Изучать ли в школе “Тараса Бульбу”?

Не исключено, что, прочтя мою статью, против меня восстанут ревнивые литературоведы и ценители гоголевского таланта: “Как! Он поднял руку на самого Гоголя!” Успокойтесь, дорогие ревнители и ценители! Боже упаси меня поднимать руку на великого творца, на замечательного писателя, жившего в другое время, в иных условиях. Речь пойдёт, как следует из заголовка статьи, лишь о конкретной проблеме.

Николай Васильевич не обойдён школьными программами: его произведения детально изучаются в каждой параллели — с пятого по девятый класс. Повесть “Тарас Бульба” рассматривается в 7-м классе (по программе М.Б. Ладыгина — в 6-м). В учебнике-хрестоматии для 7-го класса (составитель В.Я. Коровина) нет отрывков из “Тараса Бульбы”, ученикам даётся задание самостоятельно прочесть повесть целиком, без сокращений.

Что же прочтёт и как воспримет это современный двенадцати- или тринадцатилетний подросток? Разумеется, ему поможет педагог заметить патриотические речи и мужественные поступки героев, великолепные описания, изумительный язык и другие безусловные достоинства героико-романтической повести. Но вдумчивый читатель, изучающий текст, не может не обратить внимание и на другие стороны, прежде всего морального порядка, ибо едва ли можно рассматривать “Тараса Бульбу” как исторический роман (Н.Степанов) или иллюстрацию к реальным событиям хотя бы уже потому, что Гоголь, прекрасно знавший историю России и Украины, почему-то отнёс описываемые события к XV веку, тогда как они могли происходить лишь в XVI веке, на что указал ещё Белинский (Александр Слонимский считал это ошибкой писателя). Следовательно, здесь главное — не историческая достоверность, а воспитательный заряд, в первую очередь ради которого и включается творение Гоголя в школьную программу. Посмотрим с этой точки зрения на некоторые высказывания автора и действующих лиц, на поступки героев. Заранее приношу извинения за обилие цитат, без которых мои утверждения могут показаться голословными.

Кто такие запорожцы и что их объединило, по словам Гоголя? Это разношёрстный народ, включающий и свободолюбивых борцов, мастеров на все руки, умельцев, и уголовников, и разного рода халявщиков, выражаясь по-современному. А объединяла их “общая опасность и ненависть против нехристианских хищников”. Однако в повести описываются не завоевательные действия “нехристей”, а борьба казаков против поляков. Поляки — католики, протестанты — те же христиане, славяне. И, между прочим, “короли польские... поняли значенье козаков и выгоды таковой бранной сторожевой жизни. Они поощряли их и льстили сему расположению”. Так в чём же дело? А в том, во-первых, что запорожцы по определённым причинам кругом в долгах и ощущают потребность в поисках какого-то способа, чтобы расправиться с кредиторами и таким образом не только избавиться от долгов, но и мародёрски нажиться, грабя и кредиторов, и неповинное мирное население. “Ещё и теперь у редкого из них не было закопано добра — кружек, серебряных ковшей и запястьев...” “А сколько всякий из них пропил и прогулял добра, ставшему бы другому на всю жизнь, того и счесть нельзя...” И, во-вторых, дело в том, что казаку по природе непременно нужна война, причём среди запорожцев немало было тех, кому “всё равно, где бы ни воевать, только бы воевать”. Войну затевает и раздувает сам Тарас Бульба: “Он всё придумывал, как бы поднять Сечь на отважное предприятие...” Мирная жизнь не устраивала Тараса, но воевать с иноверцами — с турками, татарами, — нельзя: заключён мирный договор, казаки связаны клятвой (кошевой: “Мы обещали султану мир”.

Бульба: “Да ведь он бусурман: и Бог, и Святое Писание велит бить бусурманов”).

Разными уловками, хитростями, демагогией Тарасу удаётся добиться отстранения миролюбивого и честного кошевого и разжечь войну с “бусурманами”. Запорожцы празднуют избрание нового предводителя: “Винные шинки были разбиты; мёд, горелка и пиво забирались просто, без денег; шинкари были уже рады и тому, что сами остались целы”. Увы! Веселящиеся пьяные громилы перекочевали и в XX, да и в XXI век. Но вернёмся к запорожцам. Новый кошевой в “красноречивой, витиеватой речи” (В.Белинский) поддакивает Бульбе: “без войны не можно пробыть”, ибо “почти всё пропили” казаки. Решение принято, но прежде всего собравшиеся кидаются расправиться с евреями (как всегда, во всём виноваты они), а уж потом устремляются в Польшу — “отмстить за всё зло и посрамленье веры и козацкой славы, набрать добычи с городов, зажечь пожар по деревням и хлебам...” Война пойдёт не столько с войском польским, сколько с мирным населением.

Для Тараса Бульбы врагов определяли в первую очередь национальность и вера. На протяжении повести мелькают выражения: “татарва”, “рассобачий жид”, “нечистый жид”, “проклятые недоверки”, “перевешать всю жидову”, “перетопить их всех, поганцев, в Днепре” — и это не только из уст запорожцев, а и в авторской речи: “побуждаемые сильною корыстию жиды, армяне и татары”; “высокий и длинный, как палка, жид, высунувши из кучи своих товарищей жалкую свою рожу, исковерканную страхом”, “позорное владычество жидовства на христианской земле”, Янкель “сильно означил своё жидовское присутствие в той стране”; “силился подавить в себе вечную мысль о золоте, которая, как червь, обвивает душу жида”; говорят евреи “на своём тарабарском наречии”. Если всего этого мало, то ещё одна цитата: “...толпа ринулась на предместье с желанием перерезать всех жидов. Бедные сыны Израиля, растерявши всё присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже заползывали под юбки своих жидовок; но козаки везде их находили”. Не поздоровится “сынам Израиля” от этих саркастически хлёстких описаний, характеристик, выражений. Зато какой бальзам для души черносотенцев всех времён и благодарность от них авторам программ и учебников!

В статьях о повести Гоголя, как правило, приветствуется (и справедливо) идея братства русского и украинского народов, но не будем забывать, что Россия всегда была и остаётся многонациональным государством и возвышать одни народы, унижая и оскорбляя другие, непозволительно. Взаимоотношения народов России и бывшего Союза — острая злободневнейшая проблема, и призыв Тараса, “чтобы по всем свету разошлась и везде была бы одна святая вера, и все, сколько ни есть бусурманов, все бы сделались христианами”, звучит в наши дни как опасное подстрекательство.

Л.Н. Толстой в статье “О Гоголе” заметил: “Но как только хочет он писать художественные произведения на нравственно-религиозные темы или придать уже написанным произведениям несвойственный им нравственно-религиозный поучительный смысл, выходит ужасная, отвратительная чепуха...”

Однако погромы, садизм, издевательства — всё это коснулось не только евреев: “Пожары обхватывали деревни; скот и лошади, которые не угонялись за войском, были избиваемы тут же на месте... Дыбом стал бы ныне волос от тех страшных знаков свирепства полудикого века, которые пронесли везде запорожцы. Избитые младенцы, обрезанные груди у женщин, содранная кожа с ног по колена у выпущенных на свободу...” И во всех этих злодеяниях, не знающих меры и предела, ведущую роль играет герой повести Тарас Бульба, для которого “один из главных достоинств рыцаря” были подвиги “в ратной науке и бражничестве”.

Его дело — война. Как семьянин он едва ли может служить примером. Заботливой жене, с которой он виделся всего два-три дня в году, Тарас успевал нанести оскорбления и побои: “Да пропади она...” При встрече после долгой разлуки с сыновьями он устраивает “испытательное” мордобитие с ними и непечатно бранит такую “дрянь”, как “академия, книжки, буквари и философия”. Предательство отвратительно, но застрелить своего сына и отказаться (несмотря на просьбу Остапа) по-христиански предать его тело земле — поступок, который в советских учебниках всегда трактовался как образец истинного патриотизма и силы духа, — можно объяснить, но трудно принять душой и сердцем. Подобные поступки и идеи весьма импонировали пропагандистам времён коммунистического тоталитаризма. Павлики Морозовы, Любови Яровые, Марютки предавали, убивали, отдавали на растерзание мужа, сына, отца, любимого во имя идеи, нередко ложной, и прославлялись как герои. Но сейчас, кажется, проблема чувства и долга решается не всегда классически прямолинейно — другая эпоха.

Невозможно без содрогания читать о средствах, которыми пользуется непримиримый и агрессивный полковник Бульба, воюя с жителями городов и деревень. Он и прежде “самоуправно входил в сёла... сам с своими козаками производили расправу”, а после гибели Остапа “даже самим козакам казалось чрезмерною его беспощадная свирепость и жестокость”. Вот уже закончилось противоборство: казаки заключили мир с поляками. Страсти утихли, и лишь один наш герой со своим полком продолжал бесчинствовать. Последняя цитата из повести: “А Тарас гулял по всей Польше с своим полком, выжег восемнадцать местечек, близ сорока костёлов... разграбил богатейшие и лучшие замки; распечатали и поразливали по земле козаки вековые мёды и вина, сохранно сберегавшиеся в панских погребах; изрубили и пережгли дорогие сукна, одежды и утвари, находимые в кладовых. “Ничего не жалейте!” — повторял только Тарас. Не уважили козаки чернобровых панянок, белогрудых, светлоликих девиц; у самых алтарей не могли спастись они: зажигал их Тарас вместе с алтарями... Но не внимали ничему жестокие козаки и, поднимая копьями с улиц младенцев их, кидали к ним же в пламя”. Неужели ко всему этому читающие дети останутся равнодушными и должны будут сладко воспевать героического Тараса?

Вот некоторые очень существенные стороны изучаемого в 6-м или 7-м классе произведения. Если учесть, насколько талантливо оно написано, то отпадут сомнения в том, что ни одно слово Гоголя, ни одна мысль не останутся незамеченными при сосредоточенном чтении. А так как на приведённых мною описаниях и рассуждениях обычно методисты и учителя не фиксируют внимание, то подростку приходится самому переживать прочитанное, иногда прибегая к помощи родителей, которые далеко не всегда в состоянии верно расставить нравственные акценты.

Когда-то Пушкин, отвечая на критику, воскликнул: “Как будто литература и существует только для 16-летних девушек! Вероятно, благоразумный наставник не даст в руки ни им, ни даже их братьям ни единого из полных сочинений классического поэта, особенно древнего. На то издаются хрестоматии, выбранные места и тому подобнее...” Пушкин отстаивал всего лишь право на лёгкую эротику. Мы ведём речь о более серьёзных вещах. Конечно, не для нынешних шести- или семиклассников писал и Гоголь своего “Тараса Бульбу”, и не ему сейчас адресован мой упрёк, а тем “наставникам”, которые, подчиняясь традициям, из творений великого писателя выбрали для воспитания ребят эту повесть.

Насилие, разжигание войн, непомерная жестокость, средневековый садизм, агрессивный национализм, ксенофобия, религиозный фанатизм, требующий истребления иноверцев, непробудное пьянство, возведённое в культ, неоправданная грубость даже в отношениях с близкими людьми — те ли это качества, без явного осуждения представленные в повести, которые помогут пробудить добрые чувства у детей и без того не слишком ласкового XXI века? Дайте срок — ребята подрастут и авось дозреют до собственного осмысления “Тараса Бульбы”. А пока следовало бы сказать школьнику (почти по Гоголю): “А поворотись-ка, сын... к другой книге”.