КНИЖНАЯ ПОЛКА

М.А. Шолохов. ПИСЬМА / Под общей редакцией А.А. Козловского, Ф.Ф. Кузнецова, А.М. Ушакова, А.М. Шолохова. М.: ИМЛИ РАН, 2003. 480 с.

Взяв в руки эту книгу и едва просмотрев её, можно с облегчением вздохнуть: наконец-то дождались… На мой взгляд, тому, что В.В. Васильев назвал антишолоховедением, можно противопоставить только научные издания наследия писателя, а не такие, например, опусы, как опубликованное недавно в «Литературной газете» (2004. № 23. 9–15 июня. С. 9) безграмотное “открытое письмо” «Отлучение национального гения», под которым, в частности, стоят подписи двух директоров академических (!) институтов литературы. Оно может лишь вызвать злорадство скептиков и недоумение множества читателей, в то время как том писем Шолохова, снабжённый подробными комментариями (трудились над ними двенадцать исследователей), — настоящее событие.

Разумеется, дело здесь не только в Шолохове. Сложилось так, что письма русских писателей ХХ века вообще пока что издаются очень избирательно. Даже признанных классиков. Причин тому немало, но это факт. Например, лишь недавно был выпущен первый том писем И.А. Бунина (см.: Литература. 2003. № 41). Медленно осваивается богатейшее эпистолярное наследие мастеров Серебряного века. И так далее. Следовательно, можно сказать: издание писем Шолохова не в кильватере, а во челе только ещё складывающейся традиции. С другой стороны, письма Шолохова не могут не вызвать особого внимания как новые тексты классика. Это при том, что сами по себе письма мастера слова не должны связываться напрямую с его творчеством. Например, пьесы Александра Островского блистательны, это поистине пиршество русской речи, а вот эпистолярное наследие великого драматурга художественно малоинтересно, значительную часть в нём занимает деловая переписка.

Но читатель шолоховских посланий не будет разочарован. Строки десятков писем несут интереснейшие подробности о литературной и политической жизни многих советских десятилетий, хорошо передают они и живой облик автора. Например, в своё время злые языки сравнивали Шолохова с дедом Щукарём. Сейчас понятно, что сравнение это мимо цели и придумавшие его внимательно «Поднятую целину» не читали. Действительно, при переписке с администраторами и советскими вождями разных рангов Шолохов порой не гнушался в речевых поворотах уподобиться знаменитому персонажу. Но при этом никогда не забывал — с такой же виртуозностью — напомнить, что пишет челобитную всё же Шолохов, романист, орденоносец, лауреат.

С.Д.