Я иду на урок
Я ИДУ НА УРОК
Михаил БАБИНСКИЙ,
Москва
БАСНИ И.А. КРЫЛОВА В ШКОЛЕ: традиции изучения и новые возможности
Басни Крылова — традиционнейшая тема в отечественных программах по литературе — открывают раздел «Русская классическая литература XIX века». Чаще всего это происходит в курсе пятого класса (иногда — шестого).
Наверное, можно говорить о том, что школьное изучение басни в последнее десятилетие переживает подъём. Жанровый принцип, положенный в основу разработки некоторых современных программ, существенно расширил границы темы. Не подвергая сомнению центральное положение в ней басен Крылова, авторы этих программ вводят также произведения Эзопа, Лафонтена, некоторых русских писателей, пролагавших дорогу гениальному баснописцу. Бесспорно, подобный исторический экскурс идёт на пользу делу. Равно как и постановка некоторых обобщающих теоретико-литературных вопросов, посильных для учащихся. Например, вопроса о взаимоотношении фольклора с авторской литературой.
И всё же, на наш взгляд, педагогический потенциал изучения басни используется пока недостаточно. Ведь сокрытые в ней возможности общего и специального развития читателя-подростка просто изумительны. Не претендуя на всестороннее доказательство данного тезиса, выскажем только два соображения.
Первое касается воспитания нравственного. Иносказание — этот столь характерный для басенного жанра элемент — позволяет существенно ослабить тот дидактизм, который, в общем-то, неизбежен при работе с младшими подростками. Внимание учащихся переключается на увлекательную, живую сценку, нарисованную ярким художником и остроумнейшим человеком. Да и мораль в басне Крылова, далёкая от прямолинейности, требует “включённого разума”, воспринимается как любопытная познавательная задачка. Всё это для человека, испытывающего знаниевый голод (особенно по части отношений с другими людьми), но в то же время по горло сытого моральными назиданиями — залог неподдельного интереса к теме, той высокой мотивации изучения её, которую остаётся только не погубить.
Другой аспект — теоретико-литературное развитие пятиклассников. Жанр басни — это возможность для самой “зримой” постановки вопросов, входящих в орбиту ключевого в литературном развитии младших подростков понятия “герой художественного произведения”: роль персонажа в воплощении авторской позиции, прямая и опосредствованная формы выражения этой позиции, поступок в качестве важнейшего приёма характеристики героя, динамика отношения автора к персонажу и так далее.
А художественная речь Крылова, которой стольким обязан современный русский литературный язык!
Короче говоря, если и есть в программе 5-го класса жанр, который позволяет столь деликатно и в то же время эффективно вести малоопытного читателя от “наивного реализма” к зрелым формам восприятия искусства, — это именно басня.
* * *
Изучение басен обязательно предварим кратким и увлекательным рассказом об их авторе.
Отец Крылова был произведён в офицеры после тринадцатилетней солдатской службы. Андрей Прохорович (так звали его) рано умер, оставив среди прочего в наследство сыну сундучок с книгами. Они-то первое время и удовлетворяли ту любовь к чтению, что овладела будущим баснописцем ещё в подростковом возрасте.
А вот материальные потребности книги, естественно, удовлетворить не могли. Так что одиннадцатилетнему Крылову ежеутренне приходилось отправляться не в гимназию, а в тверской губернский суд, чтобы очинивать гусиные перья, переписывать бумаги, разносить пакеты и так далее, то есть исполнять обязанности подканцеляриста. Не повезло с начальником: резкий, невежественный человек, он мог и поднять руку на подростка (например, когда замечал его с книгой).
Но именно в это время судьба наградила мальчика тем, что на протяжении всей его жизни больше всего будет согревать его существование. Однажды на торговой площади в толпе простого народа ему вдруг “пробило ухо”, и он открыл для себя, какое это чудо — русская речь. И с тех пор главное удовольствие его заключалось в том, чтобы, растворившись в гуще народа, вслушиваться и вслушиваться в неё, впитывая в себя всё наиболее яркое и меткое: слова, обороты, пословицы, шутки.
Следует заметить, что Крылов от природы вообще был весьма талантливым человеком. И что самое главное — большинство из этих своих талантов умудрился не закопать в землю. Так что тот, кто видел его карандашные наброски, вынужден был признать поразительное сходство рисунка с оригиналом. Музыканты находили очень своеобразной манеру его игры на скрипке. Актёры восхищались даром чудесного перевоплощения при чтении басен. В дополнение ко всему Крылов долго изучал, казалось бы, совсем не нужную ему математику — “просто так”, “из интереса”. А в довершение ко всему в пятьдесят лет овладел “мёртвым” древнегреческим языком. Ему, видите ли, захотелось читать в подлиннике Эзопа!
Но всё же главным увлечением и главной любовью всей жизни Крылова был родной, русский язык, для развития которого он сделал так много. И конечно — литература, которая позволила над улучшением этого языка работать. С тех самых пор, когда, уговорив мать переехать из Твери в Петербург, тринадцатилетним подростком он начал пробовать себя в сочинении стихов, пьесок, переводах басен.
Далеко не сразу отыскал Крылов этот “свой” род литературы. Дебют его как баснописца пришёлся на 1806 год (в 37 лет!). Вышло, однако, как в известной пословице “Русский долго запрягает, да быстро ездит”: слава нового баснописца росла подобно снежному кому. Естественно, она помогла ему победить в конкурсе на место в Петербургской публичной библиотеке. В этот момент (шёл 1812 год) Крылов был просто на седьмом небе: и Наполеон разбит, и маленький сундучок — наследство отца — чудеснейшим образом “разросся” у него теперь до размеров крупнейшего книгохранилища столицы!
Естественно, “самый народный поэт” России, как назвал его А.С. Пушкин, активно участвовал в литературной жизни столицы, например, в «Беседах любителей русского слова». С заседаниями этого литературного общества связана одна прелюбопытнейшая история.
Как-то Крылова попросили там выступить. (Басни его, вспоминает один из современников, были тогда лакомым блюдом всякого литературного пира.) Крылов обещал, однако на собрание опоздал. Впрочем, жалеть ему особенно было не о чем, так как в тот вечер выступал драматург, талант которого оставлял желать много лучшего. Чтение его длинной, нудной пьесы заставило публику скучать, многие позёвывали. И надо же было случиться такому совпадению, что басня, лежавшая в кармане Крылова, по сути своей удивительнейшим образом совпадала с ситуацией, сложившейся в зале! Вместе с остальными слушателями поэт долго терпел, но в конце концов не выдержал, достал из кармана басню и подписал к ней новую мораль. Легко себе представить, что творилось в аудитории, когда басня (заглавие её — «Демьянова уха») вместе с этой новой моралью прозвучала в зале! Ведь Крылов удивительным образом выразил мысль, под которой готов был подписаться каждый из присутствовавших: сочинитель обязан помнить о том, что степень внимания слушателей, на которую он может претендовать, зависит от силы его таланта.
* * *
А теперь несколько идей для построения уроков.
В пятом классе дети начинают учиться в основной школе. И первые уроки по любому предмету становятся для них этапными. Вероятно, учитель поступит правильно, если поддержит это событие соответствующей проблематикой уроков. Например, постановкой вопроса о цели чтения художественной литературы или о ведущей идее, вокруг которой в дальнейшем он собирается строить изучение курса.
Что же касается формы, то, пожалуй, будет лучше всего, если рассмотрение этих вопросов примет обычный для урока литературы вид работы над текстом художественного произведения. Покажем, как это можно сделать с привлечением басен И.А. Крылова.
1-й урок. Работа над басней «Два мальчика»
“Сенюша, знаешь ли, покамест, как баранов,
Опять нас не погнали в класс,
Пойдём-ка да нарвём в саду себе каштанов!” —
“Нет, Федя, те каштаны не про нас!
Хоть, кажется, они и недалёко,
Ты знаешь ведь, как дерево высоко:
Тебе, ни мне туда не влезть,
И нам каштанов тех не есть!” —
“И, милой, да на что ж догадка!
Где силой взять нельзя, там надобна ухватка.
Я всё придумал: погоди!
На ближний сук меня лишь подсади.
А там мы сами умудримся —
И досыта каштанов наедимся”.
Вот к дереву друзья со всех несутся ног,
Тут Сеня помогать товарищу принялся,
Пыхтел, весь потом обливался,
И Феде наконец вскарабкаться помог.
Взобрался Федя на приволье:
Как мышке в закроме, вверху ему раздолье!
Каштанов там не только всех не съесть —
Не перечесть!
Найдётся чем и поживиться,
И с другом поделиться.
Что ж! Сене от того прибыток вышел мал:
Он, бедный, на низу облизывал лишь губки;
Федюша сам вверху каштаны убирал,
А другу с дерева бросал одни скорлупки.Видал Федюш на свете я,
Которым их друзья
Вскарабкаться наверх усердно помогали,
А после уж от них — скорлупки не видали!
После чтения басни разговор принимает обычное в работе с пятиклассниками конкретное направление.
— Кто из мальчиков предлагает залезть на дерево полакомиться плодами каштана? (Федя.)
— Он говорит: “Нарвём”. Следовательно, как он рассчитывает осуществить свой план в действительности? (Оба мальчика залезут на дерево, будут рвать каштаны и есть.)
— Давайте прочитаем, как Сеня отреагировал на это предложение. (Чтение реплики Сени.) (Сеня отводит предложение, считая его нереальным.)
— Однако Феде страсть как хочется каштанов. Проявив “ухватку”, он несколько изменяет свой план. Кстати, а что такое здесь “проявить ухватку”? (Проявить сообразительность.)
— Итак, новое предложение Феди, прочтём его. В чём оно состоит? (Теперь на дерево должен взобраться только он, а роль Сени заключается лишь в том, чтобы подсадить Федю, помочь ему уцепиться за первый сук.)
— Как понять эти слова: “А там мы сами умудримся — и досыта каштанов наедимся”? Каким же это образом можно было “умудриться”? (1. Федя рвёт каштаны и бросает их вниз — потом внизу вместе едят их. 2. Забравшись на первый сук, Федя умудряется втащить туда и Сеню.)
— Итак, мы рассмотрели другой вариант плана Феди. Теперь поговорим о том, как он осуществился в действительности. Сначала — Сеней. (Он выполнил свою часть дела полностью, до конца.)
— Как вы думаете, почему, рассказывая об этом, Крылов подбирает такие слова: “Пыхтел, весь потом обливался”? (Крылов хочет подчеркнуть, что Сене было трудно; ему тяжело пришлось в выполнении своей части задачи.)
А теперь познакомимся с тем, как определяется слово “поступок”: “активное действие человека, направленное на достижение чётко осознанной цели”. Можно ли назвать действия Сени поступком? Какую “чётко осознанную цель” он стремится достигнуть? (Поднять Федю до такой высоты, чтобы тот смог зацепиться за нижний сук.)
— Проявлял ли он при этом активность? (Да, очень заметную: “пыхтел”, “потом обливался”.)
— Итак, в действиях Сени налицо и чётко осознанная цель, и ярко выраженная активность действия. Теперь давайте решим, о каких качествах Сени позволяет судить этот его поступок? (Он человек с сильной волей: несмотря на трудность дела, всё-таки довёл его до конца. Сеня честный человек: сохраняет верность уговору с Федей.)
— Теперь поговорим о поступке Феди. Точнее сказать — о поступках. Ведь он совершил два поступка: сначала залез на дерево, затем... Что он сделал затем? (Начал срывать плоды, очищать их и тут же поедать.)
— Давайте по порядку. Сначала обратимся к первому поступку. Какие качества характера Феди в нём раскрываются? (Он “сообразительный, упорный”; забраться на дерево было нелегко, он же всё-таки придумал план и забрался. Правда, основная тяжесть осуществления этого плана пала на плечи Сени. Но за это осуждать Федю пока не приходится.)
— А как характеризует Федю второй поступок? Ведь в нём он подменил ранее намеченную цель — вы заметили? (Да, он должен был срывать каштаны и бросать их на землю, Сеня бы собирал, а потом вместе они чистили и ели бы их. Но, как оказалось, подлинная цель Феди состояла в другом: наесться каштанов самому.)
— Так какие же качества Феди выявил этот поступок? (Он “нечестный, не сдержал своего слова”. Он поступил подло: использовал человека в своих интересах, а потом забыл про него, бросил. Он предатель...)
Да, Федя пошёл на сознательный обман Сени, нарушил данное товарищу слово. Тот ему верил, а он как будто сломал эту веру, как говорится, поступил вероломно. Такое поведение можно ещё назвать коварным. Какое чувство рождается у читателя по отношению к Феде в конце басни? (Презрение, “хочется надавать ему, чтобы впредь неповадно было”.)
— А по отношению к Сене? (Сочувствие, жалость.)
— И Крылов то же самое чувство испытывает. Давайте прочитаем. (“Он, бедный, на низу облизывал лишь губки”.)
А теперь давайте ответим на ещё один вопрос. В основании его лежит мысль современника Крылова, великого немецкого поэта Иоганна Вольфганга Гёте: “Поведение — это зеркало, в котором каждый показывает свой лик”. Как вы понимаете эти слова? (Басня Крылова подтверждает мысль Гёте. Федя вроде бы не скрывает своих дружеских чувств к Сене: “Сенюша” — ласково обращается он к нему перед тем, как изложить свой план. Но затем он изменяет это отношение. Предаёт дружбу. Использует человека в своих целях.)
— Всё верно. Вот почему одним из главных способов, которым пользуется писатель, когда ему надо показать в своём произведении человека, является рассказ о его поступке. А мы, читатели, чтобы понять этого человека, должны задаться вопросом: “О каких качествах человека можно судить на основе этого поступка?”
А теперь давайте задумаемся над тем, отчего Федя считает возможным вести себя по-хамски. Он просто не в состоянии чему-либо научиться, поскольку на уроках ощущает себя не кем иным, как... бараном: “Сенюша, знаешь ли, покамест, как баранов, // Опять нас не погнали в класс...” Какие же ещё доказательства нужны!
Ценность художественной литературы заключается в том, что на примере героев писатель обладает возможностью поделиться с нами своим жизненным опытом.
Художественную литературу читают не только из внешнего интереса: какой там герой или что случится с ним на следующей странице. Главная, внутренняя цель чтения очень серьёзна и заключается в том, чтобы с помощью этих героев разобраться в самом себе, в конце концов суметь развить в себе многие качества характера. По сути дела, читая художественные произведения, мы отвечаем на один-единственный вопрос: “Какими качествами нужно обладать, чтобы стать личностью?”
2-й урок. Работа над басней «Собака, Человек, Кошка и Сокол»
Сегодняшний урок начнём с того, что вспомним известные вам басни И.А. Крылова. (Ученики называют басни, которые знают, например, по начальной школе.)
В заглавии басен Крылов чаще всего называет их героев. Сегодня мы будем работать над текстом басни, которая называется так (написано на доске справа): «Собака, Человек, Кошка и Сокол».
Прежде чем перенести это заглавие в тетради, давайте подумаем вот над чем: что в написании этого заглавия выглядит странным? (Большие буквы в словах, которые обычно пишутся с маленькой буквы. Неправильное ударение в слове “Сокол”.)
Кто сообразит, отчего действующие в басне персонажи пишутся в ней с большой буквы?
Примечание. Если данный вопрос не находит прямого ответа, облегчить его можно посредством дополнительного: “Как вы думаете: в басне Крылова действует собака вообще или какая-то конкретная собака, человек вообще или какой-то конкретный человек и так далее?” (Конкретная собака, конкретный человек и так далее.)
Верно, там действуют персонажи, обладающие конкретными свойствами характера. А когда мы пишем “собака” или “кошка”, то есть с маленькой буквы, то просто называем вид животного. Чтобы персонифицировать собаку или кошку, мы должны указать их кличку или поступить вот так, как это сделал И.А. Крылов: написать с большой буквы и тем самым предупредить: внимание, читатель! речь в басне идёт не о собаке вообще, а о конкретной собаке, не о человеке вообще, а о конкретном человеке, то есть обладающих данным характером. И таков вообще принцип обозначения персонажей в басне. Вот сравните (написано на дополнительной доске): «Свинья под Дубом», «Петух и Жемчужное Зерно».
А теперь перейдём к другой странности в написании заглавия басни «Собака, Человек, Кошка и Сокол». В чём же она состоит? (Ударение в слове “Сокол” поставлено неправильно.)
Чтобы объяснить эту неправильность, давайте вспомним, в каком веке родился И.А. Крылов. (В XVIII веке.)
Так вот: в XVIII веке ударение в слове “сокол” ещё не было закреплено на первом слоге. В старину говорили именно “сокол”.
А теперь ещё раз перечитаем заглавие (уже по своим тетрадям). Итак, в нём перечислены герои басни. Обратим внимание на порядок перечисления: нет ли и здесь странности?
Совершенно верно: на какое-то странное место поставлен здесь человек! Для “царя природы” не отыскалось ничего лучшего, как положение между собакой и кошкой! Может быть, это случайность? Но в подлинном художественном произведении нет ничего случайного. Попробуем разгадать эту загадку, читая басню.
Собака, Человек, Кошка и Сокол
Собака, Человек, да Кошка, да Сокол
Друг другу поклялись однажды в дружбе вечной,
Нелестной, искренней, чистосердечной.
У них был общий дом, едва ль не общий стол;
Клялись делить они и радость, и заботу,
Друг другу помогать,
Друг за друга стоять.
И, если надо, друг за друга умирать.
Вот как-то вместе все, отправясь на охоту,
Мои друзья
Далёко от дому отбились,
Умаялися, утомились
И отдохнуть пристали у ручья.
Тут задремали все, кто лёжа, кто и сидя,
Как вдруг из лесу шасть
На них медведь, разинув пасть.
Беду такую видя,
Сокол на воздух, Кошка в лес,
И Человек тут с жизнью бы простился,
Но верный Пёс
Со зверем злым барахтаться схватился,
В него вцепился.
И, как медведь его жестоко ни ломал,
Как ни ревел от боли и от злости,
Пёс, прохватя его до кости,
Повис на нём и зуб не разжимал,
Доколе с жизнию всех сил не потерял.
А Человек? К стыду из нас не всякой
Сравнится в верности с собакой!
Пока медведь был занят дракой,
Он, подхватя ружьё своё с собой,
Пустился без души домой.На языке легка и ласка и услуга;
Но в нужде лишь узнать прямого можно друга.
Как редки таковы друзья!
И то сказать, как часто видел я,
Что так, как в басне сей, был верный Пёс оставлен,
Так тот, кто из хлопот
Был другом выручен, избавлен,
Его же покидал в беде,
Его же и ругал везде.
— Ну, так кто же сообразил, почему в заглавии басни на первое место поставлена именно Собака? (Только она бросилась в схватку с медведем, только у неё хватило смелости, самоотверженности, только она оказалась верным другом.)
— А остальные персонажи как себя повели? (Они нарушили слово, испугались, бросились вон от медведя.)
— Все эти персонажи виновны в гибели Собаки. Особенно непростительно поведение Человека. Как вы думаете — почему? (У него было ружьё. Собака отвлекала медведя, и Человек одним выстрелом мог разрешить ситуацию в пользу друзей.)
В басне Крылова все персонажи, кроме Собаки, поступили низко. Они предали дружбу, следствием чего стала гибель того, кого они называли своим другом. В особенности — Человек: ведь собака спасала не столько себя самоё, сколько именно его, Человека! Слушайте, как об этом сказано у Крылова, просто и точно: “И Человек тут с жизнью бы простился, // Но верный Пёс // Со зверем злым барахтаться схватился, // В него вцепился”. Ведь поступи Собака так же, как это сделали Кошка с Соколом, — вряд ли у Человека нашлось бы время поднять ружьё на медведя. Учтём, что Собака и бегает проворнее, и ловчее медведя. Значит, возможность спастись у неё была. А вот нет, не воспользовалась она ею! Из всех так называемых друзей оказалась единственной, кто поступил честно. Слово честный происходит от слова честь, обозначающего хорошую, незапятнанную репутацию, доброе имя. Кроме этого, слово честный применяют к человеку искреннему и прямому, считающему, что лгать унизительно, поэтому правдивому даже в мелочах.
Но вы меня можете спросить: при чём здесь человек? Ведь в басне честной была именно Собака, а совсем не Человек? Он-то как раз поступил подло: бросив друга, оставив его один на один с врагом. Так-то оно так, да только всегда ли в басне Собака равна собаке, а Кошка — кошке? Всегда ли под персонажами басни Крылов подразумевает животных? (Имеются в виду люди.)
— Какие же “люди”? Вообще или с конкретным характером, обладатели известных качеств? (С конкретным характером.)
Совершенно верно! Поэтому и определяют так: басня представляет собой иносказание (то есть говорит не прямо, а обиняком, в переносном смысле). Кто же на кого “переносится” в басне? (Под каждым персонажем басни подразумевается человек, который обладает определёнными качествами.)
— Как же мы узнаём, какими качествами наделён тот или иной персонаж басни? (На основе поступков, которые он совершает.)
— Так почему же поступок, а не слова, которые говорит о себе персонаж, характеризуют его подлинное лицо? (Потому что “слова” персонажа часто расходятся с его “делами”.)
— Вот и в басне Крылова: какие клятвы друг другу давали персонажи!
Но мало объявить себя другом на словах, нужно быть другом на деле. А иначе все твои слова о дружбе стоят очень немногого, представляют собой одно сплошное лицемерие.
Но давайте вернёмся к тексту басни. Отыщем в ней так называемую мораль и прочитаем её. (Чтение.)
— Как вы думаете: в сравнении с другими частями басни, в чём особенность морали? (В ней прямо выражена авторская позиция.)
— Можно ли мораль перенести в начало басни? Почему? (Можно. Она стоит особняком.)
— А теперь отыщем и перечитаем основную часть басни. Почему мы называем её основной? (В ней персонажи действуют, совершают поступки.)
— А теперь вот какой интересный вопрос: как вы думаете, а в основной части басни авторская позиция выражается или её можно найти только в морали? (Да, выражается.)
— В какой же форме? Так же прямо, как в морали, или как-то иначе? (Нет, не как в морали. Здесь авторская позиция выражается через подобранных автором персонажей, ситуации, поступки, в которых будут раскрываться их качества.)
Значит, в основной части басни позиция автора выражается не прямо, а опосредствованно: через персонажей. Одних автор оценивает положительно, так как находит у них качества, которые, как он полагает, необходимы порядочному человеку; другие получают в целом отрицательную оценку, потому что в их поступках проявляются черты непорядочных людей.
“Это ниже моего достоинства”, — говорим мы вслух или про себя, когда отказываемся совершить поступок, за который потом придётся расплачиваться уважением к самому себе. Достоинство существует для нас и как чувство (чувство собственного достоинства), а как сознание (сознание собственного достоинства). Каждый чувствует и знает черту, ниже которой для него лежат те поступки, что мучают совесть, заставляют страдать самолюбие, и выше — те, что, наоборот, возвышают, способствуют самоутверждению. У каждого эта черта на своём уровне. Чем выше она, тем больше у нас оснований называть человека порядочным.