КНИЖНАЯ ПОЛКА

О.В. Сливицкая. “ПОВЫШЕННОЕ ЧУВСТВО ЖИЗНИ”: Мир Ивана Бунина. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2004. 270 с.; И.Б. Ничипоров. ПОЭЗИЯ ТЕМНА, В СЛОВАХ НЕ ВЫРАЗИМА...: Творчество И.А. Бунина и модернизм. Монография. М.: Метафора, 2003. 256 с.

Творчество Ивана Алексеевича Бунина до сих пор остаётся для читателей определённой загадкой: он то представляется слишком “простым” для литературы ХХ века, то, напротив, кажется непонятным без сложнейших философских и культурологических комментариев. Поэтому появление каждой новой книги о писателе всегда становится событием, очередным шагом к познанию его художественного мира.

Солидное исследование Ольги Сливицкой, выпущенное в свет издательством РГГУ, — явление как раз такого рода.

Рецензируемая монография представляет собой достаточно редкий случай работы, название которой абсолютно точно выражает её главную идею: автора привлекает больше всего именно то ощущение “повышенной жизни”, о котором, по наблюдениям Сливицкой, постоянно писал и сам Бунин, и многие его современники.

Подробно анализируя творческие взаимосвязи Бунина и Толстого, автор приходит к выводу, что по сравнению со своим великим предшественником классик ХХ века значительно большее внимание уделяет детали, собственно вещи; отказывается от линейного построения и самого произведения, и характеров его главных героев. По сравнению с Толстым, утверждает Сливицкая, Бунин более эскизен. Но это ни в коей мере не означает, что писатель новой эпохи менее способен к полноте переживания и передачи жизни — просто изменились и законы литературы, и самоощущение художника в мире.

Осознать то новое, что появилось в этом самоощущении, позволяет, по утверждению Сливицкой, обращение к восточной философии, на что неоднократно указывали многие её предшественники. Однако только в книге Сливицкой это утверждение получило законченное и убедительное толкование.

Бунин, считает Сливицкая, не противоречив в традиционном понимании — напротив, то, что на первый взгляд выглядит в его мире как неразрешимое противоречие, оказывается движущей пружиной созидательной деятельности художника.

Завершает книгу развёрнутое сравнение бунинского мироотношения с пушкинским, в котором, по мнению Сливицкой, писатель ХХ века всё же проигрывает. Однако всё, показанное Сливицкой в основном корпусе книги, скорее опровергает вывод из этого последнего сопоставления: её Бунин выглядит ничуть не менее “витальным”, чем классик. Просто он совсем другой художник и человек, живший в другую эпоху человеческой истории…

Ещё одну важнейшую проблему современного буниноведения ставит в своей монографии Илья Ничипоров: ему представляется (и не без основания), что наша наука до сих пор не смогла ответить на вопрос об истинном месте писателя в литературном процессе прошедшего века. Ничипоров приходит к выводу, что следует говорить не просто о влиянии модернизма на Бунина, а на важнейшую роль самого Бунина в формировании эстетики модернизма. Сделано это в книге достаточно убедительно.

Важно и то, что творчество И.А. Бунина рассмотрено к книге на широком фоне русского и европейского модернизма, философской и эстетической мысли рубежа XIX–XX веков, что делает её главные положения и выводы особенно основательными.

Кстати, и в этом случае заглавие книги, также выбранное из произведения самого писателя — одного из его программных сонетов, — выглядит очень удачно: именно особое внимание Бунина к тёмным, не выразимым в словах тайнам человеческой души в первую очередь роднит художественный мир писателя с эстетикой модернизма.

Новые книги о Бунине несомненно вызовут споры; тем не менее то новое, что мы узнаём в них, безусловно помогает нам приблизиться к верному пониманию сложнейшего художника ХХ века, наследие которого только-только начинает осмысливаться и цениться по достоинству.

Ю.БОРИСОВ