ПОД СЕНЬЮ БЛАГИХ ЦЕЛЕЙ

О проекте стандартов литературного образования в школе

Сроки обсуждения «Образовательного стандарта» (до 20 сентября с.г.) были, на наш взгляд, не только неоправданно сжаты, но и неудачно (для обсуждения неудачно) обозначены (заботы после отпусков не позволили многим принять участие в обсуждении). Во всяком случае, отклики на проект стандарта продолжают идти до сих пор. Один из них мы печатаем сегодня. Не соглашаясь с автором в некоторых частностях (так, едва ли следует равнять «Тихий Дон» с вполне заурядными для русской литературы 1920-х годов «Донскими рассказами»), должны сказать, что заметки кандидата филологических наук Ирины Марутиной, заведующей кафедрой гуманитарных наук московской средней школы № 422, вполне отражают критический настрой абсолютного большинства наших корреспондентов по поводу проекта «Образовательного стандарта» и объясняют причины такого к нему отношения.

Обсуждение стандартов литературного образования невозможно без рассмотрения вопроса о разумности исходных показателей для разработки государственных стандартов образования, проект которых был опубликован, а также анализа обязательного минимума содержания образования.

В преамбуле стандарта указаны основные проблемы, на преодоление которых направлен этот документ. Это и устранение перегрузок, подрывающих психическое и физическое здоровье учащихся, и личностная ориентация образования, и обеспечение вариативности и свободы выбора в образовании, и целостность его содержания, что, безусловно, способствует повышению качества образования. Несомненным достоинством документа является ориентация на профильное обучение в старшем звене, вовлечение в образовательный процесс инновационных технологий, способствующих модернизации образовательного процесса. Однако, анализируя содержание стандарта литературного образования, невольно задаёшься вопросом: не даст ли подобный отбор материала обратного эффекта и не будет ли подточен один из основных столпов образования — фундаментальность?

Анализ предложенного материала приводит к выводу, что стандарт литературного образования ориентирован на концентрический подход к изучению литературы в среднем звене и традиционный историко-литературный курс — в старшем. Думается, что стремление втиснуть общие сведения о специфике литературного процесса второй половины XIX века и века XX в среднее звено делает программу среднего звена чрезвычайно перегруженной. Авторы и разработчики стандартов стремятся к тому, чтобы выпускник 9-го класса (то есть обязательной неполной средней школы) имел “целостное представление о развитии русской литературы в целом”. Но при таком подходе неизбежно включается механизм “количество за счёт качества”. В частности, для изучения в среднем звене предлагается социально-философский роман Тургенева «Отцы и дети», поэма Некрасова «Кому на Руси жить хорошо», сложнейшая по своей философской проблематике и художественной форме повесть Бунина «Господин из Сан-Франциско», морально-нравственная повесть Солженицына «Матрёнин двор». Эти произведения слишком сложны для изучения в среднем звене и не вполне соответствуют возрастным особенностям детей. И кроме этого, будучи “выброшенными” за пределы широкого культурно-исторического контекста, эти произведения теряют связь с эпохой написания, разрушая основную тенденцию русской литературы вообще: создать образы Человека и его Времени. Ученик, если говорить образно, превращается в человека, прикрывающего собственную наготу разноцветными лоскутьями. Стремление рассказать обо всём превращает, как кажется, качественное обучение в “натаскивание”.

С другой стороны, вызывает сожаление изъятие из стандартов таких доступных и интересных ученику произведений, как «Повесть о Петре и Февронии Муромских» или «Парадокс» Короленко, как раз формирующих те духовно-нравственные основы, о которых говорит стандарт.

Содержание стандарта образования в старшем звене опять же приходит в несоответствие с целеполаганием. Как говорилось выше, стандарты направлены на преодоление перегрузок, в связи с этим кажется странным включение в программу как обязательных таких объёмных произведений, как роман «Жизнь Арсеньева» Бунина, «Тихий Дон» Шолохова, «В круге первом» Солженицына. Уместнее было бы предложить для обязательного изучения произведения более мелких жанров, но с аналогичной идейной направленностью, которые по художественной форме ни в чём не уступают, а подчас и превосходят произведения крупных жанров. Заменить, к примеру, роман «Жизнь Арсеньева» на убранные из стандарта «Деревню», «Суходол» или «Антоновские яблоки»; «Тихий Дон» на «Донские рассказы», «В круге первом» на «Один день Ивана Денисовича». Иначе ученик просто не справится с предлагаемой нагрузкой, а стандарт станет желанной, но недостижимой целью.

Кроме того, предложенные для изучения произведения иногда могут нарушать логику изложения курса. В частности, при изучении литературного процесса второй половины XIX века красной нитью проходит тема отношения человека к религии, поднимаются проблемы веры и безверия, смысла жизни и тайны смерти, о чём говорит и стандарт. При этом из изучения исключается роман «Господа Головлёвы» Салтыкова-Щедрина и без вариантов предлагается «История одного города» — образец блестящей социальной сатиры, — на примере которого можно познакомить учащихся с приёмами создания произведений подобного рода. Однако эту задачу можно решить и в среднем звене, изучая предложенные стандартом сказки Щедрина. В журнале «Литература в школе» за текущий год (№ 4, 5) российские педагоги обменивались опытом успешного преподавания литературы, в первую очередь говорили о том, что успех возникает тогда, когда потребности ученика (морально-нравственные) удовлетворяются и ребёнок находит в литературном произведении ответ на интересующие его вопросы. А «История…», как показывает школьная практика, от этих потребностей, к сожалению, далека. Таким образом, одним из недостатков стандарта становится его категоричность.

Одной из основных проблем становится слабо проработанный раздел содержания стандарта по второй половине ХХ века. Стандарт, с одной стороны, обращает внимание на “нравственные и эстетические искания русской литературы последних десятилетий ХХ века”, “новые направления современной поэзии”, однако для изучения предлагает “2–3 произведения на выбор”.

Стандарт обращается к проблеме “человек и цивилизация” в литературе ХХ века, но практически ничего не предлагает для её решения. На мой взгляд, здесь в стандарте были бы уместны рассказы Ю.Казакова «Белуха» и В.Распутина «Что передать вороне», может быть, отрывок из романа Ч.Айтматова «Буранный полустанок»...

Стоит отметить, что довольно хорошо прописан раздел, касающийся требований к уровню подготовки выпускников. Однако повторимся, что их достижение возможно при наличии чёткой логики изложения курса, при устранении перегруженности содержания, с одной стороны, и доработке некоторых разделов — с другой.

В целом данный проект ставит благие задачи: дать целостное представление о литературном процессе в среднем звене, ориентировать учащихся на вариативное общение. Однако думается, что благоразумнее всё-таки отказаться от концентра в среднем звене, в результате чего резко снизятся перегрузки и повысится значение вариативного и профильного образования в старшей школе.