!.. Не верю!..”

Тоска смертная иссушила душу старика, уже не могущего сдерживать себя. Здесь, думается, надо говорить с учащимися о том, что не всегда их будут сопровождать радость, удача и счастье, как не вечны близкие, любимые люди.

Слово учителя. Когда-то в журнале «Юность» я прочитала стихотворение Ю.Друниной, смысл которого поняла, только потеряв девятнадцать лет назад маму.

Стареют не только от прожитых лет,
От горьких ошибок, безжалостных бед.
Как сердце сжимается, сердце болит
От мелких уколов, глубоких обид!
Что сердце? Бывает, бетон устаёт,
И рушится мост за пролётом пролёт.
Как часто себе я давала зарок
Быть выше волнений, сильнее тревог.
Сто раз я давала бесстрашья обет,
Сто раз отвечало мне сердце: “О, нет,
Я так не умею, я так не хочу,
Я честной монетой за всё заплачу”.
Когда слишком рано уходят во тьму,
Мы в скорби и гневе твердим: “Почему?”
А всё очень просто — бетон устаёт
И рушится мост за пролётом пролёт.

...Рухнули жизнь и надежды робкой, покорной, бессловесной матери и гордого, неприступного Гаврилы, который не спит ночами и зовёт сына в “темени, чёрной и строгой”.

— Что происходит в кульминации? Как меняется психологическое состояние Гаврилы?

Ключевое слово, как всегда, “злоба”, но теперь она перерастает в сатанинскую ярость: у него забирают зерно! “Берите, проклятые!.. Грабьте!.. Давитесь чужим добром!..”

“Успокоил” деда “рослый, белокурый, по виду начальник”, от чьего уверенного и чёткого голоса старик “обмяк”, но вдруг дрогнул от “дико-хриплого крика”: “Где продотрядники?!”

Бессильно цепенея, с ужасом наблюдая расправу над красноармейцами, Гаврила только в сумерках войдёт на гумно, где, увидев изуродованные тела, “уже не ощутил в дрогнувшем от ужаса сердце злобы”.

Так автор показывает христианскую основу душевного движения Гаврилы: ненависть — жалость — любовь к поверженному врагу.

Взор старика привлечёт всё тот же “белокурый”, мальчишка лет девятнадцати, и, услышав стук сердца, дед понесёт в дом почерневшее тело.

— Каков теперь путь героя? Что станет смыслом жизни?

Гаврила, воспитанный в строгости традиций и православия, конечно, много раз слышал о любви к врагам (“...любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим...” — Мф. 5, 44), но вера и правила казачества в причудливом сочетании приводили к обратному. Не случайно в начале рассказа звучит песня, восхваляющая покорность в жестокости.

Реминисценция

Путь незлобия, отказа от торжества победы над врагом избирает Пётр Гринёв; страдая от жестокой раны и видя мучения врага, плачет от любви к поверженному Анатолю Курагину князь Андрей Болконский. К прощению и жалости призывает главнокомандующий русской армией Кутузов после победы над французами...

Теперь же Гаврила ухаживает за красноармейцем, как за ребёнком, не отходя со старухой от него днём и ночью. Любовь к врагу, отказ от мщения — высшая степень смирения перед Богом. Вот и смирился дед, став кротким и покорным нянькой белокурому продкомиссару. Когда тот бредил страшными ругательствами, “слёзы закипали у Гаврилы в груди”. То были сердечные рыдания от “непрошеной жалости”. А старуха “бледнела и сохла” возле кровати, и “почуял сердцем” дед, что любовь матери к Петру “пожаром перекинулась вот на этого недвижного, смертью зацелованного, чьего-то чужого сына”.

Дед Гаврила победил в себе дух зла и любовью указал путь взаимного прощения, незлобия и покаяния приёмному сыну — коммунисту, который стал называть старика “отцом” не за седины, а по зову сердечному. Автор отмечает, что говорили они мало, но отношения “увязались простые и любовные”, и дед заметил, что “белокурый, весёлый, работящий” Петро (они так именовали спасённого комиссара) вытеснил образ настоящего, родного сына. Счастье “улыбнулось” старикам.

— Может ли у рассказа быть благополучный, “сказочный” финал?

Впервые за много месяцев Гаврила почувствовал злобу к письму, что принесла жена. Письмо — чья-то тайна — несло разрушение мирной, счастливой, так трудно удавшейся жизни, покоя. Сначала дед хотел его изорвать, но (опять смирение) отдал. Товарищи звали Петра домой, на Урал, восстанавливать завод, и Гаврила понял, ощутил сердцем скорую разлуку.

Финал показывает нравственную высоту души старика, наделённого мудростью, величайшим терпением и смирением, способностью к жертвенной любви. Ни упрёков, ни жалоб, ни слёз, а только любовь и забота: “И, кривя изуродованное болью, мокрое от слёз лицо, резко, до крика повысил голос: «Прощай, сынушка!..»”

Финал не может быть благополучным, так как это лишит рассказ реальности, жизненного правдоподобия.

Таким образом, повествуя о жестокости и крушении всех нравственных начал в человеке, М.Шолохов осуждает войну — “распрю, разрушающую творение Любви” (Эмпедокл), приводя к евангельскому завету “любите врагов ваших”, будто призывая героев повторить слова М.И. Цветаевой: “Враг ты мой родной!”

Выводы

Домашнее задание. Прочитать (по выбору) рассказы из цикла и написать эссе «Гражданская война — это...».

Литература

Борохов Э. Энциклопедия афоризмов. (Мысль в слове). М.: Изд-во АСТ, 2000.

Волошин М.. Молюсь за тех и за других. Стихи, поэмы, статьи. М.: Эксмо-Пресс, 2001.

Воронин Л.Б.  «Враг ты мой родной!» Гражданская война и русская поэзия // Литература в школе. 1994. № 6.

Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб.: Диамант, 1996. Т. 2.

Есенин С. Собр. соч.: В 3 т. М.: Изд-во «Правда», 1983. Т. 2, 3.

Разум сердца. Мир нравственности в высказываниях и афоризмах. М.: Изд-во политической литературы, 1990.

Сатарова Л.Г. Брат на брата, сын на отца... // Литература в школе. 1993. № 4. С. 34.

Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974.

Шолохов М. Донские рассказы. М.: Молодая гвардия, 1977.