Готовимся к сочинению

Из шести обозреваемых тем только две: «Образ автора в поэме Н.В. Гоголя “Мёртвые души”» и «Предыстория Чичикова. (Анализ эпизода из главы 11 первого тома поэмы Н.В. Гоголя “Мёртвые души”.)» — сформулированы более или менее внятно. И то в силу их традиционности и — чего греха таить — избитости.

Формулировки остальных четырёх тем сочинений, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Наиболее одиозными мне представляются темы № 67 — «Почему Чичикову удалось приобрести “мёртвые души”?» и № 72 — «Почему Н.В. Гоголь заканчивает комедию “Ревизор” “немой сценой”?».

Формулировка темы № 67 предполагает бесконечное число истолкований. А что касается темы № 72, то, как мне кажется, полно, точно и по существу на этот вопрос может (мог) ответить только один человек — автор «Ревизора». Ну а нашим ученикам в очередной раз предлагается вместо экзаменационного сочинения заняться ритуальным словоблудием.

Да и темы № 64 — «“Мёртвые души” Н.В. Гоголя — удивительная книга, горький упрёк современной Руси, но не безнадёжный» (А.И. Герцен) — и № 65 — «Образы Манилова и Плюшкина в поэме Н.В. Гоголя “Мёртвые души”» — заставляют болезненно содрогнуться. Первая — как почти любая тема-цитата — предлагает нам и нашим ученикам “пойти туда — не знаю куда”. К тому же в цитате имеется явная пунктуационная ошибка. А вторая тема скорее предполагает разговор о типах помещиков, а не об их образах. Впрочем, нам не привыкать. Мы терпеливо объясним ученикам, что именно имели в виду те, кто в очередной раз осчастливил нас такими замечательными формулировками тем выпускных сочинений.

В крайнем случае, дружно посоветуем своим ученикам “закавыченных” тем не брать. Так что 1 июня 2005 года, как и в прошлом, и позапрошлом году, нашим подопечным придётся писать сочинение по одной (в лучшем случае двум) из предложенных в комплекте тем.

Грустно жить на свете, господа!

Тема № 65. Образы Манилова и Плюшкина в поэме Н.В. Гоголя «Мёртвые души»

Во-первых, обратим внимание ребят на то, что с посещения имения Манилова (глава 2-я) Чичиков начинает своё путешествие по помещичьим усадьбам, а у Плюшкина оказывается в конце своей поездки (глава 6-я).

Во-вторых, небезынтересно будет задуматься о том, почему помещику Манилову автор не даёт имени и отчества. Имена есть у детей Манилова (Фемистоклюс и Алкид), у его жены (Лиза). Есть имя у Коробочки (Настасья Петровна), у Собакевича (Михаил Семёныч). Любопытно заметить, что и об имени Плюшкина мы узнаём весьма оригинальным образом: по отчеству его дочери Александры Степановны, о которой упоминается лишь вскользь. Напрямую Гоголь “прореху на человечестве” Степаном не именует. Правда, приводит весьма колоритную кличку Плюшкина — “заплатанной”.

В-третьих, напомним своим ученикам о том, что характеристика всех пяти помещиков даётся Н.В. Гоголем практически по одному и тому же “сценарию”, в который входит описание окрестностей усадьбы, интерьер господского дома, портрет помещика, его речевая характеристика, а также в качестве кульминационного момента — разговор о покупке (продаже) “мёртвых душ”.

Кстати говоря, именно у Манилова и Плюшкина Чичиков смог разжиться наибольшим количеством “мужичков”, “окончивших своё земное существование”. Правда, Манилов поначалу никак не мог взять в толк, что именно собирается купить у него Павел Иванович, но потом охотно подарил “мёртвые души” своему “приятелю”. Да и 24 рубля 96 копеек за 78 “мужичков” — по 32 копейки за “штуку” — не обременили милейшего Павла Ивановича.

Наиболее частым заблуждением ребят является то, что именно Манилов куда более похож на “живую душу”, чем скряга Плюшкин. Мне даже приходилось слышать о том, что, дескать, подобно герою Данте, Чичиков постепенно спускается от одного круга “ада” к другому. И Плюшкин находится в самом низу этих скорбных “кругов”. Напомним нашим ученикам, что Павел Иванович, очень хорошо знавший основополагающий закон чиновничества “чин чина почитай”, в городе сначала едет к губернатору. Это потом он отправился “к вице-губернатору, потом был у прокурора, у председателя палаты, у полицеймейстера, у откупщика, у начальника над казёнными фабриками…” Нетрудно заметить, что порядок этот вовсе не произвольный. Потому-то первым делом Чичиков отправляется к Манилову, а не к Собакевичу.

Поскольку в данном случае мы имеем дело с сочинением-сопоставлением, необходимо сравнить этих персонажей комедии. Много интересного можно обнаружить, выясняя, в чём сходство и различие этих гоголевских типов. Я имею в виду всё те же интересы героев, их характеры, речь, портреты помещиков, описание окрестностей их усадеб и интерьеров господских домов. Можно обратить внимание ребят на то, что и Манилов, и Плюшкин погрязли в мелочах, причём каждый — в своих. У одного — “бисерный чехольчик на зубочистку”, у другого — “ликёрчик” да “четвёртка чистой бумаги”.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что, несмотря на молодость Манилова, несмотря на то, что Манилов женат, имеет двух детей, он нисколько не живее Плюшкина. Скорее, наоборот. Именно у Плюшкина, по мнению автора, остаётся хоть и ничтожный, но всё же шанс на духовное перерождение. Именно у этого героя есть биография. Его в известном смысле можно назвать “героем с развитием”. Правда, “развитие” это довольно своеобразное, ибо это не что иное, как деградация. А Манилову падать некуда. Он давно застыл, как закладка в книжке, что лежит на четырнадцатой странице уже два года.