УЧИМСЯ У УЧЕНИКОВ

Марина ВОЗНЕСЕНСКАЯ,
10-й класс,
школа при Посольстве РФ
в Республике Кипр
(учитель литературы —
Евгений Васильевич Василенко)

Философские взгляды Базарова и их испытание жизнью

Чем дальше мы идём в романе... тем мрачнее и напряжённее становится фигура Базарова, но вместе с тем всё ярче и ярче фон картины.

Н.Н. Страхов

Тургенев в романе «Отцы и дети» хотел понять и показать образ нового человека своего времени.

Базаров, главный герой романа, — нигилист. Решительно и беспощадно отрицает он всё: общественное устройство, пустословие, народолюбие, а также искусство и любовь. Предметом его “поклонений” является практическая польза.

Базаров отличается от Кирсановых своей энергией, мужественностью, твёрдостью характера и самостоятельностью. Тургенев писал: “Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная — и всё-таки обречённая на погибель, потому что она всё-таки стоит ещё в преддверии будущего, мне мечтался какой-то странный pendant c Пугачёвым”.

Следует заметить, что в романе не показано детство Базарова. А ведь известно, что характер человека закладывается в первые годы его жизни. Может быть, Тургенев вообще не представлял, как складываются подобные характеры? Базаров увлекается естественными науками. Каждый день его заполнен трудом, новыми поисками. “Базаров вставал очень рано и отправлялся версты за две, за три, не гулять — он прогулок без цели терпеть не мог, — а собирать травы”. Он признавался Аркадию, что страсть к труду сделала из него человека. “Только своим трудом нужно добиваться цели”. Привыкший полагаться лишь на собственный ум и энергию, Базаров выработал спокойную уверенность в себе. Его совершенно не беспокоит, что думают о нём другие: “Настоящий человек не должен об этом заботиться; настоящий человек тот, о котором думать нечего, а которого надобно слушаться или ненавидеть”.

Отношения между мужчиной и женщиной он сводит к физиологии, искусство — к “искусству делать деньги, или нет более геморроя”, то есть ему совершенно чужд весь мир прекрасного, который он называет “романтизмом, чепухой, гнилью, художеством”.

Его философия бытия берёт своё начало из подобного отношения к жизни и заключается в полном отрицании всех устоев общества, всех верований, идеалов и норм человеческой жизни. “Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа на веру, каким бы уважением ни был окружён этот принцип”, — говорит в романе Аркадий, очевидно, словами своего учителя (Базарова). Но отрицать всё — тоже принцип.

В споре с Павлом Петровичем ещё более ярко выражены взгляды Базарова. Все принципы Павла Петровича сводятся к тому, чтобы сохранить старый порядок в России. Базаров же стремится этот порядок уничтожить. “В России нет ни одного гражданского постановления, которое не заслуживало бы критики”, — считает он. Однако Базаров никак не показан в общественной деятельности, и мы не знаем, есть ли у него реальные планы проведения своих взглядов в жизнь.

Когда спор затрагивает вопрос об отношении к народу, Павел Петрович говорит, что русский народ “патриархален”, “свято чтит предания” и “не может жить без веры” и что поэтому нигилисты не выражают его потребностей и совершенно ему чужды. Базаров соглашается с утверждением о патриархальности, но для него это лишь свидетельство отсталости народа (“Народ полагает, что, когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает”), его несостоятельности как общественной силы (“...самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдёт нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке”). Базаров считает себя ближе к народу, чем Павел Кирсанов: “Мой дед землю пахал. Спросите любого из ваших же мужиков, в ком из нас — в вас или во мне — он скорее признает соотечественника”, хотя это не мешает ему презирать народ, “коли он заслуживает презрения”.

Базаров не признаёт духовного начала ни в природе (“Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник”), ни в человеке. К человеку он относится как к биологическому организму: “Все люди похожи друг на друга как телом, так и душой... Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди что деревья в лесу, ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною берёзой”.

После того как Базаров достаточно основательно изложил свои взгляды, начинается проверка их жизнью.

Когда друзья приезжают в город, они сталкиваются с Кукшиной и Ситниковым, которые явно предстают как карикатуры на Базарова, на нигилистов. Базаров относится к ним иронично, но тем не менее вынужден их терпеть, чтобы не лишиться сторонников. К ним очень подходят слова Павла Петровича: “Прежде молодым людям приходилось учиться; не хотелось прослыть за невежд, так они поневоле трудились. А теперь им стоит сказать: всё на свете вздор! — и дело в шляпе. И в самом деле, прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты”.

Становится ясно, что нигилист Базаров одинок на общественном поприще, хотя сам утверждал: “Нас не так мало, как вы думаете”.

Далее в романе идёт самое, на мой взгляд, важное испытание героя: Базаров внезапно оказывается под властью “природной стихии”, которая зовётся любовью. Нигилист утверждает, что романтизм — это вздор, чепуха, а сам испытывается чувством любви и оказывается бессильным перед этим чувством. Тургенев убеждён, что нигилизм обречён на гибель хотя бы потому, что бессилен перед природой чувств человека. По точному замечанию Г.Б. Курляндской, “Тургенев намеренно представил Базарова глубоко эмоциональной личностью, несущей всю полноту ощущений, с целью поставить её в явное противоречие с ложными убеждениями, устраняющими из жизни романтику и поэзию”.

Базаров в начале романа смеётся над Павлом Петровичем, которого тронул “загадочный взгляд” княгини Р.: “И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду?” Но месяц спустя он уже говорит Одинцовой: “Может быть, вы правы; может быть, точно, всякий человек — загадка. Да хотя вы, например...”

Жизнь оказывается намного сложнее базаровских построений. Он видит, что его чувства не исчерпываются “физиологией”, и со злостью находит в себе тот самый “романтизм”, который он так осмеивал в других, называя “дурью” и слабостью.

Неразделённая любовь оставляет свой отпечаток на Базарове: он впадает в тоску, нигде не может найти себе места, пересматривает заново свои взгляды и осознаёт наконец безысходность своей позиции в мире.

“Я вот лежу здесь под стогом... узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет и где дела до меня нет; и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностью, где меня нет и не будет... А в этом атоме, в этой математической точке кровь обращается, мозг работает, что-то хочет тоже. Что за безобразие! Что за пустяки!”

Далее можно проследить некий замкнутый круг в мыслях Базарова: “...ты сегодня сказал, проходя мимо избы нашего старосты Филиппа, — она такая славная, белая, вот, сказал ты, Россия тогда достигнет совершенства, когда у последнего мужика будет такое же помещение, и всякий из нас должен этому способствовать... А я и возненавидел этого последнего мужика, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет... да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет; ну, а дальше?” Значит, с точки зрения Базарова, его же теория становится бессмысленной, так как Россия не достигнет совершенства, если он и каждый не собирается делать что-то для её блага. “Чтобы понять трагизм Базарова, нужно помнить, что он максималист, что его устроило бы разрешение человеческих вопросов <...> сразу и целиком. Сразу и целиком — это значит нигде и никогда” (Ю.Манн).

Ещё в последнем разговоре с Павлом Петровичем Базаров отказывается от своего прежнего взгляда на народ и признаёт, что его понять сложно: “Русский мужик — это тот самый таинственный незнакомец, о котором некогда так много толковала госпожа Радклиф. Кто его поймёт? Он сам себя не понимает”. И мы видим, что он всё-таки остаётся чужд народу: “Увы! презрительно пожимавший плечом, умевший говорить с мужиками Базаров (как хвалился он в споре с Павлом Петровичем), этот самоуверенный Базаров и не подозревал, что он в их глазах был всё-таки чем-то вроде шута горохового...” Оставшись без сторонников, порвав без сожаления с Аркадием (“Ты славный малый, но ты всё-таки мякенький, либеральный барич”), получив отказ любимой женщины и разуверившись в правоте своего мировоззрения, испытанного жизнью, Базаров перестаёт дорожить своей жизнью. Поэтому его смерть можно расценивать не только как случайность или самоубийство, но и как логическое следствие его духовного кризиса.