Я иду на урок
Уроки учителей из СНГ
Работы, которые здесь публикуются, принесла нам почта. И это отрадно. Не только потому, что почта работает, но, главным образом, как признание факта стремления наших стран к культурному единству, к преодолению последствий политической конъюнктурщины времён постперестройки. Мы надеемся и впредьразвивать наше сотрудничество с учителями-словесниками, живущими и работающими за границами России.
Я ИДУ НА УРОК
Сергей ФОЛИМОНОВ,
г. Уральск,
Республика
Казахстан
Великое таинство или простая физиология?..
Урок внеклассного чтения по очерку В.Г. Короленко «Ночью»
Большинство современных школьников имеет лишь самые общие представления о таком замечательном русском писателе, как Владимир Галактионович Короленко. Эпизодическая встреча с его творчеством на уроках по очерку «Парадокс» да поверхностное знакомство со «Слепым музыкантом» (не всегда и не у всех) не оставляют в духовной памяти детей глубокого следа. А между тем Короленко — один из немногих классиков русской литературы второй половины XIX века, в творческом наследии которого так задушевно и искренне прозвучала тема детства.
К сожалению, современная школа с какой-то поразительной лёгкостью отказалась от многих прекрасных произведений, воспитывавших целые поколения, лежащих в основании духовности хотя бы самих же сегодняшних учителей, не задумываясь, произвела весьма сомнительные замены и перестановки, оставив своего ученика без той книги, которую он сам, положа руку на сердце, мог бы назвать СВОЕЙ! НАСТОЛЬНОЙ! Стоит ли говорить о том, что такая книга необходима каждому человеку, и войти в его жизнь она должна в детские или юношеские годы, когда доброе и злое начала равно способны завладеть формирующейся личностью. А ведь во многом от учителя-словесника зависит, какой выбор сделает юный читатель, отдаст ли он предпочтение высокому и прекрасному или склонится перед напором воинствующей пошлости.
Есть и ещё один момент, о котором хотелось бы сказать. В современной школьной программе по литературе остро ощущается дефицит произведений, близких к миру интересов детского и подросткового возраста, что делает предмет абстрактным и чужим в сознании школьников. Удачный выбор темы для внеклассного чтения способен оказаться ключом к разрешению данной методической проблемы. Газета «Литература» за годы своего существования опубликовала целую галерею ярких и интересных уроков внеклассного чтения. По сути, эта форма работы (и шире — литературного общения учащихся) стала источником методического творчества для учителей, своеобразным генератором идей. Думается, это закономерно и связано со свободой выбора, который, безусловно, должен быть обоюдным. Хотелось бы внести и свою лепту в методическую копилку учителя литературы.
Мы предлагаем в качестве одной из тем на урок внеклассного чтения в 8-м классе очерк В.Г. Короленко «Ночью». Выбор не случаен. Среди произведений писателя о детстве именно этот очерк особенно ценен сегодня и откровенностью поставленных в нём вопросов, и тонкой деликатностью автора, и высочайшим художественным мастерством в изображении детской психологии, красоты и бесконечного разнообразия мира, человеческих взаимоотношений. Юный читатель получит великолепный урок этики и эстетики, научится ценить то, что, быть может, кажется ему незначительной мелочью, поймёт, какое это счастье — возможность открывать мир внутри и вокруг себя.
Поскольку урок внеклассного чтения предполагает самостоятельное знакомство с произведением, советуем провести небольшую подготовительную работу с классом, с тем, чтобы максимально использовать впечатления ребят. Ещё за несколько уроков до обсуждения очерка (это можно сделать на занятиях по языку) следует поговорить с учащимися о семейных устоях и традициях, о взаимоотношениях родителей и детей, братьев и сестёр, близких родственников. Тема, безусловно, сама по себе весьма интересная, исподволь настроит на глубоко эмоциональное восприятие короленковского очерка, позволит сразу сконцентрироваться на главном.
Начать занятие следует со вступительного слова учителя. Несмотря на то что на предыдущих занятиях ученики уже получили некоторое представление о жизни и творчестве В.Г. Короленко, есть необходимость вернуться к данной теме в связи с замыслом урока и углубить представления ребят об изучаемом писателе и человеке. Это тем более важно, что при анализе произведения особое внимание будет уделено образу автора, автобиографизму как ведущей стилевой черте очерка.
* * *
Корни духовного богатства личности В.Г. Короленко следует искать в его детстве, прошедшем на Украине — сначала в Житомире, затем в Ровно, куда его отца перевели по службе. Мальчик рос в атмосфере народной поэзии, сформировавшей во многом его мировосприятие, живое и непосредственное отношение ко всему, с чем он сталкивался на своём пути. Исследователи и биографы В.Г. Короленко отмечают такую важную черту в мировоззрении маленького Володи, как “способность со-чувственного восприятия природы”1, когда и микро- и макрокосмос мыслятся одухотворёнными, когда красота мироздания невозможна без тайны, а тайна, в свою очередь, есть непременное условие рождения поэтического образа.
Окружающий мир ребёнку помогают познавать люди: родные, близкие, знакомые и совершенно случайные. Короленко повезло на встречи с оригинальными, яркими, по-своему даровитыми личностями. Так, в формировании его поэтического “я” большую роль сыграли няня и кухарка, пани Будзиньская. Именно они открыли для Владимира и его братьев особую вселенную, сказочно-мифологическую страну украинского и чумацкого фольклора. Впечатления детей от маленьких драматических представлений, проходивших то на кухне, то в детской перед сном, не изгладились до конца жизни. Вот как об этом многие годы спустя напишет сам зритель: “В вечерний час, в полутёмной комнате она (няня. — С.Ф.) входила в роли, говорила басом от лица разбойника и плачущим речитативом от лица матери. Когда же дочь последний раз прощалась с матерью, то голос старухи жалобно дрожал и замирал, точно в самом деле слышался из-за глухо запертой двери...”2 Эти строки из «Истории моего современника», итогового произведения В.Г. Короленко, обобщившего весь богатейший духовный опыт его жизни, помогут учащимся лучше понять значение ярких и добрых событий детства для любого человека.
Атмосфера волшебства и свободной поэтической фантазии сохранилась в Короленко и во взрослой жизни, а самое главное для нас — в творчестве. Страна детства сделала его неисправимым романтиком, искателем счастья, оптимистом, свято верившим в безграничные возможности человека, в высокое предназначение последнего на земле. “Старая нянина сказка” не раз ещё всплывёт в воображении писателя, возвращая внутреннему миру утраченную гармонию. Крепкие ассоциативные нити, уходящие к истокам, согревают в минуты опустошения или растерянности, душевной смуты, заставляют снисходительно улыбнуться над неожиданной, бог весть откуда взявшейся фантазией и оттаять сердцем. Среди многочисленных дневниковых записей В.Г. Короленко (а дневники и записные книжки он вёл на протяжении всей творческой жизни и активно использовал их в своей работе) есть весьма характерная. Писатель рисует в ней цепочку ассоциативных связей, толчком к которой послужил лягушачий концерт. Совершенно обычное и, казалось бы, ничем не примечательное событие заставляет его вспомнить “голос несчастной царевны, прекрасной, как сияние майского дня, превращённой злым колдуном в самое отвратительное из животных, с холодной кожей, с зелёными глазами навыкате”3.
Высокие нравственные начала в Короленко — человеке и писателе — были заложены его родителями. Отец Владимира Галактионовича, Галактион Афанасьевич, уездный судья в заштатных провинциальных городках, был для многих обывателей непонятным чудаком, оставившим многочисленную семью после своей смерти без гроша. Однако он сумел дать детям много больше, чем капитал и безбедное существование, очертив для них истинные горизонты личности. Принятый им за основу человеческого существования закон “устойчивого равновесия совести” стал законом жизни и его детей, свидетельством чему слова И.А. Бунина, сказанные о Короленко: “Радуешься тому, что он живёт и здравствует среди нас, как какой-то титан, которого не могут коснуться все те отрицательные явления, которыми так богата наша нынешняя литература и жизнь. Когда жил Л.Н. Толстой, мне лично не страшно было за всё то, что творилось в русской литературе. Теперь я тоже никого и ничего не боюсь: ведь жив прекрасный, непорочный Владимир Галактионович Короленко”4. Совестливость человека стала гарантом высокой художественной правды писателя.
Вся сознательная жизнь писателя была согрета нежной и терпеливой любовью матери, Эвелины Иосифовны, урождённой Скуревич, духовные связи с которой он бережно сохранял до конца её дней. В письмах к матери Короленко делился творческими замыслами, советовался по поводу принятия тех или иных важных решений. Навсегда остались в памяти писателя и те годы, когда после смерти отца Эвелина Иосифовна взяла на себя тяжкие заботы о воспитании детей, поддержании материального благополучия семьи. Именно благодаря её героическим усилиям Короленко сумел закончить гимназию.
Сохранив в себе до самого конца непосредственность чувств и свободу восприятия, Короленко всегда умел находить общий язык с детьми. В моменты такого общения он словно сам становился ребёнком. Приведём некоторые интересные, на наш взгляд, свидетельства современников писателя.
Летом 1900 года В.Г. Короленко гостил в городе Уральске у своих петербургских знакомых Каменских. Хотя цель поездки писателя на Урал (сбор материала к историческому роману о Емельяне Пугачёве «Набеглый царь») не располагала к “непродуктивному” растрачиванию времени, Короленко охотно знакомился и общался с широким кругом людей, среди которых были и дети. Интересным эпизодом поездки стала дружба писателя с пятилетним сынишкой местного учителя М.Е. Верушкина Серёжей. Мальчик сразу привязался к своему взрослому другу и всякий раз, завидев Владимира Галактионовича издалека, хлопал в ладоши и кричал нараспев: “Кололенычка идёт, Кололенычка идёт!”5
Любовь В.Г. Короленко к детям очень часто была выражением любви к людям вообще. Сострадание и внутренняя потребность помочь, если возможно, озарить жизнь ребёнка неожиданным, пусть даже коротким и маленьким счастьем — характерные черты его личности. Вспоминая об отце, младшая дочь писателя Наталья Владимировна Короленко-Ляхович приводит целый ряд примеров, когда Владимир Галактионович оказывал помощь совершенно незнакомым, случайно встреченным людям, подавая этим пример и своим детям6. Красноречивый эпизод из жизни писателя приводит Мария Николаевна Лошкарёва, племянница В.Г. Короленко: “В сочельник, 24 декабря по старому стилю, в день именин бабушки Эвелины Осиповны, внизу, в нашей квартире, устраивалась огромная ёлка. Нарядно убранная блестящими стеклянными шарами, золочёными орехами и всевозможными лакомствами, она привлекала внимание ребятишек с улицы. Густо облепив окна, приплюснув к заиндевевшим стёклам покрасневшие носы, они с жадностью любовались ею. Кончалось тем, что дядя Володя выходил и приводил их с собой. Быстро освоившись, они включались в общие игры, в которых дядя Володя и дядя Перчик (речь идёт о младшем брате В.Г. Короленко Илларионе Галактионовиче, прозванном так за острый язык. — С.Ф.) принимали самое живое участие. Шум и возня поднимались невероятные! Напившись чаю и получив с ёлки незатейливые игрушки и мешочки со сластями, ребята расходились по домам, оживлённо делясь впечатлениями о том, как они неожиданно побывали на ёлке у «Короленки»”7.
Встречи с детьми всегда вызывали прилив нежности в душе писателя. Созерцание незатейливых ребячьих радостей словно наталкивало на отрадную мысль о бесконечности сущего, о смысле человеческой жизни. А.Б. Дерман, один из видных короленковедов, лично знавший писателя, описывает такую запомнившуюся ему сцену: “Помню, стояли мы с ним раз в Хатках на высоком берегу Псла, когда подошла кучка ребятишек. Были тут и местные, деревенские, и дети дачников. Белобрысая девчонка лет шести или семи, Надежка, как её называли ребята, некрасивая и, правду сказать, с мокрым носиком, почему-то привлекла внимание В.Г., может быть, понравилась ему своей бойкостью. Он бросил шутку по её адресу, она её ловко подхватила, между ними завязалась игра: она укрылась за деревом, а он стал подкрадываться, чтобы поймать её. Однако Надежка ловко увёртывалась и дразнила своего партнёра. Потом девочка присоединилась к ребятам, а В.Г. продолжал смотреть на неё. На лице его лежала полная любви мягкая, нежная ласка. Он любовался этой сопливенькой Надежкой, как отец своим ребёнком”8. Состояние Короленко в эти мгновения Дерман передал точно и ёмко, назвав их “цветением человеческого сердца”.
Образцовым, любящим и заботливым отцом сумел стать Короленко для своих детей. Все их переживания, душевные движения, маленькие и большие заботы он пропускал через себя. В письмах разных лет мы найдём подтверждение этому9.
* * *
Таким образом, дети с их удивительным и сложным внутренним миром были вечным объектом его внимания как чисто человеческого, так и творческого. Не удивительно поэтому стремление Короленко-писателя найти свой язык художественного общения с этой многоликой читательской аудиторией. Данным обстоятельством определяется и важность такой категории, как образ автора-повествователя в структуре короленковского очерка. В связи с этим в беседе с ребятами о произведении мы будем опираться на неё как на исходную. Это позволит с максимальной полнотой раскрыть замысел писателя и, выработав свою собственную, быть внимательным и чутким к точке зрения автора. Учащиеся, читая текст дома, интуитивно почувствовали, что их собеседник человек мудрый и взрослый, многое переживший и передумавший. Он легко завладевает симпатией читателей, умеет акцентировать внимание на главном. Но при этом мы не услышим от него назиданий, столь неприятного для юности морализаторства, так же как не найдём в очерке ловко упакованных прописных истин, готовых на все случаи жизни рецептов. Короленко ищет ответ вместе с читателем, сомневается, размышляет.
Полемическая природа очерка «Ночью» также близка ребятам, так как открывает широкие возможности для самовыражения. Вот почему нам кажется, что с этих рассуждений учителю лучшего всего начать разговор. Среди ключевых вопросов, которые дадут общее направление беседе, могут быть, например, такие:
— Ощущали ли вы во время чтения очерка постоянное присутствие автора-повествователя? В чём это выражалось?
— Мешало или помогало это ощущение вашему восприятию текста? Почему?
— Каким вы мысленно представляете себе повествователя? Нарисуйте его словесный портрет.
— Короленко писал, будучи взрослым человеком, опираясь на опыт своего детства и многочисленные наблюдения. Сумел ли он при этом верно передать особенности детского мировосприятия и поведения?
На последний вопрос ребята отвечают особенно охотно, ведь они сами ещё не совсем вышли из детства и память о нём очень свежа. Не пытайтесь оборвать поток иногда довольно резкой и совершенно не объективной критики в адрес автора. Мнение изменит внимательный анализ, совместное прочтение.
Результатом общих замечаний и рассуждений должен стать принцип анализа. Учащиеся уясняют с помощью учителя, почему важно для полноценного восприятия и понимания данного произведения учитывать такие категории, как образ автора и автобиографизм. (Если ранее понятия эти учителем не вводились, их следует записать на доске и коротко прокомментировать.)
Поскольку мы решили следовать за авторской мыслью, подчиниться ходу и темпу его повествования, обратимся непосредственно к тексту. При этом хотя бы по одному экземпляру очерка должно быть на каждом столе, в противном случае подлинного погружения в текст всего класса так и не произойдёт. Короленко начинает очерк с развёрнутой экспозиции, которой посвящены несколько первых главок. В сущности, подлинное действие “в настоящем” начинается лишь с момента появления Марка у свечи (места ночных собраний). Но до этого на протяжении четырёх главок писатель сообщает нам массу всевозможных сведений о детях, их привычках и характерах, об их семье и доме, в котором они живут. Для того чтобы вписать всё это в ткань повествования, Короленко невольно возвращается к прошлому, припоминая отдельные эпизоды из жизни своих героев, комментируя их. Для чего автору понадобилось так замедлять темп повествования, столь тщательно приуготовлять читателя к встрече с героями “лицом к лицу”? Не проще и не удачнее ли было бы показать персонажей в действии, раскрыть характеры через поступки и так далее? Такие недоумения возникают и у учащихся, тем более что многие из них высоко ценят в художественном произведении именно динамично развивающееся действие. Спросите ребят о том, что они сами думают по этому поводу, но не старайтесь добиться немедленного и исчерпывающего ответа, не стремитесь также подвести учащихся к желаемому выводу, так как он неизбежно будет схематичен и превратит разговор в своего рода “литературоведческое упражнение”, а именно в нашем случае последнего следует всячески избегать.
Обычно, пытаясь ответить на данный вопрос, учащиеся выдвигают различные версии. Некоторые даже пытаются защищать Короленко, так как в самой постановке вопроса им видится негативная оценка. Действительно, задушевный тон милых сердцу воспоминаний, когда всплывают в памяти бесценные, лично значимые детали из прожитого, нравится многим. Особенно тем детям, которые склонны к самопогружению, живут своим богатым и интересным внутренним миром. Мы примем их версию, тем более что она не противоречит истине: Короленко и на самом деле добивается от читателя настроя на задушевный разговор о главном, побуждает к неспешному чтению. Это установка и для нас — скажете вы ребятам, тем, кто привык “проглатывать” книги и несколько раздражён неожиданным короленковским приёмом. Но выслушаем и версии других. Чаще всего учащиеся говорят о стремлении автора “погрузить” читателя в художественный мир своего очерка, который ему самому очень дорог. Это тоже верно и должно быть принято в качестве версии.
Раз Короленко уделил столь пристальное внимание предварительному описанию места действия и действующих лиц, остановимся на этом подробнее и предложим ребятам несколько вопросов.
— Какие детали из обстановки детской комнаты описывает Короленко в самом начале очерка и почему?
— Кто из героев первым приобщается к таинственной ночной жизни?
— Отчего именно Вася просыпается первым?
— Расскажите об ощущениях мальчика. Можно ли назвать их богатыми и интересными?
— Прочитайте эпизод из третьей главки, описывающий фантастические грёзы Васи. Что это: глупые страхи и больное воображение или дар собственного многомерного видения мира?
Последний вопрос особенно сложен, и ребята, конечно, ответят на него по-разному. Не будем никого разубеждать, тем более что сам Короленко приглашает нас поразмыслить, поспорить, вводя фигуру Васиного брата — Марка. Попросите учащихся кратко рассказать об этом персонаже и охарактеризовать его. Главное, что отметят ребята в характере Марка, — скептицизм по отношению к таинствам мира, к фантазиям восторженных натур вроде Васи, силу и цельность его образа. Укажут они и на подчёркнутую противоположность характеров братьев. Обратите в свою очередь внимание учащихся (если это не прозвучит в их ответах) на такое замечание Короленко: “Вася был любимцем матери, Марк — отца, который любил его за положительность и храбрость”. Оно важно по двум причинам. Первая заключается в естественной склонности родителей: к кому-то одному сердце всегда лежит больше. Вторая (самая главная) — в сосуществовании мужского и женского начал, которые в равной мере воздействуют на человека, особенно на ребёнка, но в разной степени ему присущи. Отец (мужское начало) традиционно ценит рационализм и силу, матери (женское начало) ближе эмоциональная сфера. И то и другое естественно и непредосудительно, хотя определённые стереотипы в этом вопросе свойственны людям до сих пор. В идеале человек должен впитать и то и другое. Гёте, например, всегда выделяя в себе отцовские и материнские черты. Мы считаем данное отступление необходимым, поскольку среди ваших учеников найдутся, конечно, и “Васи”, и “Марки”. При этом может возникнуть ситуация, к которой учитель окажется не готов. Обязательно обратите внимание и на то, что братья, при всём своём различии, не антагонисты, и Короленко это особо подчёркивает: “Впрочем... братья были очень дружны и понимали друг друга с полуслова, а иногда и без слов”.
Отдельно следует поговорить о традициях, установившихся в детской, о семейных преданиях.
— Что заставляло детей собираться по ночам у таза со свечой? Как это объясняет сам Короленко?
— Почему взрослые запрещали ночные собрания?
— В чём состояла суть установившегося в процессе многих столкновений компромисса?
— Как объяснить, что дети строго следовали неписаным правилам, чувствовали необходимость им подчиняться?
— Какое действие оказывало на Васю появление у свечи неробкого и положительного Марка?
— Кто из детей был хранителем семейных преданий?
— Из чего возникали предания и чем объяснить неугасающий интерес к ним со стороны ребятишек?
— Расскажите о главных героях преданий.
— Какие споры разворачивались вокруг их трактовки?
— Почему “разумные доводы” Марка и его скептическое “не может быть” огорчали детей, даже вызывали ненависть?
“Фантастические домики Голована... рушились от скептического прикосновения, — замечает В.Г. Короленко, — и дети расходились от свечки в кислом и охлаждённом настроении. Вася огорчался до слёз, тем более что он понимал, в сущности, что Мордик, пожалуй, прав. Но только дело-то не в этом”.
— А в чём же именно дело? — спросите учеников.
Здесь же можно напомнить и об уже известной им по очерку «Парадокс» ситуации, когда скептическая насмешка безжалостно убивает одухотворённую мечту.
Семейные предания вводятся в ткань очерка не только для характеристики детского воображения. Они играют важнейшую композиционную роль в структуре текста, подготавливая почву для главной темы произведения — таинства рождения. Начало личного бытия, его истоки столь же важны в сознании ребёнка, как во взрослом — зарождение жизни или человека на земле. Извечный вопрос каждого подрастающего поколения “откуда берутся дети?” — неизменная тема шуток и анекдотов, головная боль для родителей, стремящихся оградить сына или дочь от “излишней информации”, табуированной с давних времён. Действительно, говорить об этом с подростком непросто. Начиная обсуждение столь щекотливого вопроса, учитель вступает на довольно опасный и скользкий путь — ведь великое таинство на уровне обыденных понятий всегда соседствует с пошлостью, с нарочитым и грубым натурализмом. Именно от вас потребуются особый такт, умение направить эмоции аудитории в нужное русло, а точнее — поднять их на высоту, заданную автором, без ложного пафоса, с предельной искренностью. Задача эта осложняется ещё и тем, что как раз физиологию процесса многие современные подростки знают доподлинно, во всех деталях и нюансах, а вот великого таинства не ощущают. Попытаемся хотя бы в какой-то степени преодолеть примитивный физиологизм.
— Что натолкнуло братьев на разговор о таинстве рождения?
— Прочтите диалог Васи и Марка, обратив внимание на переход от общих рассуждений о мире к конкретной теме. Почему Короленко столь тщательно выписал этот “переход”?
Для писателя важно было показать предощущение детьми чего-то большого и значительного. Они интуитивно чувствуют поступь тайны, робеют перед ней и ждут. Вася переживает это состояние острее, глубже, чем Марк. Его воображение рождает тревожные фантастические образы. Очевидно, что на сей раз он не стремится убедить Марка в своей правоте, спорит вяло, скорее по инерции. Для него важнее направить брата на разговор о смутной тревоге, разлитой повсюду в доме и даже за его пределами. Голован рассчитывал, что скептический ум Марка выдаст лаконичную и всё проясняющую версию. Но Мордик и сам в нерешительности.
Теперь читатель подготовлен к известию о готовящемся в доме рождении нового человека. Всем ходом повествования Короленко подвёл нас к этому событию, показал, что оно и есть самое главное в произведении. “Странность” определяется и формулируется в проблему как бы сама собой, и не случайно братья в этом единодушны: “И потом, ведь это всегда бывает странно... Вдруг не было девочки, вдруг есть...” — говорит Вася. Марк же, вторя ему, формулирует теперь уже окончательно: “...Вдруг не было, вдруг есть... Странно: откуда берутся?”
Постарайтесь, чтобы ваши ученики с этого момента разговора ощутили внутреннюю ответственность перед важностью темы, оказались в роли старших братьев и сестёр, стремящихся не разрушить целомудрия детского мировосприятия. Сделайте вид, что вы не заметили пошлой улыбочки на чьих-то губах. Ваше слегка взволнованное и серьёзное состояние обязательно передастся классу. Тогда и процесс поисков детьми истины они воспримут с добродушной улыбкой, со снисходительностью старшего к младшим.
— Какие версии появления детей на свет выдвигают мальчики?
— Каков источник этих версий?
— Почему они не удовлетворяют пытливые детские умы?
— Как в разговоре братьев появляется версия о том, что детей приносят ангелы?
— Почему для подтверждения своей догадки Вася прибегает к легенде, рассказанной евреем Мошко?
Последний вопрос следует прокомментировать особенно тщательно. Легенда об ангеле жизни и смерти становится для ребят своего рода теорией, которую они принимают на веру, подтверждения которой ищут у взрослых. Вася не случайно обращается к данной легенде. Она привлекает его не только силой своей поэтической образности, но и авторитетом самого рассказчика. Первоначальная, исходная цель Васи — убедить Мордика в своей правоте, победить в нём вечные сомнения и убийственный скепсис. Старые евреи Мошко и Юдка становятся союзниками маленького мечтателя. Загадочные предания и устные рассказы о евреях, их связи с нечистой силой были широко распространены в народе, и братья, конечно, много раз слышали их, возможно, от своей же няньки. Именно поэтому многозначительная фраза “У евреев многое бывает” в устах Васи звучит для Марка убедительно. С этой же целью даётся подробный рассказ о старом жиде Юдке, вызывавшем в детях “ощущение ужаса и любопытства”. На первый взгляд, рассказ только тормозит повествование, ведь, собственно, к легенде Юдка отношения не имеет, её рассказывает Мошко. Однако без Юдки и его чудесной истории возвращения почти с того света доверие к Мошко всё-таки ещё не полное (вспомните, например, реплику Мордика по поводу чертей, якобы устраивающих шабаш на крыше дома Мошко!). Таким образом, отступление просто необходимо, оно — тест на доверие к первоисточнику.
Попросите ребят прочитать концовку истории, содержащую своего рода логический вывод из всего изложенного выше. Казалось бы, приведённые доказательства — откровенная выдумка. Но при этом “Юдка был налицо, и все видели, что он действительно хромал после этого происшествия. Поэтому и Мордик не стал спорить: действительно, у евреев многое бывает. Кроме того, напоминание об Юдке и вообще рассеяло в нём зачатки скептического упрямства”.
Легенду об ангеле жизни и смерти поручите прочесть сильному ученику. В слабом классе, где учащиеся не в достаточной степени владеют навыками выразительного чтения, целесообразно это сделать самому учителю. Легенда не нуждается в комментировании, поэтому не будем разрушать её очарования анализом. Перейдём непосредственно к диалогу братьев. Он — предтеча спора Генриха с Михаилом, свидетелями которого дети станут позднее.
— На какие размышления наталкивает братьев легенда?
— Как они объясняют суть споров и ссор между Генрихом и Михаилом?
— Почему для Васи любовь Генриха к умершей жене очевидна и естественна (отсюда его убеждённое, окончательное, словно точка в разговоре, — “любит”), а для Марка сомнительна?
— Почему автор прерывает разговор братьев именно в этом месте?
— Какое значение при этом имеет описание окружающей обстановки?
Итак, ощущение странности окончательно проясняется: жизнь никогда не приходит одна, она идёт рука об руку со смертью. Мысль об этом, о близости ангелов приводит мальчиков в трепет. Однако Мордик находит в себе мужество шагнуть навстречу тайне, выяснить всё до конца. Чтобы не размениваться на мелкие вопросы, дайте задание кому-нибудь из ребят рассказать о событиях очерка от пробуждения няньки до того момента, когда Марк оказывается в комнате взрослых. Дальнейший текст до конца седьмой главки лучше всего прочесть по ролям. И сразу вопрос:
— Почему Михаил, ярый противник всяческих легенд, прибегает в разговоре с Марком к банальной лжи?
— Как восприняли взрослые легенду Мошко, рассказанную Марком?
— Чего ожидали дети, вынося на суд взрослых своё маленькое открытие?
— Оправдались ли их надежды? Почему?
— Как вы поняли слова Генриха, обращённые к Михаилу: “Ты знаешь немногое, а думаешь, что знаешь всё...”? Согласны ли вы с ним?
— Прав ли Генрих, когда говорит: “Этот частный факт для меня... общее всех твоих обобщений. Погоди, ты сам поймёшь когда-нибудь, что значит смерть любимого человека, и частный ли это факт”?
— Почему Михаил не может его понять?
Учащиеся заметят, что спор между Михаилом и Генрихом не принёс маленьким героям желанной уверенности, хотя и окончательно не опроверг самой теории. Истина же явилась детям совершенно неожиданно, когда они уже отчаялись её найти, как бы пришла из жизни. Замечательно при этом, что автор вложил её в уста грубого и глуповатого мужика Хведько. То, что для Генриха и Михаила личный опыт и отвлечённые построения, для Хведько — глубокое убеждение, впитанное с молоком матери, почерпнутое из мудрости народной. Мужик не заботится о соблюдении каких-то приличий, не боится впасть в пошлость, оттого, наверное, его правда так чиста и целомудренна: “Оно... того... так надо сказать, что детей приносят бабы... таки не кто другой... А душу ангелы приносят. Вот уж это так, ваша правда”.
Теперь можно переходить к выводам.
— Так какой же всё-таки ответ дадим мы на вопрос нашего урока: рождение человека — высшее таинство или простая физиология? К чему склоняется сам автор?
Как правило, учащиеся после совместного прочтения текста согласны с первым. Эмоциональная сила и глубина короленковских мыслей и образов не оставляют равнодушным никого, поэтому недостатка в желающих высказать своё мнение не будет. Дайте ребятам такую возможность. Пусть каждый озвучит то, что родилось в процессе сопереживания героям. И неважно при этом, что многие суждения будут звучать одинаково, главное, что у ученика закрепится в памяти чувство успеха, он ощутит себя первооткрывателем, обладателем не заимствованной истины, а собственной.
После этого зададим ещё несколько
вопросов о поэтике очерка. Думается, это
целесообразно сделать на данном этапе, чтобы не
отвлекать внимание учащихся от основной мысли
урока.
— Какую роль в произведении играет пейзаж?
— Почему действие очерка происходит ночью?
— Какое значение в художественном мире очерка играют звуки?
Попросите, чтобы ребята подтвердили свои ответы примерами из текста.
В своём заключительном слове учитель, подводя итоги работы, скажет о том, что таинство рождения истины свершилось не только в очерке В.Г. Короленко, оно незаметно для всех осуществилось на наших глазах. Ведь мы с вами приобщились к великой тайне бытия, пришли к гармонии через общение, через единение. В этом, быть может, и есть высший смысл художественного творчества. Короленко не просто ставит и разрешает в своих очерках и рассказах те или иные проблемы, он вкладывает в свой труд душу, наполненную любовью к людям, без этого, как справедливо считал он сам, “литературное произведение... хорошим быть не может”.
Примечания
1 Аверин Б. Личность и творчество В.Г. Короленко // Короленко В.Г. Собр. соч.: В 5 т. Л.: Художественная литература, 1989. Т. 1. С. 7.
2 Там же. Т. 4. С. 39–40.
3 Короленко В.Г. Дневник. Харьков, 1925. Т. 1. С. 132.
4 Литературное наследство. 1973. Т. 84. Кн. 1. С. 377.
5 Евстратов Н.Г. Русские писатели в Казахстане. Страницы творческих биографий. Алма-Ата: Жазушы, 1979. С. 110–111.
6 В.Г. Короленко в воспоминаниях современников. ГИХЛ, 1962. С. 210–232.
7 Там же. С. 234–235.
8 Там же. С. 360.
9 Короленко В.Г. Избранные письма: В 3 т. М., 1932. Более доступным для учителя может оказаться десятый том из десятитомного собрания сочинений В.Г. Короленко, куда включены избранные письма разных лет.