ШТУДИИ

Константин КРАСУХИН

---

Красухин Константин Геннадиевич (1962) — доктор филологических наук, зав. Отделом теоретического языковедения Института языковедения РАН.

Чины и награды персонажей в русской литературе

Что такое чин? Это слово имеет много значений в русском языке: “ряд, строй” (девять чинов ангельских), “установленный порядок” (нарушение которого называется бесчинством). Но эти значения в современном русском языке забыты. В нашем представлении чин — это звание, позволяющее занимать определённые должности.

Введение чинов в России действительно во многом упорядочило государственную жизнь. Ведь при дворе русских царей процветало так называемое местничество: свою должность человек получал исключительно благодаря знатности семьи, к которой он принадлежал. Такое положение, конечно, было весьма вредным и для человека, и для государства: у служащего не появлялось стимула делать карьеру, а государство лишалось способных управленцев, если те были недостаточно знатны. Поэтому чин как звание, полученное человеком не за древность рода, а за личные заслуги, должен был призывать лучших на службу государеву.

Чины в нашем понимании появились в России при Алексее Михайловиче. Этот царь был не столь необузданно решителен, как его младший сын, но и он понимал необходимость перестройки России на европейский лад. При нём впервые были созданы так называемые полки нового строя, то есть воинские части, организованные по-европейски, с разбивкой на роты, батальоны и так далее. В этих полках и были установлены чины, название которых было либо заимствовано, либо переведено с европейских языков. Так, французский officier (от латинского officium — “обязанность, поручение”) превратился в поручика, а colonel (командир воинской колонны — отряда из нескольких тысяч солдат) был соотнесён с древнерусским полковником. Первым же русским генералом (от латинского generalis — “главный”) в 1667 году стал боярин Агей Алексеевич Шепелев.

Пётр Великий продолжил дело отца. Будучи любителем строгого порядка, он ввёл чины и в гражданскую службу, разбив их на классы. В 1722 году была принята знаменитая Табель о рангах.

Военные чины	Военно-морские чины	Гражданские (статские) чины
1. Генерал-фельдмаршал	Генерал-адмирал	Канцлер
2. Генерал-аншеф, генерал-фельдцейхмейстер (командующий артиллерией)	Адмирал	Действительный тайный советник
3. Генерал-поручик (генерал-лейтенант)	Вице-адмирал	Тайный советник
4. Генерал-майор	Контр-адмирал, шаубенахт	Действительный статский советник
5. Бригадир	Командор	Статский советник
6. Полковник	Капитан 1 ранга	Коллежский советник
7. Подполковник	Капитан 2 ранга	Надворный советник
8. Майор	—	Коллежский асессор
9. Капитан (в кавалерии — ротмистр)	Капитан-лейтенант	Титулярный советник
10. Штабс-капитан (штабс-ротмистр)	—	Коллежский секретарь
11. Поручик	Лейтенант	Корабельный советник
12. Подпоручик	—	Губернский секретарь
13. —	—	Сенатский регистратор
14. Прапорщик	—	Коллежский регистратор

Классы с 1-го по 5-й — это генеральские чины (титулуемые “ваше превосходительство”), с 6-го по 8-й — штаб-офицерские (“ваше высокоблагородие”), с 9-го по 14-й — обер-офицерские (“ваше благородие”). Получение чинов давало немалую привилегию: обер-офицер получал личное дворянство, штаб-офицер — потомственное.

Табель эта со временем менялась. Так, генерал-аншеф с конца XVIII века стал именоваться генералом с прибавлением названия рода войск: генерал от инфантерии (то есть пехоты), артиллерии, кавалерии, инженер-генерал. Павел I отменил чин бригадира и командора, а статский советник перешёл в разряд штаб-офицеров¹. Статские чины 13-го и 11-го классов практически никому не присваивались: коллежский регистратор становился сначала губернским, а затем коллежским секретарём.

Помимо чинов Пётр ввёл и индивидуальную систему наград — ордена. При нём появились орден святого Андрея Первозванного (для мужчин) и орден святой Екатерины (для женщин), а после Петра — множество новых орденов. Не будем вдаваться в подробности их возникновения и статуса (интересующихся отсылаю к замечательной книге недавно скончавшегося выдающегося историка Игоря Можейко «Награды»). Скажем только, что к началу XIX века система орденов приняла такой вид (от высших к низшим).

Название ордена	Способ ношения	Дополнительный знак
Андрей Первозванный	У бедра, на ленте через плечо	Серебряная восьмилучевая звезда
Владимир I степени	–»–	Звезда с чередующимися серебряными и золотыми лучами
Александр Невский	–»–	Серебряная звезда
Белый Орёл	–»–	Золотая звезда
Владимир II степени	На шейной ленте	Звезда, как у Владимира I степени
Анна I степени	У бедра, на ленте через плечо	Серебряная звезда
Станислав I степени	–»–	–»–
Владимир III степени	На шейной ленте	нет
Владимир IV степени	На узкой ленте на груди (“в петлице”)	нет
Анна II степени	На шейной ленте	нет
Станислав II степени	–»–	нет
Анна III степени	В петлице	нет
Станислав III степени	–»–	нет
Анна IV степени	Привинчивался к эфесу шпаги, шашки или кортика	нет

Особняком стоял орден святого Георгия. Он не входил в эту иерархию и выдавался только за военные подвиги.

На войне всегда были возможны исключения из правил, а в гражданской службе награждение орденами шло весьма и весьма последовательно. Ордена выдавались по старшинству (вначале младшие, потом старшие) и строго соответствовали чину. Коллежский регистратор, символ ничтожности и забитости в русской литературе, мог претендовать на “младшего” Станислава; Анна была доступна губернскому секретарю и титулярному советнику. Шейные ордена и Владимир IV степени могли получить лишь штаб-офицеры, причём Владимир III степени полагался только полковнику и коллежскому советнику. А ордена со звёздами были сугубо генеральскими.

Чиновничество — одно из самых распространённых сословий в старой России. И в русской литературе перед нами проходят легионы чиновников — от регистраторов до генералов.

…Представляясь мнимому ревизору, судья Ляпкин-Тяпкин докладывает: “Ляпкин-Тяпкин Аммос Фёдорович, здешний судья, коллежский асессор, за труды представлен к Владимиру IV степени”. На это следует реплика Хлестакова: “А мне нравится Владимир. Вот Анна и Станислав — это уже не то”. Что это? Пустая бравада мелкого чиновника, который, по его собственному признанию, “ничего не выслужил” в Петербурге? Не только. Вспомним, с чего он начинает свою похвальбу: “Меня даже хотели сделать асессором, а я подумал — а зачем?” Одним этим штрихом Гоголь показывает всё жалкое положение Хлестакова в чиновничьем мире, всю его приниженность. Поначалу мечта о младшем штаб-офицерском чине кажется ему столь несбыточной, что он боится осуществить её даже в фантазии. И только потом, разошедшись, он приписывает себе сначала управление департаментом (должность генеральская), а затем… “Меня сам Государственный совет боится! Вот я каков!” Но и объявив себя вторым лицом в империи, Хлестаков остаётся сам собой. Владимир ему нравится больше, чем Станислав и Анна, ибо его получение знаменует переход в совсем иной статус, недоступный Ивану Александровичу, — штаб-офицера.

Вообще, главная мысль этой комедии заключается в реплике городничего, который, распекая квартального, ненароком роняет: “Знаю я тебя! Не по чину берёшь!” Здесь все — от полицейского до городничего — стараются взять не по чину. Вспомним, как размечтался городничий, выдавая дочь замуж за, как ему кажется, петербургского вельможу! Его речь поразительно уподобилась болтовне Хлестакова. Конечно, сам городничий достиг того, о чём мнимый ревизор только жадно мечтает: он штаб-офицер, возможно, и Владимир в петлице у него имеется. Но генеральских чинов ему никогда не видать, что Антон Антонович отлично понимает. Поэтому-то так сладострастны его мечты: “А как ты думаешь, Анна Андреевна, какую кавалерию (то есть орденскую ленту через плечо. — К.К.) лучше: красную или голубую?” И совершенно обезумевшая от открывшихся перспектив городничиха отвечает: “Конечно, голубую!”, имея в виду орден Андрея Первозванного, который выдавали, как правило, только полным генералам и действительным тайным советникам². Её супруг старается быть более реалистичным: “Ну, это ты загнула. По мне, и красную хорошо”. Красного цвета лента Александра Невского, владимирская — красная с чёрными полосами, анненская — с узкой жёлтой каймой, а станиславская — с широкой белой. Своим ответом городничий даёт понять, что не стоит сразу целиться на высшие почести, главное — укрепиться в генеральском чине.

Вот это и есть хлестаковщина — стремление выглядеть значительнее, чем ты есть на самом деле, и жажда незаслуженных почестей. Такой болезнью страдают многие гоголевские герои, и Гоголь диагностирует её с помощью чинов и орденов. К примеру, Платон Ковалёв из «Носа», будучи коллежским асессором, упорно именует себя маиором. Для чего? Оттого, что военный чин придаёт ему больше значительности? Нет. Дело в том, что офицерские военные чины считались на класс выше, чем соответствующие им статские. Если настоящий майор переходил на гражданскую службу, то он становился уже надворным советником. Ковалёв таким образом повышал себя в чине. Кстати, Гоголь подчёркивает, что Ковалёв — кавказский коллежский асессор. И эта характеристика имеет глубокий смысл. Дело в том, что одним из требований к кандидатам на штаб-офицерский чин было университетское образование. Но Николай I издал указ, согласно которому титулярный советник, не имеющий диплома, но прослуживший пять лет на Кавказе (в то время, как и в нынешнее, на очень опасной территории), мог получить чин асессора. Гоголь противопоставляет своего героя университетским коллежским асессорам. Важно учитывать и то, что служба на Кавказе, в крае, который во времена Гоголя только завоёвывался, открывала широкие возможности для злоупотреблений. Таким образом, кавказский коллежский асессор для современника Гоголя означало: невежда, захватчик чинов и наград, человек не на своём месте. И ведёт себя Ковалёв соответственно. Он присматривается к орденским лентам, хотя и не является кавалером никакого ордена, ищет в столице места вице-губернаторского или экзекуторского. Экзекутор — это заведующий хозяйством, подходящая должность по чину Ковалёва. А вице-губернатором мог стать чиновник не ниже статского советника; здесь у него появлялась перспектива сделаться и действительным статским. Нос майора Ковалёва стал статским советником. Немудрено, что его бедный хозяин впал при виде столь важного чиновника в оцепенение. И странное заявление носа: “Между нами не может быть тесных отношений. Судя по пуговицам вашего вицмундира, вы служите по другому ведомству” — он воспринимает всерьёз. Действительно, что может быть у них общего, если пуговицы не те и ведомство другое? Человек, пустота которого прикрыта вицмундиром, — вот каким предстаёт перед нами герой гоголевской повести.

В поэме «Мёртвые души» изображён быт по преимуществу не чиновничий, а помещичий; но и здесь чины и ордена играют значительную, хоть и меньшую роль. По службе Павел Иванович Чичиков был удачлив, особенно если учесть отсутствие протекции у сына бедного помещика. Покровительство Чичиков ловко умел находить себе сам, не особенно затрудняясь соображениями морали. К сорока годам он дослужился до коллежского советника. Однако карьера его закончилась позорной отставкой. И Павел Иванович задумал афёру с присущим ему цинизмом и деловой хваткой. При этом правила чиновничьей обходительности, усвоенные им до тонкости, очень пригодились в делах. Например, беседуя с вице-губернатором и прокурором города N, он как бы случайно назвал каждого из них “ваше превосходительство”, хотя оба были только статскими советниками, чем весьма польстил собеседникам.

Характеризуя губернатора, Гоголь писал: “Он был большим добряком, вышивал по тюлю и, как поговаривали, даже был представлен к Анне”. Почему именно к Анне? Губернатор по должности не мог иметь чина меньшего, чем действительный статский советник. А этому чину был положен орден Станислава I степени³. Следующий за Станиславом орден Анны выдавался за особые заслуги. Добродушие и уютное рукоделие трудно считать достаточным основанием для награждения. Так что слухи о представлении к более высокому ордену, вероятно, распускало ближайшее окружение губернатора.

К сожалению, Гоголь не реализовал до конца свой замысел написать комедию с “орденским” названием «Владимир III степени». Остались только два искромётных диалога: беседа двух чиновников — внешне приятелей, а на самом деле соперников по службе, и разговор одного из них с просителем-провинциалом. Судя по ним, один из соперников представлен к этому довольно значительному ордену, а другой стремится ему воспрепятствовать. Если бы Гоголь завершил эту комедию, мы бы, возможно, имели ещё один шедевр, не уступающий «Ревизору» и «Женитьбе»⁴.

Хотя Чехов, как и Гоголь, никогда не был чиновником, он с интересом рассматривает это сословие, столь распространённое на Руси, и сочно его описывает. Чины и ордена встречаются в его рассказах, пожалуй, чаще, чем у других писателей. Один из его ранних рассказов так и называется — «Орден». Гимназический учитель в чине коллежского регистратора по имени Лев Пустяков отправляется на обед к знакомому купцу, надевая чужой орден Станислава, потому как хозяин “страшно любит ордена”. По дороге, поглядывая на орден, Пустяков размышляет: “Маленькая штучка, рублей пять, не больше стoит, а какой фурор производит!” Но в гостях бедняге пришлось столкнуться с другим “фурором”. Напротив него за столом оказался его же сослуживец, учитель французского, перед которым было очень неловко показываться с незаслуженным орденом. Однако коллизия счастливо разрешилась. Оказалось, что француз тоже надел чужой орден Анны. Наш герой обрадовался, но и чуть-чуть огорчился. “Знал бы я такую штуку, — думал он, завистливо поглядывая на Трамбляна, беседовавшего со Спичкиным об орденах, — я бы Владимира нацепил. Эх, не догадался!”. Поразительно умение Чехова одним коротким штрихом и обрисовать характер человека, и превратить забавную сценку в глубокомысленную притчу. Ведь учитель Пустяков не просто хочет, как говорится, потрафить вкусам хозяина дома. Он заражён всеобъемлющей болезнью русского чиновничества — хлестаковщиной. Как мы помним, коллежский регистратор действительно мог получить орден Станислава III степени; Пустяков берёт его у своего друга, армейского поручика⁵, то есть лица, равного ему по чину. Владимир же Пустякову не положен по чину. Хорош и купец Спичкин, обожающий ордена, но, судя по всему, ничего в них не понимающий. Человек сведущий разоблачил бы француза Трамбляна: получить Анну, минуя Станислава (а петличные ордена полагалось носить вместе), для чиновника было невозможно. Как видно, наши герои хорошо понимали гостеприимного хозяина, для которого каждый орден был знаком монаршей милости. (Отметим в скобках, что в 1900 году и сам Чехов был удостоен ордена Станислава III степени за благотворительную деятельность.)

В сценке «Рассказ, которому трудно подобрать название» главный герой, пламенный оратор, начав свой тост, так сказать, за упокой (“Кругом кражи, хищения, воровства, грабительства, лихоимства…”), заканчивает за здравие (“…выпьем за здоровье нашего начальника, покровителя и благодетеля, Ивана Прохорыча Халчадаева!”). Эта смена тональности, вызванная появлением самого Ивана Прохорыча за обеденным столом, лишь поначалу кажется неожиданной. На самом деле внимательный читатель может понять цену чиновнику Оттягаеву, “нашему Ренану и Спинозе” (как его характеризует рассказчик), с самого начала его речи: “Товарищи! Между нами нет ни старших, ни младших! Я, например, губернский секретарь, не чувствую ни малейшего поползновения показывать свою власть над сидящими здесь коллежскими регистраторами и в то же время, надеюсь, здесь сидящие титулярные и надворные не глядят на меня, как на какую-нибудь чепуху”. Вроде бы прекрасный порыв — забыть о чинопочитании, объединиться всем на равных. Но Оттягаев гордится своим демократизмом по отношению к коллежским регистраторам, то есть чиновникам ниже его — по сути только на один ранг, но подобного отношения к себе требует от титулярных и от надворных советников, которые намного выше его по табели о рангах. Похоже, наш оратор думает не столько о свободе и равенстве, сколько о возможности хоть мысленно воспарить в более высокие сферы.

В1883 году Чехов опубликовал рассказ «Торжество победителей». Впоследствии, готовя его в своё собрание сочинений, он существенно отредактировал это произведение, убрал явные вульгаризмы, заменил фельетонную фамилию одного из персонажей — Куроцапов — на комичную, но вполне правдоподобную — Курицын — и поставил подзаголовок: «Рассказ отставного коллежского регистратора». Это особенно интересно, если учесть, что в самом рассказе ни один персонаж не назван по чину.

Впрочем, кое о чём можно догадаться. Вот что говорит рассказчик об одном из главных героев: “Козулина вы не знаете; для вас, быть может, он ничтожество, нуль, для нашего же брата, не парящего высоко под небесами, он велик, всемогущ, высокомудр”. Речь, видимо, идёт о чиновнике средней руки — столоначальнике⁶ или правителе небольшой канцелярии. Правда, рассказчик в дальнейшем называет начальника его превосходительством. Но как-то плохо верится в это титулование. Всё-таки генеральский чин наполняет чиновника самоуважением, внешним достоинством. А Козулин слишком уж мелковат и злобноват. Выясняется, что у Козулина взрослые дочери; следовательно, сам он немолод и не может похвастаться очень удачной карьерой. Но в мирке раболепных подчинённых он действительно чувствует себя всемогущим. И любимая его тема — рассуждение о том, кем он был в молодости и кем стал сейчас. Среди его подчинённых находится его бывший начальник, когда-то унижавший и притеснявший его, которому он изощрённо и зло мстит: “А больше всего натерпелся и поношений вынес от этого вот сига копчёного, от этого вот… крокодила! Вот от этого самого смиренника, от Курицына!” Унижения действительно были немалые — и на побегушках приходилось бывать, и выполнять работу за начальника, и прислуживать его семье. Но теперь Курицына, попавшего под начало к бывшему подчинённому, заставляют расплачиваться. Он должен “трагедию представлять”, есть хлеб с перцем после масленичных блинов.

Страшную вещь рассказал нам о человеке Антон Павлович. Тот, кто в молодости претерпевал унижения, может затаить злобу на весь мир и начать мстить всем, не разбирая правого и виноватого, получая садистское наслаждение от чужих унижений. К.И. Чуковский в статье «Человечность без иллюзий» говорит, что Чехов — современный писатель во всём, кроме одного: он не предвидел тех жутких монстров, фашистов и массовых убийц, на которых столь щедр оказался ХХ век. Пусть так. Однако Чехов с удивительной зоркостью показывает нам истоки тиранства: Козулин не убивает людей и не подвергает их физическим пыткам, поскольку он — начальник канцелярии, а не концлагеря. Но никаких моральных тормозов у него нет. К примеру, он приказывает отцу рассказчика: “Бегай вокруг стола и пой петушком!”

Зададимся вопросом: почему, готовя это произведение к переизданию, Чехов снабдил его подзаголовком «Рассказ коллежского регистратора»? Оказывается, это важная характеристика рассказчика. Он, конечно, искателен, подобострастен и труслив, смеётся с другими над унижением слабого и сам готов унижаться за мелкую должность. Разыгрывая шута вместе с отцом по приказанию начальника, он с удовлетворением думает: “Быть мне помощником письмоводителя!” И, вспоминая через много лет грозного начальника, он мысленно трепещет перед ним. Но у него самого отсутствует жестокость, страсть самому топтать слабого. Возможно, поэтому он не преуспел в карьере и вышел в отставку в самом мелком чине — коллежским регистратором.

А теперь вспомним рассказ зрелого Чехова «Анна на шее». В самом названии, как видим, обыгрывается орденская символика. Однако речь в рассказе идёт о семейных отношениях, о бесприданнице, вышедшей замуж за богатого и старого. Дав согласие на этот брак, молоденькая Анна мечтает помочь отцу и братьям. Но забывает о них, подхваченная вихрем недоступных раньше удовольствий. Её муж, Модест Алексеич, хочет получить “Анну на шею” (так назывался в быту орден Анны II степени) и в конце рассказа получает. Этот орден не низок и не высок. “Его мог получить чиновник средней руки за долгую службу, особенно если к нему благоволило начальство”, — писал И.В. Можейко⁷. Это обстоятельство помогает уяснить положение мужа Анны. В начале рассказа ему 52 года. По меркам чеховского времени это старик⁸. Про него говорят, что он на хорошем счету у его сиятельства, но вряд ли тот обращает на надворного советника особое внимание. Ведь перед балом Модест Алексеич просит Анну представиться её сиятельству в надежде улучшить своё служебное положение. Итак, мы видим, что карьера Модеста Алексеича сложилась не блистательно. Для сравнения — герой «Обыкновенной истории» Гончарова Пётр Иванович Адуев, которому в начале романа лет тридцать семь — статский советник, что выше на два чина надворного советника Модеста Алексеича. Через десять лет племянник Александр поздравляет его с чином действительного статского, а ещё через четыре года, узнав, что дядя собирается в отставку, удивлённо спрашивает: “Как же так, дядюшка? Ведь в этом году следует в тайные!”

Значит, Модест Алексеич вовсе не такая влиятельная фигура, а старая канцелярская крыса. Вспомним, чего он хотел добиться через её сиятельство: “Через неё я могу получить старшего докладчика!” Докладчик — это делопроизводитель, имеющий право излагать содержание всего дела начальнику, своего рода контролёр в делопроизводстве. Должность совсем не большая, но и она не сразу оказывается доступной Модесту Алексеичу. По намёкам в тексте можно догадаться, по какому ведомству он служит. (В замечательном балете «Анюта» великий балетмейстер Владимир Васильев нашёл блестящий приём для партии Модеста Алексеича: танцор с серьёзным, хмурым, сосредоточенным лицом танцует на месте, аккомпанируя себе на счётах; затем вокруг него оказывается целый кордебалет с такими же счётами, изображающий канцелярию.) “Это супруга управляющего казённой палатой! Поклонись же, я тебе говорю!” — приказывает Модест Алексеич своей жене, находясь с той в театре. Казённая палата — это главное финансовое учреждение губернии, ревизовавшее и казначейство, и местное отделение Государственного банка, оно контролировало также коммерческие банки и акцизное управление. Руководитель казённой палаты был, по сути, вторым лицом в губернии после самого губернатора. Модесту Алексеичу необходимо было заручиться его милостью.

Но почему ему это было так необходимо? Старая чиновничья привычка льстить? Вероятно, не только. Вот что говорят о Модесте Алексеиче кумушки: “У него в банке тысяч сто и родовое имение, которое он отдаёт в аренду”. А поскольку служба его — по финансовому ведомству, чин не очень велик, и жалование, следовательно, невелико, то возникает подозрение: от трудов ли праведных нажиты эти тысячи? А может быть, и имение не родовое, а купленное за долгие годы службы? Всё-таки дворяне, владевшие родовым поместьем, отличались большей независимостью в поведении. Сведения кумушек не всегда точны. Пожалуй, сомнительным происхождением богатства и объясняется робость и искательность Модеста Алексеича перед начальством. Он не особенно чист на руку и не настолько влиятелен, чтобы совсем не страшиться разоблачения. Связи и покровительство начальства дают ему ощущение безопасности. И такова подлость человеческая, что перед своей женой, бесприданницей, он стал заискивать, как только к ней благосклонно отнёсся его сиятельство (очевидно, губернатор), покорённый её красотой! Таким образом, живая Анна, повисшая, образно говоря, на шее богатого мужа, принесла ему орден Анны II степени, то есть “Анну на шее”.

Октябрьский переворот смёл табель о рангах. Однако в советское время возникла своя табель о рангах, называвшаяся номенклатурой. Но это уже другая история, отражённая в другой литературе.

Примечания

1 Впрочем, двойственность этого звания чувствовалась всегда. Статский советник носил погоны или петлицы с генеральским зигзагообразным узором. Он воспринимался как своего рода младший генерал. Поэтому доктор Самойленко из «Дуэли» Чехова, будучи статским советником, требовал, чтобы его называли ваше превосходительство. И Передонов из «Мелкого беса» Ф.Сологуба, будучи статским советником по чину, очень гордился генеральскими погонами.

2 По статусу ордена, получивший его генерал-майор и действительный статский советник автоматически получали повышение на чин. В действительности же даже генерал-лейтенанты и тайные советники крайне редко удостаивались такой награды. Она всегда оставалась прерогативой высших сановников.

3 Это обстоятельство обыграно и в басне Козьмы Пруткова «Звезда и брюхо»: “Начальство, день и ночь пекущеесь о нас, // Коли сумеешь ты прийтись ему по нраву, // Тебя, конечно, в добрый час // Представит к ордену святого Станислава”. После этого, говорит баснописец, ты сможешь смело дать обет поститься до звезды: “Ибо кто ж запретит тебе всегда, везде // Быть при звезде?” А из «Биографии Козьмы Пруткова» мы узнаём, что свой орден Станислава I степени он особенно ценил. Немудрено: для чиновника до мозга костей, каким предстаёт наш стихотворец, любой знак принадлежности к генеральским чинам особенно ценен.

4 Попытку реконструировать текст комедии несколько лет тому назад предпринял московский режиссёр Сергей Женовач, поставивший в Театре Ермоловой спектакль «Владимир III степени».

5 Указание на военную службу хозяина ордена, по-видимому, несёт в себе долю комизма: на ордена, полученные за заслуги на войне, накладывался знак скрещённых мечей. Такие ордена гражданским чиновникам не выдавались.

6 Столоначальник — начальник “стола”, то есть отдела в канцелярии или департаменте, занимающегося определённым разрядом дел.

7 Можейко И.В. Награды. М.: Хронос, 1998. С. 78.

8 В рассказе Чехова «Приданое» фигурирует дама сорока с лишним лет, именуемая в дальнейшем старухой.