Архив
| Комплект № 18 |
1. Стихотворение Б.Л. Пастернака «Любить иных - тяжелый крест…» (восприятие, истолкование, оценка).
Стихотворение Б.Л. Пастернака «Никого не будет в доме…» (восприятие, истолкование, оценка).
2. «Достоевский - это величайший реалист, измеривший бездны человеческого страдания, безумия и порока, вместе с тем величайший поэт евангельской любви» (Д.С. Мережковский).
3. Печорин и горцы в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».
Образ горянки в повести «Бэла». (По роману М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».)
4. Тема памяти в лирике А.Т. Твардовского.
5. «Ум - способность только материальная, душа же живет тем, что нашептывает ей сердце…» (Ф.М. Достоевский). (По одному или нескольким произведениям русской литературы XIX века.)
Консультация
Мне кажется, что данный набор тем — один из самых лучших во всём перечне. Пожалуй, только четвёртая тема явственно выпадает: у Твардовского наиболее известными (и качественными) произведениями являются поэмы, но тут речь идёт о его лирике, а значит, с одной стороны, школьнику придётся вспоминать стихи, которые, мягко говоря, не на слуху, а во-вторых, пытаться анализировать их, сопоставляя друг с другом, как если бы это были произведения Пастернака, Ахматовой или Мандельштама. Увы, лирика Твардовского для этого слишком традиционна, и открыть в ней что-то принципиально новое будет непросто.
Гораздо благодарнее первая тема — анализ одного из лучших стихотворений Пастернака. Заключённые в скобки уточнения требуют от ученика соединения в анализе собственного восприятия с более или менее объективным разбором — и тут можно начать с рассказа о том, как понимает Пастернак жизнь и красоту, о том, что сравнение прелести женщины с “разгадкой жизни” есть высшая степень восхищения поэта, поскольку цельное, полнокровное в своей естественности движение бытия для Пастернака — начало всех начал. Это мы можем видеть и из его лирики, и из «Доктора Живаго», где авторское отношение к перевороту октября 1917 года как раз базируется на неприятии стремления революционеров насильственно изменить ход жизни, навязать ей искусственно придуманные схемы. Отсюда и основы пастернаковских метафор: почти все они (шелест, шорох, воздух и тому подобное) имеют природную основу. И поскольку в стихотворении от первой строфы (“без извилин”) до последней (“сор… вытрясть”; “не засоряясь”) красота понимается как воплощение духовной чистоты, наверное, имеет смысл порассуждать на эту тему — насколько “внешняя” красота зависима от “внутренней”. Стихотворение даёт хороший толчок для умной работы, единственное, что трудно понять — это требуемая в теме “оценка”. Очевидно, школьник должен написать: нравится ему или не нравится это стихотворение — и почему?!
Не менее интересными кажутся вторая и пятая темы. Их объединяют заложенные в названиях антитезы. В первой из них на материале произведений Достоевского следует поразмышлять над тем, как соотносятся в них глубокое изображение пороков и безумия с евангельской любовью. Я намеренно не упоминаю тут страдания, так как нерасчленённость страдания и любви есть основная евангельская идея, и это не должно вызвать затруднений у ученика. А вот легко ли согласиться с тем, что преступник (порой убийца), безумец, по Достоевскому, заслуживают любви и жалости чуть не большей (чуть ли?), чем их жертвы? Почему в структуре характеров, изображаемых писателем, зачастую внешне почти безмотивно приступы ярости, помешательства сменяются наплывами нежнейших человеческих чувств? Почему Алёша Карамазов — воплощение кротости и любви — произносит: “Расстрелять!” — когда ему рассказывают о преступлении, превышающем пределы человеческих представлений? И — это уже вопрос для обсуждения — не смешны ли для нас, людей XXI века, эти представления Достоевского о злодействе? Писателя, который не знал ни про Освенцим, ни про Хиросиму, ни про Холокост. Хватило бы тогда его евангельской любви? Для наиболее “продвинутых” школьников имеется и другая проблема: как соотнести проповедь “евангельской любви” в произведениях Достоевского с его просвечивающей везде неприязнью к полякам и евреям, к адвокатскому сословию, к католикам, наконец, с его отношением к собственной любимой жене, когда он, проигрывая в казино последние деньги семьи, требовал от неё прислать ещё — снова проигрывал — и снова требовал новых денег?
Пятая тема более традиционна, поскольку противопоставление ума и души — весьма общая проблема, корни которой, как мне кажется, лежат в русской религиозной традиции, изначально ставившей “благодать” выше всякого знания. Для разбора можно выбрать, например, «Преступление и наказание», где “головные” построения Раскольникова, гладко изложенные на бумаге, начинают разрушаться при первой же попытке воплотить их в жизнь, а затем полностью опрокидываются под влиянием беспредельной любви Сонечки Мармеладовой, которая живёт, особенно не философствуя, а прислушиваясь лишь к собственному сердцу. Конечно, ученик может (и это было бы неплохо) поставить в работе вопрос о некоторой искусственности такого разделения разума и души, о том, что в жизни люди с великой душой редко бывают безграмотными и необразованными и что в коренное русское понятие “интеллигента” как раз и входят неразрывно, с одной стороны, мягкость и любовь, душевная чуткость и открытость, а с другой — знание культурных богатств, накопленных человечеством. Здесь же можно взять такие произведения, как «Мастер и Маргарита» (противоположение дано самим названием), «Моцарт и Сальери» Пушкина, а из дополнительной литературы, — конечно, «Обыкновенную историю» Гончарова.
Наконец, третья тема очевидно и недвусмысленно вызывает аналогии с современностью. Кавказская война, в которой участвует Печорин, — это столкновение двух цивилизаций, двух мировоззрений, которым, говоря словами Киплинга, “вместе не сойтись”. Печорин живёт по тем законам, по которым живёт большинство его “цивилизованных” соотечественников — законам личного желания и эгоизма, и ему противостоит почти первобытный в своей прямолинейности, но целостный и стройный мир, со своими обычаями, установлениями. Не в этом ли стремлении сломать этот мир любой ценой лежат и корни современных кавказских проблем России?