Готовимся к сочинению
Темы 303-313

Ирина ЩЕРБИНА

---

Сгруппируем темы так, чтобы было удобно работать.

Первый, самый большой блок, составляют темы, так или иначе связанные с гражданской лирикой Ахматовой.

Сначала Ахматова смотрела на мир “через призму сердца” (своеобразие ранней лирики на примере одного-двух стихотворений, той же «Песни последней встречи»). Ей волею судьбы довелось стать “современником сложной и величественной эпохи” (“Показать бы тебе, насмешнице // И любимице всех друзей <…> Что случится с жизнью твоей” («Реквием»).

“Царскосельская весёлая грешница” постепенно превращается в “много чувствовавшего и много думавшего” поэта философского склада. Строки её раннего стихотворения «Я научилась просто, мудро жить…» находят подтверждение и развитие в зрелой и поздней лирике (например: «Родная земля», «Приморский сонет»). Девиз “Не с теми я, кто бросил землю…” — это гражданская и творческая позиция Ахматовой, чей поэтический взгляд “через призму живой истории” воплотился в голосе “стомильонного народа”. Поэт, родина и народ неразрывно связаны (“Я была тогда с моим народом, // Там, где мой народ, к несчастью, был”).

Назовём несколько стихотворений и продемонстрируем подходы к ним с ориентацией на некоторые из предложенных тем на примере фрагментов сочинений наших учеников.

* * *

Стихотворение «Всё расхищено, предано, продано…» можно рассматривать как одно из переломных в творчестве Ахматовой. Оно свидетельствует о переходе от психологического любовного “романа в стихах” к философско-гражданской лирике. Здесь личная боль и трагедия израненной души сливаются с судьбой и трагедией всего народа и эпохи в целом. Но здесь указан и выход, путь к возрождению — эта вера в бессмертие и в высшую справедливость, христианское всепрощение и надежда на светлое и чудесное в будущем, на вечное обновление жизни и победу духа и красоты над слабостью, смертью и жестокостью.

Начальные строки звучат трагически как на смысловом (благодаря градации “расхищено, предано, продано”), так и на звуковом уровне из-за рыдающих, разрывающих душу “р” (“Всё расхищено, предано, продано, чёрной смерти…”). За общими словами “Всё расхищено, предано, продано…” стоят миллионы искорёженных судеб, море крови и слёз.

Как же начать снова жить, где взять силы, на что опереться? Нужно увидеть то светлое, то чудесное, которое подходит уже “так близко”. Для лирической героини это уже произошло, уже “стало светло”. Она видит и призывает других увидеть чудесное в оживающей природе, в “вишнёвых дыханьях леса”, в “созвездьях новых”. Кричащие первые строки сменяются просветлёнными и успокаивающими последующими, с мягкими согласными “н, м, л” и ассонирующими “а, о, е”.

В основе ахматовского приятия жизни и её веры в чудесное лежит христианство, а не вера в утопическое светлое коммунистическое будущее и в новую социалистическую жизнь. Об этом говорит усиленное повтором отрицание — “никому, никому не известное…”. Здесь возникает ассоциация с тютчевскими строками: “Чему бы жизнь нас не учила, но сердце верит в чудеса…”

* * *

То, что в стихотворении «Родная земля» речь идёт не только о личных переживаниях, а о драматическом историческом пути всего народа, подтверждают местоимения “мы” и “нас” и все глаголы во множественном числе. Это стихотворение перекликается с другими знаменитыми строками: “Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был”. Речь идёт о народе, который, “хворая, бедствуя, немотствуя”, сумел выстоять в тяжелейших испытаниях, победил в войне, “снова научился жить”. Ахматова противопоставляет этих людей тем, кто спекулирует на понятиях “родины” и “родной земли”.

Ахматова не только гражданин, но и большой художник. Как добивается она такого сильного впечатления? Язык стиха прост и лаконичен. При всём лаконизме эти стихи просторны, в них есть глубина и высота, полёт духа, безупречный вкус. Прозаизмы (“грязь на калошах”, “хруст на зубах”, “предмет купли и продажи”) не упрощают стихотворение, не принижают смысла, но подчёркивают подлинность, невыдуманность изображаемого. Ахматова обыгрывает различные смысловые оттенки слова “земля” и многозначность понятия “родная земля”: это и земля в материалистическом понимании (почва, в которую превращается органическая материя), это и абстрактный символ родины, это земля, которую “носят в заветных ладанках” или горсть которой привозят на могилу, это то место на планете, где человек родился и где похоронены его предки.

Ахматова не могла писать в безвоздушной высоте, в чуждом ей пространстве. Чтобы создавать стихи, ей необходимо было чувство “своей земли”, воздух родины. Поэтому она не уехала и разделила судьбу страны, судьбу “родной земли” со своим народом. В этом стихотворении она от лица “стомильонного народа” даёт свой ответ тем, кто не устаёт удивляться “странностям” русской души.

* * *

В философской лирике Анны Ахматовой раскрывается тема вечного и бренного, жизни, непрерывно текущей из прошлого в будущее. Разные авторы затрагивают философскую проблему таинственного взаимодействия жизни и смерти: кого-то смерть страшит, кого-то неотвязно манит, а кто-то играет со смертью, не веря в её близость. В «Приморском сонете» дорога в иной мир не похожа на грозное “memento more”. Стихотворение умиротворяет своей глубокой, отнюдь не показной верой в вечную жизнь и примиряет с мыслью о смерти.

Лирический герой сонета условен: единственное слово, напрямую связанное с ним, — местоимение “меня”. Этим достигается высокий уровень обобщения, в котором присутствует философский подтекст: любой человек рано или поздно задумывается над вечными вопросами. “Голос вечности” предполагает существование “иного измерения”: созданное в этом “ветхом” мире обретёт новую жизнь в “вечности”.

Лирический герой словно балансирует на грани вечного и настоящего. Без сомнения, между мирами должна существовать какая-то связь. И действительно, символический образ дороги, уходящей в вечность, возникает перед нами в виде сияния, изливаемого месяцем. Чуть раньше появляется образ “цветущей черешни”, связанный с лунной дорожкой. Здесь важно прилагательное “цветущий”, помогающее восстановить эту связь: цветение — это жизнь.

Путь к пониманию своего предназначения, дорога к вечному у каждого человека своя. Для подтверждения этой мысли Ахматова использует приём умолчания: “Дорога не скажу куда...” Незаконченность позволяет подчеркнуть неповторимость пути каждого, невозможность заранее спланировать и точно определить этот путь. Анну Ахматову её дорога привела к Царскосельскому пруду. “Там средь стволов ещё светлее”, потому что там Пушкин. Ахматова тянется к этому свету: “Холодный, белый, подожди, // Я тоже мраморною стану” (А.Ахматова. «В Царском Селе»).

Переход от настоящего к будущему в начале сонета и возвращение к Пушкину в финале значительно расширяют художественное время и пространство, создавая впечатление их неразрывности и бесконечности.

К теме «Поэт и родина» примыкают темы по «Реквиему», которые, в сущности, составляют одну.

Рассуждение о “трагедии личности, семьи и народа” предполагает необходимость задать проблемные вопросы: “Как разворачивается трагическая тема?”, “Какое место занимает в поэме тема материнского страдания?” Достаточно сложно, на наш взгляд, дать развёрнутый ответ на вопрос, как именно трагическая тема разворачивается. Точнее, не все выпускники без комментария учителя поймут, что рассматривать надо в общем-то композицию поэмы и писать о том, как от эпиграфа к эпилогу движется лирическое повествование, а не пересказывать в половине сочинения биографию автора.

Тема, озаглавленная цитатой из Мандельштама: “Ахматова принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа XIX века”, — созвучна стихотворению «Песня последней встречи», хотя, безусловно, звучит шире (при желании как угодно широко).

Приведём фрагменты школьного сочинения, в котором стихотворение «Песня последней встречи» сопоставляется со «Сжала руки под тёмной вуалью…».

* * *

Раннее творчество А.Ахматовой имеет некоторые весьма характерные черты. Это прослеживается при сравнении двух стихотворений — «Сжала руки под тёмной вуалью…» и «Песня последней встречи». Общая тема их — расставание, а точнее — переживания девушки по поводу расставания с любимым человеком.

В ранних стихах Ахматовой часто присутствуют сама лирическая героиня и герой. Могут быть и другие персонажи — “между клёнов шёпот осенний” в «Песне последней встречи», “муж мой” в стихотворении «Сероглазый король», тоже встающем в ряд стихов о расставании, но присутствие двоих, когда-то бывших вместе, — неотъемлемая черта.

В обоих стихотворениях хотя и не описывается подробно обстановка, но тем не менее имеются весьма точные на неё указания. Пространство, в котором развивается сюжет, очерчено достаточно чётко. Тем не менее оно не замкнуто, а лишь отделено от остального мира невидимой преградой, которая обладает определённым качеством: те, кто покидает это пространство, уже не могут вернуться обратно. В обоих стихотворениях обособленно от остального мира стоит дом с крыльцом, по которому спускается героиня. Крыльцо хорошо знакомо героине, как и весь дом, наверное:

Показалось, что много ступеней,
А я знала — их только три!

Сбежать, “перил не касаясь”, трудно по незнакомым ступеням.

В стихотворении «Сжала руки под тёмной вуалью…» героиня бежит за героем, уходящим из её дома в ворота — дверь из замкнутого пространства в общий большой мир — навсегда. В «Песне последней встречи» героиня сама уходит из когда-то близкого, а теперь ставшего для неё чужим дома.

Так как в стихотворениях есть сюжет, то есть и кульминация: в «Сжала руки под тёмной вуалью…» это разговор героя и героини в последней строфе, в «Песне последней встречи» — диалог героини с “осенним шёпотом”. Диалог скорее характерен не для поэзии, а для эпического произведения. Он привносит сюжетность и передаёт накал страстей. В обоих случаях подчёркивается отстранённость героини и героя друг от друга. В ответ на просьбу о прощении герой отвечает девушке “Не стой на ветру”, нарочито подчёркивая заботу о ней, но в то же время показывая, что ему уже не нужны ни её чувства, ни её признания. В другом стихотворении отклик в душе героини находит реплика осеннего ветерка.

Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой.

Она тоже чувствует себя обманутой, несправедливо обиженной. Сам герой не показан, он не говорит с героиней — все слова уже сказаны там, где свечи горят “равнодушно-жёлтым огнём”, в доме, где он остался, но его присутствие явно и ощутимо. Именно это и создаёт настроение героини и настроение всего стихотворения.

В момент кульминации звучит: “уйдёшь, я умру”, “со мною умри!” Аура смерти придаёт особое звучание мотиву разлуки: переживания героини становятся максимально драматичными, выводят всю ситуацию, описанную в стихотворении, на совершенно новый эмоциональный уровень.

Совершенно ясно, что, несмотря на возможность многообразия трактовок этих стихотворений, все они вероятны только в рамках единого сюжета, который не вызывает сомнений, и происходят из загадочности женского характера, загадочности самой жизни. Но загадочность эта не мистическая, а обыкновенная, свойственная жизни вообще и женской жизни в частности, загадочность любви, которую никто не отрицает и не подвергает сомнению.

Наконец, стихотворение «Мне ни к чему одические рати…», которое напрямую не связано ни с одной из остальных тем. Предлагаем (в сокращении) “классическое” по жанру сочинение.

* * *

Стихотворение «Мне ни к чему одические рати…» состоит из трёх строф, из которых вторая стала хрестоматийной формулой ахматовской поэзии. Основная мысль, которую хотела выразить поэтесса с помощью системы метафор, та, что она не может жить в холодной, безвоздушной среде, создавая торжественные “одические рати”, или в мире отвлечённых ценностей, творя прекрасные, “чистые” элегии. Для творчества ей необходимо чувство земли, воздуха, родной природы. Именно “сор” ежедневности, обыденности всегда питал её поэзию. Но в стихах, которые получались в итоге, уже не было никакого сора, их уже нельзя сравнить с лопухами и лебедой, в них нет ничего лишнего, постороннего, случайного. Они прозрачны, изысканны в своей простоте, просторны при всей лаконичности. Так и в этом стихотворении чувствуется глубина мысли и высота мастерства, за которыми скрывается неразгаданная тайна. Тайна происхождения, тайна тех почвенных соков, которые существуют под видимым, внешним “сором”-мотивом и питают возникающее чудо подлинного произведения искусства.

Наличие тайны сама Ахматова больше всего ценила в своих и чужих стихах. Возможно, именно эту тайну, которая обыденную прозу превращает в поэзию, неповторимость, которая отличает каждого настоящего поэта, имела в виду Ахматова, когда писала:

По мне в стихах должно быть всё некстати,
Не так, как у людей.

Она признаётся читателю, что её стихи могут вырасти из “сора”, то есть из мелочей будничной жизни, в которой переплетаются противоречивые чувства, сосуществуют красота и неприглядность, розы и лебеда, песни любви и “сердитый окрик”. Но ведь это редкий дар художника — умение зачерпнуть поэзию из обиходности, придать бренной прозе жизни поэтический блеск. “Лопухи” из этого стихотворения заставляют вспомнить: “Когда шуршат в овраге лопухи...” — из раннего «Я научилась просто, мудро жить…». Словосочетание “дёгтя запах свежий” напоминает строки юной Ахматовой о рыбаке: “Едкий, душный запах дёгтя, как загар, тебе идёт…”.

Стихотворение написано в форме доверительного разговора, откровенного признания. Вообще потребность разговаривать в стихах — одна из отличительных черт Ахматовой. Она не отделяет себя от людей, от читателя, а, напротив, подчёркивает, что творит на радость и себе, и людям (“на радость вам и мне”).

Жизнерадостный настрой и тёплый тон достигается также самыми разнообразными изобразительно-выразительными средствами: стихотворение изобилует аллитерациями на звонкие “р”, “ж”, “з”, “д”, “б”, в нём нет тёмных красок, а преобладает яркий, солнечный жёлтый цвет, повсеместно встречаются выразительные эпитеты (“запах свежий”, стих “задорен, нежен”), нетрадиционные сравнения (“растут стихи, как лопухи и лебеда”) и словообразы (“таинственная плесень”), олицетворения, интересные и точные метафоры (“одические рати”, “элегические затеи”).

Радость и возможность творчества всегда спасали Ахматову, вселяли надежду на лучшее в самые тяжёлые моменты её жизни. И в этом стихотворении она, обратившись к вечной теме, создала маленький шедевр, в котором позволила себе говорить несерьёзно о серьёзных вещах, придав ему этим неповторимость и особую лёгкость.