Готовимся к сочинению

Тема 257. Стихотворение С.А. Есенина «О красном вечере задумалась дорога…».

(Восприятие, истолкование, оценка)

Анализ стихотворения можно построить, отталкиваясь от высказываний тех, кто оценил его отрицательно (пусть ученики заглянут в примечания). Обыгрывая те или иные упрёки, адресованные поэту (например, утрированный лубок, пряник в сусальном золоте), можно попытаться либо опровергнуть их, либо поддержать.

Другой возможный ход — найти те мотивы и образы, которые будут характерны для лирики Есенина в целом. Для этого надо рассмотреть “предметный мир” стихотворения. Дорога, рябины, изба, печь, рощи, трава, солома — всё это принадлежит или крестьянскому быту, или сельскому пейзажу. Обо всём этом можно долго и интересно рассуждать, обращаясь не только к одному, но и к нескольким текстам.

Это стихотворение удобно для разбора. Его композиция определяется кольцевым мотивом дороги, соотнесённостью образов “избы-старухи” и “желтоволосого отрока”, центральным положением в тексте строфы с упоминанием “розовой печи”. Особый, насыщенно-метафорический строй поэтической речи, характерные цветовые эпитеты, звукопись также заслуживают внимания.

Стоит предостеречь наших учеников от некоторых возможных ошибок при истолковании текста. Приведём два примера “со знаком минус”, взятых из Интернета.

“Надвигающейся «хмари» (стихотворение написано в 1916 году) противопоставляется не что-нибудь, а хлев, где «покой и дрёма». Только следование традициям может спасти страну от «галок» и «сов». Мне кажется, что последние строки несмотря ни на что предвещают светлое будущее — дорога всё-таки белая, посмотрим, куда она ведёт…”

В этом фрагменте “хмарь” трактуется как аллегорический образ, хотя для этого нет достаточных оснований. Галки не символизируют у Есенина ничего гибельного и страшного (“галочья игра”), а образ “нахохленной совы”, хотя и сопряжён с мотивом смерти, никакого пророчества в себе не несёт. Видеть в белой дороге светлое будущее и вовсе нелепо.

“Он с тревогой и болью переживал ломку привычного уклада жизни, называя себя «последним поэтом деревни». Отсюда и появление в его лирике грустных ноток, страха перед деревней, меняющей своё лицо: «Кому-то пятками уже не мять по рощам // Щерблёный лист и золото травы...»”

Здесь допущена фактическая ошибка: ломка привычного уклада жизни и горечь по этому поводу “последнего поэта деревни” к стихотворению 1916 года отношения не имеют.

Более приемлемым, по крайней мере, ни в чём не противоречащим тексту, можно считать такое истолкование (привожу фрагмент сочинения):

“Стихотворение написано Есениным в то время, когда по его любимой Руси ещё не прокатилась «тройка коней оголтелая» и не перевернула весь с такой любовью выстроенный поэтом мир. Ещё все дышит спокойствием в есенинском краю, но где-то далеко уже идёт мировая война и гибнут люди, ушедшие из деревень. Может быть, и о них поэт говорит: «Кого-то нет, и тонкогубый ветер // О ком-то шепчет, сгинувшем в ночи», // Кому-то пятками уже не мять по рощам // Щерблёный лист и золото травы». Слышна грустная нота смерти, неизбежного ухода, но нет ещё трагической темы поломанной судьбы, непримиримого конфликта старого и нового, умирания старой деревни, которые зазвучат в позднем творчестве поэта”.