ТРИБУНА

Лев АЙЗЕРМАН,
учитель школы № 303,
Москва

---

Литература в ЕГЭ и ЕГЭ в литературе

Средствам массовой информации: содействовать объективному освещению хода эксперимента и представлению различных точек зрения о системе ЕГЭ.
(Рекомендации парламентских слушаний: Единый государственный экзамен)

В 2003 году впервые был проведён в ряде регионов страны Единый государственный экзамен по литературе (ЕГЭ). По другим предметам эксперимент ведётся третий год. А с 2005 года школьники России, возможно, уже не будут писать на выпускном экзамене сочинение. Да и самого школьного экзамена не будет. Вместо него — ЕГЭ, который оценит и окончание школы, и возможность поступления или непоступления в вуз.

Договоримся сразу: разговор вообще о ЕГЭ мы вести не будем. Я не специалист в других школьных дисциплинах. Будем говорить только о ЕГЭ по литературе.

Десять вариантов ЕГЭ по литературе 2003 года я не видел: они засекречены, и когда будут опубликованы, сейчас сказать трудно. У меня есть лишь так называемый «Демонстрационный вариант» 2003 года, который вывешен на сайте Министерства образования. Но и его вполне достаточно для того, чтобы понять, в чём тут дело.

За четыре часа сдающий экзамен должен выполнить работу, состоящую из трёх частей. Первая часть — двадцать заданий, к каждому из которых даются четыре варианта ответов, говоря попросту — тесты. О эти тесты! Десять лет я выступал против них и в «Учительской газете», и в журналах «Народное образование» и «Литература в школе», и в «Новом мире», и в «Континенте», и в «Знамени», и в своей последней книге «Литература в старших классах. Уроки и проблемы». И никто в печати не возражал. Наоборот, даже в одном из официальных документов министерства, изданных только вторым изданием двадцатитысячным тиражом, я прочёл: “…Выбор ответов из предложенных исключается как противоречащий самой логике размышления читателя над произведением”.

А тесты наступали и наступали. И вот теперь они узаконены, они вошли как составная часть в ЕГЭ по литературе.

Итак, ЕГЭ по литературе 2003 года.

А1. Какой из русских князей в «Слове о полку Игореве» изображён так: “Бьёшься ты впереди, прыщешь на воинов стрелами, гремишь о шлемы мечами булатными. Куда, Тур, поскачешь, своим золотым шлемом посвечивая, — там лежат поганые головы половецкие”?

1) Игорь; 2) Всеволод; 3) Владимир; 4) Святослав.

А10. Ознакомьтесь с фрагментом стихотворения Ф.И. Тютчева:

Ещё природа не проснулась,
Но сквозь редеющего сна
Весну послышала она
И ей невольно улыбнулась…

Какой приём использован поэтом?

1) гротеск; 2) олицетворение; 3) антитеза; 4) сравнение.

(Правильным считается ответ 2. Но почему нельзя сказать, что здесь метафора?)

А14. С кем из героев романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» Раскольников решительно разрывает отношения?

1) Свидригайлов; 2) Порфирий Петрович; 3) Лебезятников; 4) Лужин.

Остановимся немного подробнее на тесте А5.

В рассказе о жизни одного из героев романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин» включено такое описание природы:

Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день,
Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась…

О каком персонаже идёт речь?

1) Ленский; 2) Татьяна; 3) Онегин; 4) автор-персонаж (кстати, нигде в тестах знаки не поставлены, точки и запятые в вариантах ответов мои).

Я не смог ответить на этот вопрос. И стал обзванивать учителей литературы, методистов по литературе, — а среди учителей и методистов были кандидаты наук, вузовские преподаватели, в их числе профессор, заведующий кафедрой истории русской литературы, — журналистов с высшим филологическим образованием, попросил ответить на этот вопрос и двух известных критиков и литературоведов, главных редакторов толстых журналов; доктора филологических наук, профессора, одного из самых авторитетных специалистов по русской литературе XIX века. Никто не смог ответить правильно. Кстати, можете проверить себя. Ответ будет дан в конце статьи.

Наверное, вопросы такого рода возможны в процессе изучения того или иного произведения, хотя на многие из них легко ответить и не читая произведения, а ознакомившись с их кратким пересказом, благо пересказов этих полно в книжных магазинах. Но дают ли они представление о понимании литературы? Думаю, что нет. К тому же, даже те ученики, которые по-настоящему знают и чувствуют литературу, могут на них не ответить. На парламентских слушаниях, посвящённых ЕГЭ, говорили, что “тест всегда бывает трудно пройти человеку талантливому, который легко решает олимпиадные задачи, но может испытывать затруднения, отвечая на вопросы контрольно-измерительных материалов”.

Во второй части ЕГЭ по литературе десять заданий, на которые надо дать собственный ответ. Несколько примеров.

В2. Напишите, к какому жанру принадлежат произведения В.А. Жуковского «Светлана», «Кубок», «Лесной царь».

В3. Укажите фамилию автора указанных произведений: «Дикий помещик», «Медведь на воеводстве», «Премудрый пискарь».

В4. Укажите название поэтического течения, старшими представителями которого были В.Брюсов и К.Бальмонт. (Ни тот, ни другой в школьную программу не входят.)

В6. Какое средство художественной изобразительности присутствует во всех начальных строках следующих стихотворений С.А. Есенина: «Отговорила роща золотая…», «Низкий дом с голубыми ставнями…», «Не ходить, не мять в кустах багряных…», «Синий май. Заревая теплынь…»? (Отточия в первых двух строках поставлены мной.)

В8. Напишите фамилию героя романа М.А. Шолохова, которого назвали “святым во вшивой шинели”. Ни один из тех, кого я обзванивал, на этот вопрос тоже не мог ответить. Кстати, ответ тоже в конце статьи. И ещё: роман Шолохова проходится в школе, согласно программе, обзорно.

Что можно сказать об этих вопросах? В принципе, то же самое, что я говорил о тестах.

Выступая на парламентских слушаниях по ЕГЭ, председатель комитета Государственной Думы по образованию и науке Александр Шишлов говорил о том, как важно, “чтобы при переходе к единым экзаменам мы не потеряли фундаментальной направленности образования, чтобы была реальная возможность при аттестации выпускников оценивать не схоластические знания, не умение заполнять нужные квадратики в тестах, а фундаментальность, глубину знаний”. На мой взгляд, те задания, о которых у нас шла речь, именно такой возможности и не предоставляют.

Характерно, что даже самый яростный защитник ЕГЭ ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов, выступая на заседании Российского общества содействия развитию образования, говорил: “Я сторонник ЕГЭ, я его отстаивал и буду отстаивать, в нынешней системе это наименьшее зло. Но, извините меня, где написано, что мы в области литературы должны вводить тестовые ответы? Тесты могут оказать очень вредное воздействие на многие ряды школьников и учителей. Мы просто разорим ту грядку литературы, которую с большим трудом возделывали…”

Теперь перейдём к заданиям третьей части. В задании С нужно выбрать один из предложенных вопросов и дать на него ответ, а потом проанализировать отрывок эпического или драматического произведения либо стихотворение. В этой связи возникает целый ряд вопросов.

В «Демонстрационном варианте» вопросы в разделе С1 таковы:

• Почему Фамусов и его гости так охотно подхватывают сплетню о сумасшествии Чацкого?
• С чем связано решение автора дать сцену на батарее Раевского глазами Пьера?
• В чём причина хронического одиночества лирического героя ранней поэзии В.В. Маяковского?

По существу это обычные школьные сочинения. Первое из них я всегда проводил при изучении «Горя от ума». На второй вопрос у меня всегда уходил целый урок.

Теперь вопрос С2. Прочитайте стихотворение С.Есенина «Запели тёсаные дроги…». Дайте своё истолкование и оценку произведения.

Не буду говорить о том, что требовать от школьников оценки произведений классиков по меньшей мере несерьёзно. Но по сути это тоже сочинение. На экзаменах 2003 года было много тем с таким же заданием.

Как мне разъяснили, на ответы на два этих вопроса даётся четыре страницы формата А4 (размер машинописного листа). А это примерно 6–7 тетрадочных страниц, то есть объём экзаменационного сочинения.

Таким образом, за четыре часа выпускники должны написать столько же, сколько сегодня на шестичасовом сочинении, но не на одну, как теперь, а на две темы, при этом цитируя при ответе на первый вопрос текст по памяти, а не обращаясь к текстам произведений, как было до этого, а кроме того ответить ещё на тридцать вопросов. Комментарии, очевидно, здесь не нужны.

Одна из главных идей ЕГЭ состоит в том, чтобы создать систему поступления в вуз, которая была бы справедливой, объективной, честной, получить более объективные данные о качестве подготовки выпускников по сравнению с традиционной системой аттестации, создать независимую систему оценки качества обученности.

Задания А и Б проверяет компьютер. Здесь абсолютная идентичность проверки во всей стране обеспечена. Но задания раздела С проверяют люди. Если два рецензента ставят один и тот же балл, то он и остаётся как итоговый. Но вот в чём вопрос: будут ли оценки, поставленные рецензентами в Орле, такими же, как те, что поставлены в Хабаровске, и как те, что поставлены в Санкт-Петербурге? Более того, будут ли оценки двух рецензентов из Орла такими же, как оценки двух других рецензентов в том же самом Орле? Отвечаю абсолютно точно: нет.

В этом меня убеждает опыт работы медальной комиссии этого года в Москве. Если так можно выразиться, работа эта была трёхэтажной. Группа учителей одного округа читала сочинения выпускников другого округа. Если два учителя ставили “пять”, то на этом проверка кончалась. Но точнее, не кончалась. В каждой группе учителей были два представителя экспертной группы. Они выборочно контролировали качество проверки. Если учителя ставили отметки ниже “пяти”, или если представители экспертной группы не соглашались с выставленными отметками, то все такие работы поступали в специальную экспертную группу. К сожалению, я не знаю точных данных, сколько отметок были экспертной группой изменены. Но могу сказать, что речь идёт о сотнях сочинений. Хорошо помню, как мы (в экспертной группе тоже сочинение читали как минимум двое) изменили отметку “три” на “пять”. Только таким образом удалось подойти ко всем сочинениям с каких-то общих и единых позиций.

Теперь небольшие расчёты. Медальные сочинения в Москве проверяли 350 учителей. Проверено более пяти тысяч сочинений. Но вот в будущем году половина школ города будет писать сочинение, а половина — в порядке эксперимента — ЕГЭ. Половина в будущем году — это 35 000 выпускников. Значит, пусть и в меньшем количестве, но нужна будет медальная комиссия, которая заберёт самых опытных учителей. Но если остальные 35 000 будут сдавать ЕГЭ по литературе, а по договорённости городского комитета образования с министерством в Москве будет своя процедура проверки, в основу которой будет положена модель работы медальной комиссии, то сколько же нужно людей, чтобы так же объективно и с единых позиций все эти работы проверить? А если единых позиций не будет, то вся идея объективной и справедливой оценки знаний оказывается несостоятельной. Но мы говорим пока о масштабах одного города, а если подходить в масштабах страны?

Совершенно очевидно, что тут есть не только очень трудные организационные проблемы. Главное, эта задача может быть решена только в том случае, если существуют единые критерии подхода к написанному школьниками. Но есть ли она? Рассмотрим сие на одном примере.

Итак, второе задание части С требует дать истолкование стихотворения или отрывка прозы. Но что значит дать истолкование стихотворения?

Передо мной только что вышедшая книга Е.Н. Басовской «Русская литература XX века». Как сказано в ней, этот учебник — “победитель конкурса по созданию учебников нового поколения для средней школы, проводимого НФПК (Национальным фондом подготовки кадров) и Министерством образования России”. Естественно, я не буду походя оценивать эту книгу в целом. Но приведу примеры того, как в ней истолковываются стихотворения, а более подробно и обстоятельно, чем в приведённых мною примерах, не анализируется ни одно лирическое произведение.

Маяковский. «Послушайте!». “В стихотворении 1914 года «Послушайте!» Маяковский говорит о том, о чём и до него писали многие, — об одиночестве и горечи непонимания. Лирический герой просит, умоляет равнодушных людей увидеть над собой великолепие звёзд, проникнуться красотой вселенной. Но тоскующий романтик не гнушается языка толпы, и звёзды для него — «плевочки», которые только некоторые называют жемчужиной”.

Маяковский. «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви». “Противопоставляя два вида ревности — к «мужу Марьи Ивановны» и к Копернику, поэт подчёркивает несовместимость истинной любви с приземлёнными, пошлыми обстоятельствами. Как и в ранних стихах, он поднимает лирического героя над толпой, над убожеством обычных людских отношений. Любовь поднимает на великие дела, любовь заставляет поэтическое слово «взвиваться до звёзд». Что же остаётся простым смертным — не героям и не поэтам? Унизительная суета мелких чувств. Задача же художника состоит в том, чтобы пробудить в сердцах людей великие, настоящие страсти”.

Есенин. «Сорокоуст». “В 1920 году он написал небольшой стихотворный цикл под названием «Сорокоуст» — «поминальная молитва». Поэт оплакивал былую Россию: воплотившуюся в образе «красногривого жеребёнка», который отчаянно скачет за поездом, но не может его догнать (далее цитируются четыре строки). В этих стихах ни слова о революции, они и не задумывались как антисоветские, и Есенин открыто читал их во время своих публичных выступлений. Речь идёт о торжестве индустриальной цивилизации, которая разрушает милую сердцу поэта патриархальность. В начале 20-х Есенин и представить себе не мог, что через полтора десятка лет его горестные интонации станут неуместными в ликующей официальной литературе, а печаль об уходящей Руси начнёт восприниматься как политический намёк”.

А теперь представьте, что нечто подобное написал выпускник школы, выполняя второе задание части С. Что он получит? А ведь если мы что-то требуем от ученика, то должны показать, как это что-то делается. В том числе, прежде всего, и в учебниках. (Попробуйте проанализировать под этим углом наши учебники литературы.)

Но существует принципиально другой подход, который, по моим наблюдениям, сегодня весьма моден. Вот у меня в руках учебник русского языка А.И. Власенкова и Л.М. Рыбченковой. 7-е издание, доработанное, изданное тиражом 95 000 экземпляров, а главное, рекомендованное Министерством образования Российской Федерации. Это, как видите, официоз, на который нужно равняться. Тут предлагается примерная схема разбора поэтического текста. Приведём эту схему полностью.

1. Выразительное чтение текстов (сопровождается анализом его подтекста, эмоционального содержания).

2. Характеристика лирического героя, его внутреннего мира (мысли, чувства, переживания).

3. Художественное своеобразие художественного текста, использование изобразительно-выразительных средств языка (лексические и грамматические средства, тропы, стилистические фигуры, их роль в раскрытии образа).

4. Особенности построения (композиции) текста.

5. Ритмическая организация стихотворения, стихотворный размер, интонация. Смысловые и ритмические паузы, логические и фразовые ударения, диктуемый стихотворным размером темп.

6. Рифма. Звуковая инструментовка (звукопись).

7. Единство и взаимодействие всех компонентов поэтического текста.

О том, что подобные разложения стихотворений убивают поэзию, Корней Чуковский писал ещё в тридцатые годы. Но, как видите, сия методика входит даже в рекомендованные учебники.

Говорят, что воробей — это соловей, окончивший консерваторию. Читая иные методические сочинения, понимаешь, что иногда это именно так.

Бедные, бедные Виссарион Белинский, Аполлон Григорьев, Некрасов как автор статьи о Тютчеве, Владимир Соловьёв с его статьями о Пушкине, Лермонтове, Тютчеве, Иннокентий Аннинский, Юлий Айхенвальд, Михаил Гершензон, Дмитрий Мережковский, автор статей о Пушкине и Лермонтове, Марина Цветаева с её статьёй о Маяковском и Пастернаке. Не говоря уже о Владимире Лакшине, Зиновии Паперном, Льве Аннинском, Бенедикте Сарнове, Станиславе Рассадине, Андрее Туркове, Вадиме Кожинове. У кого из них найдёте вы подобные образы потрошения стихотворения? Нет-нет, не видать хороших оценок за истолкования стихотворения. А ведь все они прекрасно чувствовали поэтическое слово и блистательно его истолковывали и истолковывают, если говорить о живых.

Что же касается ЕГЭ по литературе, то там истолкование и оценка стихотворений оценивается по шести параметрам. Остановимся только на двух: К3 и К5. Если при истолковании “учащийся объясняет роль наиболее характерных для произведения художественных средств”, то он может получить 3 балла. А если не обращается к этим самым художественным средствам, то получит 0 баллов. Но что же понимается под этими художественными средствами? Не то ли, что приведено в схеме примерного анализа стихотворения?

Если он владеет “лексикой нравственного, философского, литературоведческого характера”, то ему светят два балла, ну а если этой лексики нет, то пусть пеняет на себя.

В течение семи лет я принимал участие в проведении олимпийского марафона лицеев России. Дней на десять в Москву приезжали из разных городов страны команды из пяти человек (десятиклассники и одиннадцатиклассники), которым предстояло пройти пять испытаний: математика, физика, литература, история, иностранный язык. Гуманитарных лицеев среди них не было. Как-то на консультации я сказал, что завтра им будут предложены на размышление (время — три часа) стихотворения. Кто-то меня спросил: “А про художественные особенности обязательно писать?” Я понимал, о чём он спрашивает: обязательно ли писать, каким размером написано стихотворение, сколько в нём метафор и какие тут аллитерации. Я ответил, что нас интересует только одно: насколько глубоко понято и прочувствованно стихотворение, а как к этому идти, каждый решает сам. Зал взорвался аплодисментами. Достали ребят (как раз перед этим на выпускных экзаменах появились темы, требующие анализа стихотворения. Вот их и готовили к ним).

На самом деле они писали о художественном своеобразии произведений даже тогда, когда не пользовались нравственной, философской и литературоведческой лексикой. Однажды мы предложили сравнить стихотворения Маяковского «Скрипка и немножко нервно» и «Хорошее отношение к лошадям», взяв эту идею у Паперного. Помню, одна десятиклассница написала, что в строках “Знаете что, скрипка? Давайте будем жить вместе” — “жить вместе” означает страдать вместе. А вот во втором стихотворении это слово звучит совершенно по-другому: “…И стоило жить, и работать стоило”. С этим можно соглашаться и не соглашаться. Но это было постижение поэзии как поэзии, как слова.

В четвёртом номере журнала «Вопросы литературы» за 1965 год была напечатана статья В.Непомнящего «Двадцать строк» (Пушкин в последние годы жизни и стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»).

Автор поставил перед собой задачу “помочь приблизиться к этим двадцати строкам, на время оставив их хрестоматийный план”. Потом, отвечая своему оппоненту, Непомнящий скажет: “Я попытался помочь творческому, думающему преподавателю представить «Памятник» не только как двадцать строк текста, подлежащего школьному разбору, но как событие прекрасной и трагической жизни”. Стихотворение Пушкина было прочитано не как стихотворение о собственных заслугах перед современниками и потомками (так оно трактовалось в тогдашнем учебнике), а как стихотворение о судьбе и миссии поэта.

Появление этой статьи стало событием. Одни приняли её восторженно. Другие, в том числе и маститые пушкинисты, — с резким неприятием. Так, Д.Благой утверждал, что статья Непомнящего “отвергает идеалы подлинной идейности, гражданственности, народности”, что она воспитывает “эстетических снобов”.

Отвечая Д.Благому, В.Непомнящий писал через год в тех же «Вопросах литературы»: “Мне казалось, что прекрасный художественный образ потому и прекрасен, потому и вечен, потому и волнует, что, возникая из волнующей современности, заключает в себе единство современного и вечного, их неразрывную ОБЩНОСТЬ”. И ещё, что его идея в контексте нашего разговора звучит особенно актуально: “Мне очень хотелось напомнить, что нельзя механически размывать художественное произведение на «мозг» и «тело» и выдавать часть за целое”.

Но если бы Непомнящий так проанализировал стихотворение Пушкина сегодня, ему бы не поздоровилось: ни тебе тоники, ни силлабики, ни рифм, ни поэтического синтаксиса, ни тропов, ни размера. Только несколько слов о звукописи первой, второй и последней строф. И больше никаких, как говорят в школе, художественных особенностей и средств. Как будто художественные особенности — сумма приёмов, а не своеобразие поэтического взгляда на мир.

Но Непомнящему хорошо: ему не писать ЕГЭ по литературе.

В рекомендациях парламентских слушаний по ЕГЭ отмечены и положительные стороны этого экзамена, но вместе с тем сказано: “Введение ЕГЭ может стимулировать развитие новой методики подготовки школьников к экзаменам, которая в большей мере связана с формализацией знаний учащихся в ущерб глубине этих знаний и развитию творческого мышления”. Вот и ректор МГУ Виктор Садовничий считает, что ЕГЭ сподвигнет школьников на механическое заучивание, зубрёжку и полностью отобьёт желание творчески мыслить.

Повторю ещё раз: я не берусь судить о ЕГЭ в целом. Но в том, что он приведёт к ликвидации литературы как литературы в школе, я не сомневаюсь.

Когда я был в министерстве, то молодой человек из группы, занимающейся ЕГЭ, который и дал мне Демонстрационный вариант, иронически спросил (а я перед этим предъявил корреспондентское удостоверение «Учительской газеты»): “Критиковать собираетесь?”. Я сказал, что думаю.

— А вы считаете, что сочинения, которые сегодня почти все списывают со всяких сборников “золотых”, “лучших” и “самых лучших сочинений” или скачивают из Интернета, дают истинное представление о знаниях учащихся по литературе?

Я не мог с ним не согласиться. Особенно после тем этого года. Но это вовсе не значит, что нужно отказаться от сочинений вообще.

В моей последней книге «Литература в старших классах. Уроки и проблемы» подробно показано, каким должно быть сочинение по литературе в процессе изучения литературы. Понимаю, что у экзаменационных сочинений есть своя специфика. Но что это задача может быть решена разумно, не сомневаюсь. Хотя это тема особого разговора.

Пока же могу сказать одно: так называемые открытые темы, когда они объявляются за месяц или два, себя не оправдали: они приводят лишь к натаскиванию. Говорят, что темы, рассылаемые в конвертах, как прежде, всё равно становятся известными. Да, конечно. Сам я, как и вся Москва, знал, какие будут изложения в этом году, за несколько дней. Но кто мешает объявлять темы, как в последние два года, по телевизору? Если это нормальные, ясные, доступные и, что очень важно, интересные темы, то никакой нервной свистопляски накануне экзамена не будет. В том же, что всякого рода тестирования, изложения не могут заменить сочинения, я не сомневаюсь.

И наконец, последнее и, как я понимаю, самое спорное. В этом году жизнь поставила надо мной эксперимент, единственный за пятьдесят один год работы в школе. Два моих класса поступали в институты, где вместо сочинения нужно было сдавать тестирование по русскому языку. Формально говоря, прагматически литература им была не нужна. Но в отношении к литературе и урокам литературы ничего не изменилось.

А кто сказал, что вообще литературу нужно сдавать (о будущих гуманитариях я не говорю)? Скажут: не будет экзамена — не будут читать. А и сейчас очень многие не читают, обходясь краткими пересказами, которых полным-полно в книжных магазинах. Не в экзамене дело. И вообще, когда проблема проверки знаний стала куда важнее, чем проблемы приобщения к литературе (десятки книг о том, как сдавать экзамен, и ни одной, скажем, о том, как постигать лирику или в чём суть современного прочтения классики), это ненормально. Нельзя, чтобы методика преподавания литературы была вытеснена методикой сдавания литературы. А между тем это происходит.

Ответы на тестовые задания и задания части 2

А5–3. Онегина.

В8. Мелехов. (Кстати, если уж на то пошло, то Мелехов в романе не один. — Л.А.)

P.S. Максимальное количество баллов, которое можно получить за два задания С (а это всё-таки рассуждающая часть экзамена), — 26 баллов. Как оцениваются разделы 1 и 2, в Демонстрационном варианте не указано. Если, скажем, по баллу за задание, а их всего 30, то тогда оценка за форматированные знания становится преобладающей. И ещё. Каждый выпускник школы в обязательном порядке сдаёт ЕГЭ по русскому языку. Но если в ЕГЭ по литературе он сделает орфографические или пунктуационные ошибки, то есть покажет нетвёрдые знания в русском языке, то с него будут сняты баллы и в оценке знаний по литературе. Как известно, сейчас при оценке экзаменационного сочинения отметка по литературе не снижается за грамотность. Могут сказать, что в вузе ставится одна единая оценка за сочинение, где учитывают и содержание сочинений, и грамотность. Однако там не сдают отдельно экзамен по русскому языку.