УЧИМСЯ У УЧЕНИКОВ

Екатерина ТКАЧЕНКО,
7-й класс, гимназия № 144,
Санкт-Петербург

Анализ стихотворения И.А. Бродского «Посвящение»

Поэт есть средство существования языка.
(И. Бродский)

Прочитав это стихотворение в первый раз, я ничего не поняла, ни одного слова! Предложения казались бессмысленными, а слова несвязными. Какие сложные синтаксические конструкции! Языковая ткань загромождена какими-то непонятными деталями и описаниями. Мысль, не законченная в одной строке, переходит в следующую.

Надо за что-то “зацепиться”, с чего-то начать, чтобы “раскрыть” стихотворение, добраться до его смысла. Может быть, с названия?.. Ведь стихотворение озаглавлено. Оно называется “Посвящение”, значит, кому-то посвящено, к кому-то обращено. Но к кому или к чему? Я интуитивно чувствую, что, ответив на этот вопрос, я раскрою каждую строчку, каждое слово этого пока ещё зашифрованного стихотворения. Так всё-таки... Искусству?.. Творчеству?.. И вдруг - озарение! А может, это стихотворение обращено к читателю?

Я представляю себе поэта, сидящего у окна в своей комнате в кресле под лампой с “хищно вывернутым стеблем”. Он пишет не о том, что видит... Он не замечает неба, только какая-то синяя краска за шторой, рядом - коричневая мебель, где-то крушение на железной дороге, а может быть, об этом написано и в газете, лежащей перед ним... Я полагаю, это состояние автора в момент творения. Не зря он упоминает чёрный “уголь, данный... на-гора”: как шахтёр добывает уголь, так и поэт кладёт “чёрный вертикальный сгусток слов посреди белого листа бумаги” (из Нобелевской лекции И.Бродского).

В этот момент, момент рождения Слова, в душе творца никто и ничто для него не существует. Создаётся впечатление, что поэт вступил в прямой контакт с языком, “точнее - ощущение немедленного впадения в зависимость от оного, от всего, что в нём уже написано, осуществлено” (из Нобелевской лекции).

В своей Нобелевской лекции, прочитанной Бродским в 1987 году при вручении ему Нобелевской премии по литературе (кстати, стихотворение датировано этим же годом), он скажет о том, что “пишущий стихотворение пишет его потому, что язык ему подсказывает или просто диктует следующую строчку... Это и есть тот момент, когда будущее языка вмешивается в его настоящее”. Этот контакт поэта с языком, зависимость от языка неизбежны, поэтому читателя нет для автора: “Ты для меня не существуешь”. Но вот что парадоксально - Бродский уверен, что и он для читателя не существует: “Я в твоих глазах - кириллица, названья...” Кириллица - древняя азбука, далёкие-далёкие буквы, слова...

А затем это удивительное “но” у Бродского... “Но сходство двух систем небытия сильнее, чем двух форм существованья”. И это “но” заставляет автора прийти к новым взаимоотношениям с читателем. Отсюда и новая строфа. В первом двенадцатистишии Бродский отвергает читателя, но потом - призывает “листать”, то есть читать, пока “не прочувствуешь” стихотворения, пока “не грянет текст полуночного гимна”. Ведь стихотворение - “разговор писателя с читателем, это продукт взаимного одиночества писателя и читателя”. Либо в читателе “прорастает” стихотворение, либо он не существует для автора - или “все или никто”. Ведь безадресная искренность языка всё же взаимна, но, как сказал Бродский в своей Нобелевской лекции: “Не станет меня, эти строки пишущего, не станет вас, их читающих, но язык, на котором они написаны и на котором вы их читаете, останется...”

Его не стало 28 января 1996 года...