ТРИБУНА

Татьяна Мусатова,
НОУ гимназия
«Мастер-класс»,
Московская область

---

Ещё раз об “охранительном стандарте”

Непонятно, с какой целью разжигается вражда между законодателями образования и его непосредственными исполнителями. Расширяется пропасть между теоретиками и практиками. Зачем? Чтобы каждая сторона имела возможность вслух продемонстрировать свою компетентность? Покрасоваться едкостью ума и изяществом стиля?

Но если критика Стандарта в публиковавшихся материалах была весьма эмоциональной и довольно резкой, но всё же держалась в рамках этических и языковых норм, то реакция разработчиков тяготеет к прямым оскорблениям.

По мнению разработчиков стандартов (смотри «Литературу». 2003. № 24), 95% российского учительства составляют ленивые и тупые болваны. Представитель группы разработчиков Аркадий Аркадьев: “У нас есть определённая категория учителей творческих — 5–7%. И остальные… ну я не буду говорить о них плохо, вы все их знаете и видите вокруг себя”. А кто считал? “У нас” – это в группе разработчиков или по стране? Какие знакомые обличительные нотки!

Ещё дальше идёт руководитель Института развития образования Евгений Сабуров. По его мнению, в изъянах Стандарта виноваты старые бездельники-учителя: “Это… не следствие работы разработчиков, а следствие настроения, в том числе и нашего учительства, которое участвовало в этом деле и которое в общем-то скорее не идеологически чего-то туда волокло в красную сторону, а вносило то, что привычно и известно, что умеют делать…” Пора чистить и обновлять наши ряды, господа словесники. Творческая молодёжь уже выстроилась в очередь на неправедно занимаемые нами хлебные места.

А представитель группы разработчиков Александр Кутузов переходит на совсем уж демократический язык: “Мне не понравилась драматизация проблемы стандартов… Получается так, что если мы сейчас принимаем этот Стандарт — всё, хана, труба нам всем”.

Не волнуйтесь, господин Кутузов, ханы не будет ни при каком раскладе. Русский человек умеет произвести на свет и провести в жизнь пословицы про закон и дышло, про щуку и карася. Спорить с вами — всё равно что возмущаться неровным нашим среднерусским климатом. От холода есть шуба да печка, а от жары прохладная речка. Русский словесник учил и при батюшке царе, и при Иосифе Виссарионыче, ведал и “оттепель”, и застой, и перестройку со всеми их трудностями. И никакая идеология не убила честного русского словесника и чистого русского слова.

Не думаю, что я единственный учитель, который после чтения этого документа чувствует себя так, словно его ни с того ни с сего отхлестали по щекам. Да нам не привыкать.

А покуда Лебедь, Рак и Щука, а также проказница Мартышка, Осёл, Козёл и косолапый Мишка продолжают свою извечную деятельность, нам нужно жить, учить и спасать наших учеников от издержек взрослых игр.

О чём мы спорим, господа? О совместимости тестирования и изящной словесности? О том, какое произведение обозначить курсивом, а какое наоборот? О том, высокохудожественное ли произведение «Судьба человека» или идеологическая поделка? И какой идеологический крен брать будем на этот раз? Поневоле вспомнишь милейшего Илью Ильича Обломова: “И это жизнь! Где же тут человек? На что он раздробляется и рассыпается?”

И я сегодня думаю не о начальстве, которого много, а об учителях и учениках. О дорогих моему сердцу троечниках и не менее дорогих “ботаниках”, написавших шпаргалки на все 70 комплектов тем сочинений. О моих бесчисленных коллегах, которых господин Аркадьев отправил в непригодные 95%. Нас гораздо больше, чем начальства. Нам нужно работать сегодня и сейчас, не ожидая реформ и высочайших решений, потому что дети растут вне зависимости от скорости оборотов бюрократических или иных машин. Пока мы будем обсуждать позиции обязательных и рекомендательных списков и формы итогового контроля, они обрастут бородами и отвращением к русской словесности.

Много у нас не только начальства, но и информации. Педагогической, методической, учебной. Нас захлестнула лавина книг, статей, сетевой информации. Хочешь конспекты уроков — купи; хочешь тесты — пожалуйста; нужны тексты — вот тебе библиотека Мошкова; реферат потребовался — в Интернете сколько угодно, а уж учебников-то издано! Казалось бы, у пресловутого лентяя-словесника всё под рукой. Но так ли это? Нет, практически каждый опубликованный материал ориентирован на интересы автора, издателя, но не учителя и ученика. Здесь сделаем глубокий реверанс в сторону уважаемой газеты «Литература».

В педагогической прессе постоянно обсуждается вопрос о качестве издаваемых учебников и пособий, утверждённых Министерством образования, а также бесчисленных коммерческих изданий самого различного уровня, которые мы ругаем, но скупаем.

По литературе нет единых государственных учебников. Возможны варианты. Учитель или довольствуется тем, что имеется в школьной библиотеке, или лавирует между упомянутыми вариантами, проявляя чудеса сообразительности. Имеющиеся в наличии учебники для старших классов учитель-словесник никогда практически не использует целиком. Почему? Потому ли, что учёные не умеют, а руководители образования не желают наставить нас на путь истинный? Нет, просто и те, и другие, и третьи находятся в стадии поиска: общество нестабильно, сместилась шкала ценностных ориентиров, язык претерпевает изменения, которые не успевают фиксировать словари.

К экзамену выпускнику нужно перелистать десятки, если не сотни книг. Тут приходят на помощь творцы кратких изложений и золотых сочинений. И они не злодеи от книжного бизнеса. Это нормальная реакция русского народа на смутное время. Как анекдоты.

Итак, договорились: врагов нет, делаем общее дело. Ребята, давайте жить дружно, проблем и так хватает.

По поводу программных и рядом лежащих произведений литературы и их преподавания в школе так много написано и так много пишется и публикуется, что, кажется, остаётся только найти нужный материал и способ им воспользоваться — и готов к уроку. Но не тут-то было. В школе мы имеем дело гораздо чаще с нечитающими троечниками, чем с одарёнными читающими детьми. И в практической работе нам чаще нужны простые и ясные формулировки, планы, краткие биографии, чем научные труды и глубокие исследования биографических нюансов. Кажется, всё простое давно опубликовано, изложено в вузовских учебниках, преподано студентам педвузов. Однако именно простого и не найти. Среди массы школьных литературоведческих словарей — такого, который был бы понятен и даже интересен школьнику. Среди множества публикаций о модном нынче анализе стихотворения или эпизода — внятного плана (или подборки вариантов плана) анализа. Среди учебников и пособий — написанного доступным для среднего школьника языком. Учитель адаптирует материал, возвращаясь к лекции и диктовке, как в благословенные времена Царскосельского Лицея, когда не было ни программ, ни учебников.

Сокращение часов на литературу и то, что чтение классической литературы вообще перестало быть насущной потребностью молодёжи, — тоже притча во языцех. Но это жизненные факты, и с ними приходится считаться, как всё с тем же суровым русским климатом. Отсутствие культурной речевой среды, заигрывание СМИ с читателями, слушателями и зрителями — данность. Значит, нужно адаптироваться к объективной реальности и пытаться выделенные нам часы сделать более интенсивными. Формализация опроса, упрощение конспектирования, сокращение времени на лекции и объяснения — в пользу развития устной и письменной речи — вот только несколько способов выиграть время не только без ущерба для целей литературного образования, но и во благо их.

Стенания по поводу низкой оплаты учительского труда навязли в зубах и, как всякие стенания, не дают положительного результата. Отчего бы не облегчить и не окультурить этот труд хотя бы в плане техническом? Создавать не кустарные “методические копилки” (тут я сразу представляю себе глиняных кошек из фильма «Операция “Ы”...»), а большие банки систематизированной методической, литературоведческой, текстовой информации, доступные словеснику в любом конце страны и удобные в применении. Возможно, устранение кустарного элемента в нашем ремесле и прибавит нам ещё процентов творчества.

У меня хорошие возможности для работы: большая библиотека, хорошая офисная техника, выделенная линия Интернета (все личное, НОУ к этому отношения не имеет). Работаю в старших классах. Давно. В начале каждой темы по литературе идут ко мне муниципальные коллеги. Что там у тебя есть про такого-то? Краткую биографию давай, тесты, вопросники с ответами, текстов на всех учеников не хватает. (Вспомним стихотворение Жуковского «Песня», которое вошло в демоверсию комплектов тем сочинений и которое нашлось не в каждой школьной библиотеке, не говоря уж о домашних.) Это те материалы, которые пользуются реальным спросом. Те материалы, которые разбросаны по разным источникам, включая газету «Литература», и которых в моём компьютерном архиве более полутора тысяч файлов в директории «Литература». В формате RTF. Подлежащих не только распечатке, но и редактированию для приведения в рабочее состояние. Компьютерный архив, в отличие от бумажного, ценен мобильностью.

Думается, не стоит всё-таки сражаться за право выразить истину в последней инстанции. Не стоит ломать копья из-за победы сочинения над тестированием или наоборот. Это же только форма контроля, а не содержание. Тринадцать лет тестирую по литературе без всяких установок сверху, а к экзамену готовлю сочинение. С тем же успехом можно наоборот. Не это главное. Главное, чтобы читали, понимали, любили, чтобы умели говорить и писать по-русски.

P.S. Пока мы с вами ратуем за русскую словесность, выпускной ночью российских медалистов угощали шедеврами современной песенной лирики: “В подворотне нас ждёт маньяк. Он порежет нас на куски…” («Мумий Тролль»), “Обратите внимание на наше воспитание: дискотеки, пьянки-гулянки, с нами девчонки-растаманки…” («Отпетые мошенники»). Нет, я не ханжа, я хорошо отношусь к современной музыке, но за державу обидно.