Политический фольклор

Кланяюся я Вам от Ваших белых лиц и до сырой земли, желаю я Вам наилучших всех благ в делах нежных рук Ваших.

Так, по-былинному, начинается огромное, в двадцать две страницы послание, полученное мною в мою бытность заведующим отделом русского радиовещания В.В.С. в Лондоне. Получено оно было мной в начале марта 1953 года, через несколько дней после смерти Сталина, но закончено писанием и отправлено 2 марта, то есть до того, как в Москве было объявлено о смертельной болезни Сталина.

Я упоминаю эти даты, потому что автор письма — человек, обуреваемый одной-единственной страстью — маниакальной ненавистью к Сталину, именно к Сталину, а не к советскому строю в целом. И замечательно, что эта ненависть достигла своей точки кипения как раз в те дни, когда Сталин стоял накануне апоплексического удара, положившего конец его земному существованию. И как знать, может быть, в тех сферах, где душевные и духовные деяния имеют гораздо больший удельный вес, чем скудные эмпирические поступки, ненависть полуграмотного русского мужика, волею судеб закинутого в скандинавское захолустье, ускорила ход событий.

Письмо захватило меня не только своим содержанием, но и своим стилистическим обличием. Его слог — своеобразная помесь былинного склада и зощенковского жаргона. Автор письма пересыпает свою речь поговорками и прибаутками — иногда поразительно меткими, иногда совершенно нелепыми. Но форма целиком подчинена содержанию — идее, что автор, “мужичок с ноготок”, как он сам себя называет, избран судьбой для того, чтобы освободить мир от “бегемота” — Сталина. С клинической точки зрения автор, несомненно, ненормален. Но, как в гаршинском «Красном цветке», реальность той чисто духовной борьбы против космического зла, которую он ведёт, не ущербляется его ненормальностью. И в этом смысле письмо — человеческий документ огромной силы.

В тех отрывках, которые я привожу ниже, я изменил только знаки препинания и, в большинстве случаев, орфографию, но сохранил стиль.

Пущено сие письмо в 1953 году, 2 марта.

Во первых строках моего письма я спешу Вас уведомить о том, что я — Александр Михайлович Г., бывший советский рядовой колхозник, малограмотный кубанский казак. Во-вторых, я прошу Вас, не почтите за великий труд, примите лично от меня всенижающий, чистосердечный, горячий и дорогой привет. Радио Бибиси! Посылаю я Вам горячую, высокопламенную и дорогую благодарность за Ваши радиопередачи на русском языке. Вы первые мне очень хорошо помогли по содействию всемирного стратегического плана, как обезопасить весь мир от сталинской жестокой тирании.

Ещё посылаю многонациональным (то есть другим радиостанциям, вещающим на иностранных языках. — В.Ф.) радиостанциям всенижающий, чистосердечный, горячий и дорогой привет. Кланяюся я Вам всем от Ваших белых лиц и до сырой земли, желаю я Вам наилучших благ в делах нежных рук Ваших, радостного и счастливого успеха, и рад бы я Вас всех видеть и с Вами лично говорить. Я Вас всех благодарю за Ваши театральные и церковные пения, а также за Ваши музыкальные красивые мелодии. Как говорится: “Не славится красавица, а что кому понравится”.

Автор жалуется на глушение заграничных радиопередач советскими глушителями.

Все театральные пения и музыкальные мелодии мне очень понравилися. Только одна безмелодная музыка мне не понравилася. Но там чёрт ладу не спрашивает — ему абы шум был. Какая власть, такая должна быть и снасть. Но в скором времени будет для нас хорошая власть, и будет хорошая снасть.

А что касается глушения, то эта безмелодная музыка только что на нервы играет всему народу. Радиоглушение первое время, вероятно, сам Сталин, как орган, рукой крутил, а потом применил технику. Даже слышно было, как билися стыки ремня по шкилу.

После этого введения автор переходит к своей основной теме — своему духовному единоборству со Сталиным. Интересны с формальной стороны литературные реминисценции. Образ “бегемота”, может быть, навеян Библией, но связан в первую очередь с двустишием Корнея Чуковского: “Да, не лёгкая это работа — из болота тащить бегемота”. Кроме того, в нижеприведённом отрывке попадается образ из популярной в 20-е годы песенки «Кирпичики».

Трудно тащить такого бегемота из болота. Время перво трудно было и мне, но потом, проработавши ещё с год, по кирпичику и по винтику я построил этот завод. Вы со Сталиным боретеся кровопролитной войной, а я с этим бегемотом борюся заочно. Этот бегемот насылал на меня всякие болезни. Но пришло время, и я на него наслал ещё лучше, как говорится, “невестке на отместку”. Русская поговорка говорит: “Одёрни его, пусть присядет, а то он расходился, как холодный самовар”. В нейтральных зонах самолёты сбивает, в западных странах воздушные транспорты уничтожает, рыбные морские суда забирает. И ещё лучше придумал: в западные страны насылать небывалые наводнения — так, как в Великобритании и в Голландии.

Но пришло время, и я его одёрнул. Он и сидит. Потерял все силы своей мудрости и не знает, что делать дальше. И начал своё кубло ломать. Почувствовал перед собой пропасть. Дошла от меня Господня молитва до Бога. А Бог — не Микишка: где вдарит, там и шишка.

Вот пример напастей, которые насылал на автора “бегемот”. Чтобы дать понять всю хитрость Сталина, автор сначала рассказывает сценку из своей молодости.

Бывало, в старое время, до революции, я был ещё юношем — запрягу лошадок и поеду в степь за сеном или на другую полевую работу. Много едет подвод навстречу меня, и мне хотится подшутить над каким-нибудь дядькой, а в особенности на какой бричке побольше девок сидит. Я пальцем ему под бричку указываю и крикну: “Дядька, смотри, шварень по душке трёт, и ось в колесе!” А дядька через дробину под бричку смотрит, а потом догадается, что я над ним подшутил, и тогда только кнутом на меня погрозит.

И вот Сталин — это воплощение космического зла — мстит ему, пользуясь формами мальчишеских шалостей и облекаясь на этот раз в образ “дядьки”.

В настоящее время я живу в Норвегии. А норвежцы живут маленькими посёлками, а многие домочки стоят в одиночке, в глубоких ярах, в зелёных кустах.

(Опять слог народного “сказа”!)

В настоящее время и я так живу — в глубоком яру и в зелёных кустах. Живу я сам себе один. Никто мне не мешает, и я никому не мешаю. Работаю я в своей квартире по сапожной специальности, зарабатываю для себя на кусок хлеба и слушаю радио, что делается во всём свете. Продуктовый магазин примерно от моей квартиры около двух километров. 3 февраля мне нужно было поехать в магазин купить для себя что необходимое — хлеба и табаку.

Дорога была бесснежная, хорошая. Я сел на вилисопед (sic!) и поехал. Сначала я ехал хорошо, а потом мой вилисопед всё тяжелее и тяжелее. Небольшой уклон, а мой вилисопед по инерции не катится. Я нажимаю педали, сколько сил есть у меня. Уже чуб мокрый, и рубашка у меня от пота мокрая. Проехал я до полпути и остановился. И смотрю, что за причина? Я рукой попробовал крутить переднее колесо, а колесо до полуоборота не обвернулося и остановилося. Я увидел, что моего руля развилок трёт покрышку резины. И тут я сразу догадался, что это дядька Сталин надо мною подшутил. Я вилисопед положил набок, сбок дороги, и пошёл пешки, чтобы с вилисопедом мне не было замешки. А был хороший мороз и ветерок. Пока дошёл до магазина, меня хорошо просквозило. Вернулся я с магазина, взял вилисопед, прикатил домой, всё исправил и в порядок поставил. Вечером заболела у меня голова, и насморк. Наутро заложило мою грудь, и кашель.

Вот сталинская шутка. Но шутки то — шутки, а хвост гнёт набок. Дядька Сталин гнёт меня в могилу, а сам хочет завладать всем миром.

Но типерь я Сталину хвост согну набок, так как я хочу, но не так, как Сталин хотит, всемирную кровь пролить... Я вполне надеюся на свои силы. Не умеет Сталин с западными странами мирно жить, то я научу его. Не хочет, то я заставлю своей могучей рукой, наклоню Сталина до земли, а заставлю.

Как говорится, “святым кулаком по окаянной шее”. Мой кулак ещё не грешный, я им ещё никого не убил. Я его хранил, как зеница своё око (sic!).

И теперь начинается поразительное по своему духовному напряжению апокалипсическое видение конца Сталина.

На Тихом Океане, на морском судне, при отходе из порта, я сам, своей могучей рукой, наклоню Сталина и своим кулаком ударю его по окаянной шее так, что у него в глазах помутится и без крови. И тогда морское судно пойдёт свободно подальше от берега, не ближе как на тридцать километров, и там его в рогожу вкрутим хорошо, закуём ноги ему на веки вечные, прикуём ему тяжёлые колесники до ног. Прочитает духовный священник заклятия ему, и тогда Сталина хвост я нагну с морского судна набок, и пойдёт он, проклятый, на дно моря. Из моря он вышел, и в море он пойдёт. Такого народного паразита нужно истереть с лица земли.

И тогда всех стран правительства поставлю лицом к массовой публике и испою так, как я умею и насколько у меня голосу хватит, украинскую народную песнь: “Выпрягайте, хлопцы, коней та лягайте почувати, а я пийду в сад зеленый криниченку копати”.

И Вы сами сделайте всемирный конгресс мира и выпрягите Вашу всякую армию с-под всякой амуниции, ибо она Вам уже не нужна будет. Мы уже врагами не будем окружены. Один враг был, и тот сплыл, — тот, который всему миру грозил опасностью. Весь мир будет жить на земле тихо, радостно, спокойно и счастливо. У нас уже не будет запретных границ. Кто куда хотит — езжай, развлекайся и наслаждайся природой. Я хорошо знаю, что у Вас останется денежный фонд — тот, который назначен на военные нужды. Он у Вас останется как неделимый капитал. И Вы этот денежный фонд поверните на транспортные путешествия, чтобы Ваши Американские коммунисты поехали в Советский Союз и посмотрели, как Сталин построил радостную и счастливую жизнь.

А я хорошо знаю, как Сталин построил, — семеро ворот, и все на огород. Плетни, заборы и сараи — колхозники всё поломали на дрова. Старое разрушено, а новое построить нет материалу, и никаких гвоздей нету. И когда Ваш бедный коммунист зайдёт в колхозное село и посмотрит, то ему покажется, как будто он зашёл после пожара в горелый дом, в обваленные стены. Это так построил Сталин радостную и счастливую жизнь.

А советские граждане приедут в западные страны посмотреть, как рабочие и крестьяне живут под капиталистическим гнётом, посмотрят и скажут: “Что мы видим перед собою, как будто стоит перед нами блестящая со свечами новогодняя ёлка!”

Вы подумаете, что я Вам написал Крылова басни. Нет, я Вам написал от Господа Бога откровение. Небо и земля пройдут, а слова мои не пройдут.

К сему

Александр Михайлович Г.

Статья печатается по журналу «Опыты». 1954. Кн. 3. С. 180–184.

Об авторе:
Франк Виктор Семёнович
(1909, Петербург — 1972, Лондон) —
журналист; сын известного русского философа.
Работал на радиостанции Би-Би-Си,
возглавлял лондонский корпункт радио «Свобода».