КНИЖНАЯ ПОЛКА

Н.Н. Старыгина. РУССКИЙ РОМАН В СИТУАЦИИ ФИЛОСОФСКО- РЕЛИГИОЗНОЙ ПОЛЕМИКИ 1860–1870-х ГОДОВ. М: Языки славянской культуры, 2003. 352 с. (Studia philologica).

Представления подавляющего большинства людей о литературе той или иной эпохи неизбежно складываются под влиянием того, что они узнают в школе, точнее сказать — под прямым воздействием школьной программы. Потом, в течение жизни, их может скорректировать реальный эстетический опыт: прочтение (чаще всего — случайное) непрограммной, но интересной книги (художественной или биографической), просмотр фильма или сериала (как это произошло, скажем, с «Идиотом», уже изданным в виде сценария) — тогда человек узнаёт, что, кроме «Преступления и наказания», Достоевский написал еще как минимум один великий роман...

Но многие произведения, о которых пишет в своей книге Н.Н. Старыгина, труднодоступны даже специалистам по русской литературе второй половины XIX века. Виной тому, в первую очередь, идеология: и дооктябрьская, и, особенно, советская. Потому что “страдальцы за народ” всегда были неприкосновенными. А в романах Б.Маркевича и В.Крестовского, В.Авенариуса и М.Авдеева, В.Клюшникова и А.Незлобина они представлены совсем не идеальными: недаром эти романы так и называются — “антинигилистическими”.

Разумеется, автор пишет и о классике этого жанра: «Бесах» Достоевского, романах Лескова «Некуда» и «На ножах», книгах Тургенева, Гончарова, Писемского. Однако главное внимание приковано именно к абсолютно неизвестным современному читателю произведениям. И в этом, на мой взгляд, одно из главных достоинств книги.

Есть, разумеется, и другие. Так, Н.Н. Старыгина начинает своё сочинение с глубокого анализа самой проблемы нигилизма в русской мысли 1860–1870-х годов, показывая неоднозначное отношение к этому новому явлению отечественной действительности в самых разных слоях русского общества. И особенно, само собой, в среде писателей и публицистов, бывших в России тех лет безусловными властителями дум.

Совершенно естественно, что, изучая антинигилистический роман, учёный обращается к главной его фигуре — нигилисту, а в нём, в свою очередь, видит прежде всего особый тип человека. Благодаря такому подходу антинигилистический роман оказывается в центре вечного “спора о человеке” — главной проблемы литературы вообще — что придаёт монографии Старыгиной особый смысл.

Автор совершенно справедливо замечает, что изучаемый ею материал был сознательно ориентирован на массового читателя, что и подтверждалось затем широкой популярностью большинства описываемых книг — в отличие, кстати, от многих произведений, ставших затем классикой. Подобная ориентация во многом определяла и природу этих романов, поэтому большое внимание в книге уделено поэтике полемического романа, его, как принято говорить в школе, художественным особенностям. И тут мы убеждаемся, что от нас многие десятилетия был скрыт целый материк, о котором мы судили разве что по «Отцам и детям». А одно произведение, пусть и превосходное, взятое вне связей с другими, вне контекста, всегда воспринимается нами неточно, искажённо.

Книга завершается размышлениями о том, что же пришло на смену антинигилистическому роману в следующие десятилетия истории русской словесности. Прекрасный знаток материала, Старыгина и тут оказывается на высоте, выделяя два основных вектора трансформации интересующего её жанра: сатирический и проповеднический.

Можно с уверенностью сказать, что капитальное исследование учёного из Йошкар-Олы, изданное одним из авторитетнейших столичных издательств, позволяет существенно скорректировать сложившиеся представления не только об одном из интереснейших периодов истории нашей литературы, но об общей логике её развития. Именно поэтому хочется рекомендовать эту книгу самому широкому кругу читателей-профессионалов, в том числе — учителям-словесникам.

Ю. ОРЛИЦКИЙ