СЛОВАРЬ

Валерий ЯРХО,
г. Коломна,
Московская обл.

---

ЯРХО Валерий Альбертович (1964)— литератор, исследователь истории культуры.

Прототип: миллионы Золушек

Женские ножки — предмет повышенного внимания мужчин. Они один из главных критериев женской красоты, и вместе с модой в разные времена к ним предъявлялись разные требования. Нынешние длина и стройность совсем бы не впечатлили людей, скажем, Средних веков: из-за длинных, многослойных юбок в прошлые времена толком рассмотреть можно было только ступню дамы, а потому всё внимание ей и уделялось. Согласно старинным критериям, ножка женщины должна быть такая ма-а-аленькая, изящная, соблазнительно-шаловливая. Чем меньше — тем красивее. Сказка о Золушке с её миниатюрной ножкой, способной не повредить хрустальный башмачок, появилась не на пустом месте и гораздо ранее, чем об этом рассказал Шарль Перро. Будучи человеком весьма начитанным, знатоком истории, он, написавший некогда целый трактат сравнения древних авторов с современными ему, вполне мог прочитать у писателя Эленома историю, приключившуюся в Египте, за многие столетия до его рождения. Там в третьем веке новой эры правил некий Псаммиус. Раз отправился он из Александрии в город Мемфис, и, когда ехал Псаммиус в окружении телохранителей и свиты по дороге, на голову ему свалился женский башмачок. Вскинувший голову правитель Египта увидал, как над его караваном кружит орёл, который, видимо, выронил башмачок из клюва. Подивившись этому событию, Псаммиус распорядился поднять вещицу, упавшую с неба, и подать ему. Рассматривая башмачок, правитель изумился его размеру — ножка его хозяйки должна была быть совсем крошечной, а между тем фасон обуви говорил о том, что эта обувь принадлежит либо девице, либо молодой женщине. В том, что ботиночек упал ему на темя, Псаммиус увидал знак свыше и приказал своим телохранителям отыскать неведомую красавицу (а что это была красавица, он уже не сомневался — с таким-то размером ножки женщину можно было уже заочно возводить в титул совершенства). Владыки тех времён обладали возможностями поистине неограниченными, и вскоре весь Египет по приказанию его правителя был перетряхнут и всем жительницам окрестных селений упавший с неба башмачок велено было примерить. Его хозяйка отыскалась в Мемфисе, куда направлялся Псаммиус. Оказалось, что дочь одного из тамошних знатных жителей, египтянка Радона, решив освежиться в бассейне, разоблачилась донага и нырнула в воду. Пока девушка плескалась в воде, на кучу её одежды спикировал круживший в небе орёл, принявший кожаные башмачки Радоны за зверушку. Ухватив башмачок, он унёс его, да выронил по дороге. Псаммиуса эта история с бассейном очень взволновала, и он приказал привести Радону к себе. Увидав хозяйку малюсеньких ножек, оказавшуюся, как он и предполагал, стройной красавицей, Псаммиус, переговорив с нею, был совершенно ею очарован и в тот же день послал сватов к её отцу. У Эленома, как позже и у Перро, история с башмачком окончилась свадьбой.

* * *

Однако не всем так везло, как обольстительной Радоне, — родиться с маленькой ножкой. В Китае также предпочитали ножки миниатюрных размеров, но, решив “не ждать милостей от природы”, там с самого младенческого возраста начинали “создавать Золушек”, попросту туго бинтуя новорождённым девочкам ножки так, чтобы большой пальчик ноги оказывался подвёрнутым к стопе. Особенно широко этот обычай распространился в северных и центральных провинциях Поднебесной империи. При таких условиях стопа слабо развивалась, а “вся сила” уходила в бёдра и ляжки. Девочки, особенно в аристократических семьях, вели малоподвижный образ жизни, редко появляясь на улице. Многие из этих “жертв красоты” не только ходить, но и стоять-то толком не могли без посторонней помощи. По китайским преданиям, обычай этот вошёл в жизнь больше чем две с половиной тысячи лет назад из-за несчастья, приключившегося с одной из живших тогда императриц. У выданной замуж совсем девочкой императрицы разболелись ноги, и врачи туго бинтовали ей стопы; когда она выросла, то стопы её оказались изуродованы и напоминали скорее козье копытце — ходить императрица уже не могла. Но императору очень понравились её “копытца”, а ходить ей особенно никуда и не нужно было: по статусу императрицу всюду носили в паланкине. Такие ноги стали считаться верхом изящества, и многие придворные, желая лучшей участи своим дочерям, стали бинтовать им ножки. То, что они лишали их движения, никого не беспокоило, — стало считаться верхом придворного шика и утончённости, когда тебя всюду носят слуги. Прошли века, и старинная мода стала “древним обычаем”, который надлежало строго соблюдать.

Простолюдины также “потянулись к изящному” и стали бинтовать ноги своим девочкам. Правда, “достигнуть совершенства” они были не в состоянии — всё же крестьянкам надо было работать в поле, но изуродовать ноги девушкам им вполне удавалось, так что, работая, тем приходилось ползать в поле на коленях, привязывая к ним толстые кожаные подушечки. Этот обычай не прижился в южных провинциях и в Маньчжурии, где чистокровных китайцев — народа хань — жило не так много, и они считались “варварами”.

До самого конца XIX века положение дел с ногами у китаянок оставалось неизменным. В Китае уже давно и прочно обосновались европейцы, старинные обычаи один за другим стали постепенно уходить в прошлое, но ноги женщинам китайцы продолжали бинтовать.

Европейские дамы, жившие в Пекине и Шанхае, были не чужды идей эмансипации и женского равноправия. Видя положение своих сестёр-китаянок, они решили за них вступиться, организовав в 1896 году Общество естественных ног, штаб-квартира которого помещалась в Шанхае. Они составили записку, своего рода манифест-обращение к властям Китая, в которой просили императора через его сановников обратиться к подданным с призывом не уродовать женщин. Записку эту перевели на китайский язык и переслали главе европейского дипломатического корпуса в Пекине полковнику Денби с просьбой через китайский Совет министров передать сей документ императору.

Полковник свою миссию исполнил, но к императору записка так и не попала. Из Совета ему пришёл отказ, который мотивирован был следующим образом: “Нравы и обычаи, господствующие в Китае, отличаются от обычаев европейских стран и США. Бинтование ног — древнейший из этих обычаев. Тех, кто отказывается стягивать ноги детям, мы к этому не принуждаем, но, с другой стороны, не можем мешать тем, которые хотят следовать обычаю старины. Высшие власти страны должны позволять народу в деле бинтования ног действовать по своему желанию. Закон не может этого воспретить. Посему мы, министры, имеем честь уведомить вас, что считаем невозможным представить вашу записку императору и вдовствующей императрице. Но мы оставим вашу записку в архиве нашего Совета”.

Минуло ещё несколько лет, и на рубеже веков в Китае вспыхнула революция, которая сменила правящую династию; на престол взошла императрица, которая родом была из Маньчжурии, где уродовать ноги женщинам было не принято. Один из первых указов её был именно об этом. Обычай был объявлен варварством, и всем было предложено от него добровольно отказаться. Но тут оказалось, что сами китаянки против этого. Вне зависимости от вероисповедания они считали, что ноги с подвёрнутыми к стопе пальцами — это очень красиво. Пришлось за дело браться сановникам императрицы. В большинстве своём это были генералы, выходцы из Маньчжурии. Получившие свои посты в награду за доблесть и верность во время гражданской войны губернаторы прежде всего запретили бинтовать ноги своим дочерям и покровительствовали Тьен-тзу-гуи (так по-китайски звучало “Общество естественных ног”), во главе которого тогда стояла Алисия Литтье.

В одной из шанхайских газет Литтье опубликовала большую статью, посвящённую борьбе с уродованием ног. “Мы начали свой поход, — писала она, — с публикации стихотворения одной китаянки, рождённой в провинции Гангчу. Это стихотворение являлось настоящим военным кличем и разошлось десятками тысяч экземпляров. С тех пор мы выпустили 22 брошюры и множество плакатов и наконец дождались того, что полгода назад вышел императорский эдикт, предписывающий всем представителям власти «отсоветовать» подчинённым бинтовать ноги дочерям. Следствиями этого явились многочисленные увещания многих высших сановников”. Главными победами своего Общества Алисия полагала то, что в провинциях Сучу и Хунгчу, считавшихся китайскими “центрами моды”, девушки с нормальными ногами стали пользоваться у женихов большей популярностью чем бинтованные в детстве “Золушки”. Был уже даже придуман специальный фасон башмака, скрывавший дефекты стопы, подвергнувшейся в детстве бинтованию, — это было создано для тех, у кого пальцы уже совсем не разгибались.

Но, несмотря на оптимизм госпожи Литтье, работы у её Общества было ещё непочатый край: в огромных провинциях Кансу, Юннань, Шанси, Квайчу, где у власти были губернаторы-китайцы, а не маньчжуры, положение оставалось прежним, и в полях по-прежнему женщины с туго забинтованными ногами ползали на карачках, подвязав к коленям подушечки.